Симорен хотела было успокоить его, но вдруг ей в голову пришла отличная мысль. Она, кажется, сумеет спровадить Терандила, который наверняка теперь захочет утащить ее обратно в королевство Линдер-за-Стеной.
— О-ой, — притворно застонала она, — ты вывихнул мне ногу.
— Не может быть, — испуганно протянул Терандил. Забрало его шлема было опущено, и все же Симорен ясно представила до забавности расстроенное лицо принца.
— Наверное, я не смогу ходить целый месяц, — притворно захныкала она. — И уж тем более не сумею спуститься с горы.
— Но если ты не можешь идти… — Терандил смущенно замолчал. Но вдруг молодецки расправил плечи и воскликнул: — Тогда я понесу тебя! — По восторженному тону его голоса было ясно, что эта затея ему правится.
— Нет, нельзя, — слабым голоском простонала Си-морен. — Драконы непременно погонятся за нами. А как же ты станешь биться, если руки будут заняты мной? Придется тебе оставить меня здесь и уходить одному.
— Но ты не можешь оставаться здесь! — пылко воскликнул Терандил, хотя видно было, что упоминание о драконах слегка поколебало его уверенность.
— Это самое лучшее, что мы можем придумать сейчас, — тихо сказала Симорен, стараясь придать своему голосу побольше мягкости и страдания, — Драконы удостоверятся, что меня не украли, и успокоятся. А месяц — это ведь не так долго.
— Почему месяц? — недоуменно спросил Терандил.
— Очень просто. Тебе и всякому, кто желает освободить меня, придется подождать месяц и не появляться здесь, пока не заживет нога и я снова смогу передвигаться, — терпеливо втолковывала принцу Симорен, хитро поглядывая на его расстроенную физиономию, вынырнувшую из-под приподнятого забрала.
— Ага! Теперь я понял! — оживился Терандил. Он запрокинул голову и обозрел пустое небо. — Ты уверена, что с тобой ничего плохого не случится? Тогда я, пожалуй, уйду, пока драконы не вернулись. — Он повернулся на железных каблуках и осторожно, гремя доспехами, стал спускаться по противоположному склону горы.
Глава четвертая, В КОТОРОЙ КАЗЮЛЬ УСТРАИВАЕТ ЗВАНЫЙ ОБЕД, А СИМОРЕН ГОТОВИТ ДЕСЕРТ
Симорен долго и с облегчением смотрела вслед уходящему Терандилу. Теперь у нее есть по крайней мере месяц, чтобы придумать способ отвадить рыцарей. Ведь Терандил наверняка растрезвонит по всему королевству о том, что бедняжка Симорен охромела. И все же она решила на всякий случай выставить свой дорожный указатель. Она нашла тоненькое деревце у самой дороги и прикрепила указатель на крепкой ветке.
На обратном пути Симорен снова наткнулась на непреодолимый провал, устроенный волшебником. Она поначалу не заметила опасности и ступила в пустоту. Но под ногой почувствовала твердый каменный уступ. Что такое? Значит, волшебник не разрушил скалу, а просто-напросто сделал ее невидимой? Симорен с величайшей осторожностью, все еще не веря себе, шагнула по воздуху. И снова нащупала ногой твердую каменистую поверхность. Она посмотрела вниз и содрогнулась. Казалось, что стоит она в воздухе, словно бы парит над пропастью, над острыми уступами скал, похожих на хищные драконьи зубы. Симорен зажмурилась и решительно двинулась вперед.
Казюль прилетела домой всего лишь через несколько минут после Симорен. Принцесса в это время искала нитки и иголку, чтобы зашить юбку, порванную об острые камни. Тут-то она и услышала шуршание драконьей чешуи у входа в пещеру.
— Симоре-ен! — позвала Казюль.
— Иду! — откликнулась принцесса и с лампой в руках поспешила навстречу драконше.
