Хотел ли Гитлер войны: к истокам спора о Сионе

для нее Финскую кампанию, Штерн, был евреем, родившимся за границей. Вряд ли он сможет послужить иллюстрацией к тезису об исключительных способностях евреев, которые их апологеты считают главной отличительной чертой этого народа.

Я постарался достаточно подробно показать прочное и враждебное отношение Отто Штрассера к идее о том, что все недостатки общества можно излечить, судьбу рабочих и крестьян улучшить и, тем самым, усовершенствовать жизнь всего общества путем простого создания некоего чудовищного механизма под названием «Государство», которое должно символизировать освобождение и триумф угнетенных масс, на самом деле оставаясь таким же тираном, как и все остальные тираны мира.

Для него самодовольное официальное государство всего лишь суперкапиталист; и в его глазах оно символизирует не триумф освобожденных масс, но триумф тех социальных групп, которые он ненавидел еще с тех времен, когда упражнялся на армейском плацу — мелких душонок и ограниченных тупиц, облеченных малой толикой власти; невежественных шутов, вообразивших себя пусть и маленькими, но божками всего лишь потому, что за ними стоит вся мощь государства. Их невозможно сместить, а в конце службы их обязательно ожидает хорошая пенсия. «И фашизм, и коммунизм, — говорит Отто Штрассер, — соперничают друг с другом в вопросе возвеличения государства, в подавлении свободы экономической и свободы личности, в преувеличении роли силы и успешности организации, всякого рода постановлений, бесчисленных годовых планов и, особенно, полиции!»

Поэтому в качестве основания своей теории немецкого социализма Отто Штрассер кладет решающий аргумент: он отказывается от тезиса о священном характере частной собственности, он передает Государству как представителю всего немецкого общества титула владельца вещей, наиболее важных для народа — земли и имений, полезных ископаемых и средств производства. Кроме того, он говорит о повторном наделении предыдущих владельцев правом наследственного пользования, которое они будут осуществлять на правах владельца, полученных от государства.

Главный аргумент в пользу его плана заключается в том, что узуфруктарий ^{67}, несмотря на наследственный характер владения, не смогут продать, заложить или как-то иначе провести отчуждение того, чем они владеют. Таким образом, совместное владение общества будет гарантировано и самые важные для нации ресурсы будут защищены от тайных, направленных на нанесение ущерба и иных антипатриотических операций акул финансового мира, международных финансовых корпораций и биржевых дельцов.

Главная цель «немецкого социализма» Штрассера заключается в обеспечении возвращения народа на землю (как ни странно, но в Англии необходимость в этом еще острее, но никаких позитивных сдвигов в эту сторону пока не видно) и контроле за процессом гипериндустриализации, роста гигантских, порабощающих человека заводов. «Идеал либерал-капитализма и либерал-марксизма, сводящий все к функционированию современной, громадных размеров фабрики и к выпуску максимально возможного объема товаров, — пишет он, — должен уступить путь консервативному идеалу свободного существования, реализованного в полной мере… консервативная мысль не может считать этот процесс каким-то отсталым, потому что он приведет к определенности сокращению производства фабричных товаров. В Германии наступает время, когда тирания машинного века будет сброшена. Нужно отменить этот порядок и заставить промышленность и машины вернуться «к их изначальной роли — роли помощников, от которой они, по стечению обстоятельств, были освобождены… Для консервативной революции работа — это средство поддержания жизни»». Кроме того, Штрассер предлагает перенести столицу Германии из Берлина как гигантского, неблагоприятного в человеческом плане поселения в какой-нибудь исторический центр, хранящий культурные традиции немецкого народа — например, в Регенсбург или Гослар.

Итак, я пояснил, насколько то позволяют небольшие объемы этой книги, основные положения штрассеровской системы «немецкого социализма», которые находят свое концентрированное воплощение в стимулирующей идее Erblehen, или наследственного владения. Теперь же перейдем к описанию механизма его реализации.

Первое: земли и сельское хозяйство, которые являются основой всех реформ, причем не только в Германии, но и во всех более-менее известных странах.

