минного тральщика, а силам Вигана морского охотника и транспорта, которые были потоплены.
Соединенные Штаты сразу заявили, что капитан Колин Келли – младший на своем бомбардировщике Б–17 потопил японский линкор «Харуна». Келли был впоследствии награжден посмертно Крестом за отличную службу. Но «Харуна», в действительности затонувший тремя годами позже, в конце войны в Куре (Япония), даже не был атакован: он находился в составе сил поддержки 2–го флота далеко от побережья Филиппин. Возможно, Келли бомбил тяжелый крейсер «Ашигара», но и он не был поврежден.
Силы с Палау осуществили вторжение на Юго – Восточный Лусон (японские силы высадились в Легаспи 11 декабря) и Минданао, а 22 декабря произошла крупнейшая высадка японцев, как и предполагалось, в районе Лингайенского залива.
Численность американских сил была недостаточной, не хватало военного снаряжения. Не хватало хорошо обученных солдат для защиты обширного побережья Лусона. О многих местах высадки противника догадывались, но их количество и сроки, а также двусторонний охват противником с севера и юга поставили небольшие американские силы в безнадежное положение. Оборона Филиппин основывалась главным образом на филиппинской армии, большой по численности, но невысокого качества. Большинство ее солдат прошли обучение лишь в течение пяти с половиной месяцев, подразделения еще продолжали формироваться, когда японцы начали вторжение; офицеров не хватало, а тем, кто служил, недоставало профессионализма; снаряжения оказалось недостаточно, а понятия филиппинцев о дисциплине были в зачаточном состоянии.
При высадке десанта японцы фактически не встречали сопротивления, и многие филиппинские «дивизии», на которые возлагались такие большие надежды, фактически растворились в горах (часть солдат ушли в партизаны, а остальные разбрелись по своим домам) сразу после первых выстрелов.
К Рождеству японцы легко осуществили основные десантные операции, встречая лишь слабое и плохо организованное сопротивление; снабжение и подкрепления не доходили до филиппинцев, и Макартур со своими многоязычными силами был отрезан, очутившись среди ширящегося моря завоеванных японцами территорий. А на Лусоне генерал Макартур, наконец – то убедившийся в низких боевых качествах филиппинской армии, уже отдал приказ отходить на Батаан.
Это был беспорядочный, но успешный отход, если не учитывать того, что некоторые части филиппинской армии просто исчезли в кустах. Однако при отступлении ядро регулярных частей США и хорошо обученные и чрезвычайно преданные филиппинские скауты вписали в историю краткую главу славы, когда сумели соединиться на полуострове Батаан.
Коррехидор – остров в форме головастика недалеко от полуострова Батаан при входе в Манильский залив – стал местом штаб – квартиры всех американских и филиппинских сил архипелага, а также президента Федерации Филиппинских островов Мануэля Л. Кэйсона и верховного комиссара Франциса Б. Саире. Люди, грузы, военное снаряжение и продовольствие потекли беспорядочным торопливым потоком из Манилы и других частей Лусона по морю и суше на Батаан и Коррехидор. К концу первой недели 1942 года Манила, давняя столица Филиппин, гордость американского могущества на Востоке, была захвачена и все дополнительные силы США в Лусоне были заперты на полуострове Батаан и на укрепленных островах при входе в Манильский залив.
Осажденные гарнизоны об этом тогда еще не знали, но уже потеряли всякую надежду на поддержку. Японцы повсюду одерживали победу; союзники держали оборону, но этого было недостаточно. Морские и воздушные силы США растянулись. Нельзя было в тщетной надежде рисковать небольшими, но дорогими ресурсами – людьми, кораблями, самолетами, пушками. Острова, некогда бывшие гордостью американского «декларируемого предназначения», списали со счетов.
И началось длительное испытание, которое стало для защитников еще более тяжелым из – за внезапных изменений военных планов в предвоенные месяцы и самого наращивания «силы» за счет филиппинской армии, которая в первые недели войны оказалась слишком незначительной и ненадежной.
80 000 солдат и 26 000 гражданских беженцев (большинство из которых филиппинцы) толпились на Батаане [10], первоначальные планы предусматривали 43 000 человек. Вместо создания шестимесячных запасов, временные склады продовольствия и военного снаряжения были переброшены на прибрежные места возможного вторжения и в другие районы Лусона, чтобы поддержать выдвинутый Макартуром в последний момент план защиты всех Филиппин.