— Ты дома? Умница! — благосклонно прогудела Казюль. — А Моранц что-то толковал о том, что ты сбежала то ли с рыцарем, то ли с волшебником. Я так и не поняла, с которым из них.
— Моранц — это тот самый желто-зеленый дракон, который хотел съесть меня? — спросила Симорен. — Не получилось, вот он и выдумывает всякие гадости.
— Это верно, ничего хорошего ждать от него не приходится, — качнула головой Казюль со вздохом, от которого по всей пещере распространился острый запах горелого хлеба. — Но будет лучше, если ты не станешь давать пищи для его гадкого языка. Ну-ка, выкладывай, что на самом деле случилось?
— Ничего особенного, — начала Симорен. — Просто приходила Морвен. Мы поболтали о том о сем, о надоедах рыцарях, и она посоветовала поставить на дороге к пещере указатель…
И Симорен подробно рассказала обо всем. И о встрече с колдуном, драконом и принцем.
— Ага. Морвен, значит, была здесь, — пробормотала Казюль. Она села. Кончик ее хвоста нервно двигался по полу пещеры, погромыхивая чешуей. — Ясно. Ты принесла указатель обратно?
— Нет, я нашла подходящее дерево и повесила его, — сказала Симорен, не понимая, к чему клонит драконша.—
Это на тот случай, если упрямых рыцарей не остановит моя вывихнутая лодыжка.
— Прекрасно! — рявкнула Казюль и свирепо оскалилась, показывая разом все острые драконьи зубы. — Морвен еще пожалеет, что сует свой нос…
— Куда? — не поняла Симорен.
— В мои дела!
— Ничего не понимаю. Объясни, пожалуйста, — недоуменно пожала плечами Симорен.
Дрожь негодования волнами прошла по телу Казюль, угрожающе ощетинились от загривка до хвоста костяные пластины чешуи. Распрямились, заскребли по потолку пещеры страшные кожаные крылья. Но спустя мгновение драконша немного успокоилась. Загремела, опадая, чешуя.
— Я все время забываю, что ты не такая пустоголовая, как все эти обыкновенные принцессы, — прошипела она. — Садись и устраивайся поудобнее. Рассказ будет | долгим.
Симорен примостилась на гладком камне. Казюль сложила крылья и начала:
— Видишь ли, мы, драконы, и вы, принцессы, не уживаемся долго. То есть принцессам не удается у нас ужиться. Недолго они остаются живыми, если говорить откровенно. Очень уж раздражает то, что они с собой: приносят… или приводят…
— Рыцари! — догадалась Симорен.
— И они тоже, — кивнула Казюль. — Но не это главное. А дело в том, что принцесса не самое главное достояние дракона. И даже больше того — второстепенное.
— Вто-ро-сте-пенное? — ахнула Симорен.
— Вот именно, — оскалилась, то есть улыбнулась Казюль. — Когда покорная принцесса подает на стол заморские фрукты или пирожные с сахарными финтифлюшка-ми и кремовыми розами, то, конечно, это производит впечатление на гостей. Но можно есть все это и не подавая на стол, а просто из корзинки. К тому же драконы любят совсем другие сладости. Понимаешь? — облизнулась она.
— Понимаю, — уныло ответила Симорен. А про себя подумала, что очень уж плотоядно облизывается драконша да вдобавок перед самым обедом.
А Казюль словно бы услышала ее мысли.
— Моранц еще слишком молод и глуп, — успокоила она Симорен. — Он и недели не может продержать у себя принцессу. Говорит, будто они раздражают его… аппетит. Многие возмущались, когда исчезла его третья принцесса подряд. Правда, поговаривают, что она ускользнула, когда он спал.
— И ничего странного. Если принцессе не нравится здесь, она имеет право сбежать, — усмехнулась Симорен.
— Конечно, конечно. Но Моранц считает по-другому. ему кажется, что принцессы просто созданы для того, чтобы прислуживать за обедом и служить обедом. И не имеют права сбегать. Вот и теперь он наверняка повсюду только и толкует о том, что ты собиралась сбежать.