Все земли и все имения переходят во владение всего общества, которое представляет Государство. Они будут заново переданы в наследственное владение людям, способным на ней работать (их кандидатуры определяет местный крестьянский совет). При распределении надлежит руководствоваться следующим принципом: никто не может владеть землей в большем количестве, чем он сможет обработать, но у него не должно ее быть меньше, чем необходимо для жизнеобеспечения его самого, его семьи (предусмотрена возможность получения небольшого дохода).

В этом вопросе Отто Штрассер оправдывает свои претензии на то, чтобы называться революционным социалистом или, чтобы быть точнее, революционером-консерватором. Ибо его предложение означает конфискацию земель у крупных землевладельцев с последующей передачей и разделом этих земель между небольшими крестьянскими хозяйствами в форме наследственного права, гарантированного государством. На практике, это нанесет сильнейший удар по интересам крупных землевладельцев Восточной Германии; на остальной части Германии уже существует крепко стоящее на ногах, со своими традициями, не бедное крестьянство. И свободное — если бы не долги.

В данном случае Отто Штрассер нападает на силы, которые вели Европу от войны к войне, которые привели к власти Гитлера, которые вызвали и нынешний конфликт. Он также ставит на кон свое политическое будущее, все свои надежды. Если бы ему пришлось пойти на компромисс по этому вопросу, хотя он никогда не шел на компромиссы, то в момент, когда нацистский режим вступил бы в стадию распада, все дороги к власти в Германии для него были бы открыты без каких-либо препятствий. Если же он не пойдет на компромисс, то самые могущественные группы в Германии будут сопротивляться его появлению на политической арене всеми имеющимися средствами, любыми доступными им способами. Но он считает, что немецкое общественное Sehnsucht неотступно требует этой реформы и не успокоится до тех пор, пока она не будет реализована.

Нужно помнить и о том, что те самые прусские магнаты, крупные землевладельцы востока Германии именно по этой причине свергли канцлера Брюнинга, человека, который имел все шансы привести Германию к мирному и плодотворному сотрудничеству с остальными государствами Европы. Он тоже хотел разделить эти крупные имения, многие из которых давно уже находились в состоянии банкротства и были по уши в долгах перед государством («Помогите крестьянину!»). Он хотел дать эти земли уволенным из армии. На самом деле это и было выполнение обещания, данного президентом, фельдмаршалом фон Гинденбургом солдатам, которых он привел с фронтов Первой мировой, во время выборной кампании, когда он выдвинул свою кандидатуру на пост президента. Но когда он стал президентом, упомянутые землевладельцы Восточной Германии скинулись и купили для Гинденбурга большое имение на востоке. В результате он стал одним из них. А когда Брюнинг предложил разделить эти земли, они сказали Гинденбургу: «Это — сущий большевизм!» И он рассердился на Брюнинга, снял его с должности и поставил на пост канцлера выдвиженца от тяжелой промышленности, Франца фон Папена.

Вот так в Германии начался период политического хаоса, который закончился триумфом Гитлера. Но еще до его победоносного прихода во власть другой канцлер, генерал зфон Шлейхер, вновь попытался реализовать этот план в надежде собрать вокруг себя достаточно здравомыслящих немцев, чтобы противостоять Гитлеру и, в конце концов, удалить его с политической арены. И снова произошло то, что случилось с Брюнингом. Землевладельцы вновь шепнули стареющему президенту заветное слово: «Большевизм!», Шлейхер был отправлен в отставку (а потом и убит), а его место занял Гитлер.

Вот почему, принимая этот вызов, Штрассер совершает весьма храбрый поступок. Я говорю об этом так подробно потому, что это — ключ к пониманию общегерманской ситуации и проверка его искренности.

Еще до прихода к власти Гитлер заручился поддержкой упомянутых могущественных землевладельцев Восточной Германии, отменив в нужный момент пункт первоначального варианта программы национал- социалистов, тех самых «Двадцати пяти пунктов», который требовал конфискации крупных земельных владений. Придя к власти, он принял Erbhofgesetz, Закон о наследовании земли, единственный правовой акт из всего массива нацистских законов, имеющий отдаленное сходство с его социалистической программой и планами Отто Штрассера по возрождению жизни в аграрном секторе