В течение нескольких лет военные планы «Оранж» предусматривали отход на Батаан и укрепленные острова при входе в Манильский залив; однако в декабре 1941 года на полуострове не было даже полевых укреплений, а создание военно – морской базы на Маривелесе, возле его оконечности, еще не завершено. Хотя Филиппины находятся близко к крупнейшим в мире районам по производству хинина, запасов этого лекарства на армейских складах в Лусоне не хватало. Не было противомоскитных сеток, защитных принадлежностей или одеял; мало военной формы, одежды и обуви. Филиппинские рекруты выглядели как боцманская команда.
Последствия оказались катастрофическими. Пищи хватало только на 20–50 дней (в зависимости от продукта; например, риса – на 20 дней, мясных и рыбных консервов – на 50 дней, и т. п.). Бензин приходилось жестко нормировать; нехватка ощущалась во всем.
Недостаток снабжения, особенно продовольствием, оказал более сильное влияние на исход осады Батаана, чем какой – либо другой фактор. «Ежедневные сражения, ежедневный выплеск психической энергии, – написал один офицер в своем дневнике, – наносили урон человеческому телу, урон, который нельзя было возместить… Когда это понимают, – добавил он, – вспоминают историю Батаана» [11].
На Коррехидоре, который давно был местом расположения постоянного гарнизона и был напичкан береговой артиллерией, штаб – квартирами и вспомогательными службами, давно были созданы запасы продовольствия. Их увеличили перед Рождеством путем завоза из Манилы, что должно было обеспечить продовольствием 10 000 человек в течение шести месяцев. Однако военное и полувоенное население крепости Рок чрезмерно увеличилось за счет целого ряда штаб – квартир высокого порядка – армии, флота, филиппинского правительства и верховного комиссара США, – а также интендантской службы и других подразделений, эвакуированных из Манилы.
Ту же парафразу Черчилля, которая позже применялась по отношению к штаб – квартире союзников в Северной Африке – «Никогда в ходе человеческой истории так мало людей не управляло таким большим числом людей», – можно было бы применить в равной мере к вооруженным силам США на Дальнем Востоке и к Коррехидору. Значительно прибавил сил 4–й полк морской пехоты – единственное подразделение пехоты в Роке, – который был эвакуирован из Шанхая; морские пехотинцы привезли свой рацион. Тем не менее даже на Коррехидоре почти с первого дня войны было введено нормирование продовольствия, и двухразовое питание стало обычным.
Таким образом, началась медленная смерть, и не было надежды, что рано или поздно придет помощь.
Коррехидор, изрезанный скалистый остров с тремя высокими горными массивами с самой высокой точкой 500 футов и низкой равнинной оконечностью в виде хвоста головастика с восточной стороны, простирался на четыре мили в длину и на полмили в ширину в самых крайних точках. В начале осады он был покрыт тропической зеленью и ярко выделялся на восхитительном фоне Манильского залива. Перед началом войны Рок считался крепостью, но он был построен в дни, когда самолеты не были угрозой. Как и в Сингапуре, его создатели предполагали, что главная опасность грозит с моря, а не с близких берегов Батаана. Орудия его береговой охраны готовились отбить нападение морских судов, но были малополезными при использовании против наземных целей.
Оборонительные укрепления Коррехидора казались на бумаге внушительными, и в некоторой степени это соответствовало действительности. Его батареи времен Первой мировой войны насчитывали 56 орудий береговой защиты и минометов, а также 24 трехдюймовые зенитные пушки и 48 пулеметов калибра 50 мм. Они были установлены за бетонными барбетами, в открытых углублениях или на обложенных мешками с песком позициях, уязвимых для воздушных атак. Там было восемь 12–дюймовых пушек и десять 12– дюймовых мортир, а также много орудий меньшего калибра. Но мало осветительных снарядов для ночного времени, мало мощной взрывчатки или снарядов, которые можно было бы использовать для поражения наземных целей, а механические запалы для трехдюймовых зенитных снарядов оказались слишком короткими. Немногочисленные зенитные пушки с устаревшей системой контроля за ведением стрельбы
