— Недавно по мобильному, который принадлежал настоящему Евгению Викторовичу, позвонила его матушка. Я в первую минуту растерялся. И вдруг назвал ее «ма». Не мама, заметь, не мамуля и не мамочка, а именно «ма». То есть употребил слово, которое Петр Григорьевич не употреблял никогда. Слово интимно- семейное. Которое мог знать только Евгений Викторович.
— Как она на него отреагировала?
— Восприняла его естественно. Очевидно, что оно для нее было совершенно естественно. Ее сын Женя Долгих, надо думать, часто употреблял это слово. Мало того, я вдруг вспомнил, как выглядит отец. Не абстрактный образ отца, а конкретный физический облик моего отца, я имею в виду отца Евгения Викторовича. И коротко, почти под машинку, стриженные волосы с проседью, и обвисшие седенькие усы, и хмурый вид — краткий портрет Виктора Тихоновича Долгих.
— Вот видите, Евгений Викторович. Кажется, я был прав, а это уже совсем другая картина…
— В чем же? Вундеркинд? — В голосе Евгения Викторовича в первый раз за разговор мелькнула надежда.
— Я абсолютно уверен, что ваша долговременная молекулярная память будет всё больше и чаще вылезать на поверхность.
— То есть я буду опять понемножку становиться Женей Долгих?
— Не сомневаюсь. И оставаться при этом в большой степени Петром Григорьевичем. Как уживутся эти два «я» в одном человеке, в каких они будут отношениях, в каких пропорциях — это уже совсем другая история. Люди ведь на самом деле редко… как бы выразиться… однообразны. Большинство несут в себе разные начала. Они как бы состоят из разных людей. Вот я вам рассказывал об Ольге Филевой. Я насчитал в ней как минимум человек пять. И озорная хулиганка-эпатажница, и нежная страстная женщина, и трусливая девочка, прячущая за своим хулиганством ужас перед людьми, и мощнейший интеллект. И всё в одной девице.
И еще одна вещь, с вашего позволения. Амнезия, то есть потеря памяти, штука достаточно распространенная. Посмотрите хотя бы программу «Жди меня» на телевидении. Столько там таких случаев… Врачи, как я вычитал в том же Интернете, кое-как пытаются восстанавливать временно потерянную память. И что-то им порой удается сделать. Но какие-либо медикаментозные методы я бы на вашем месте сразу же отверг. Слишком в вашем случае всё зыбко, неопределенно, непонятно. С другой стороны, я почти что уверен, что ваши контакты с вашим прошлым, с родителями, родным городом, знакомыми с детства людьми и вещами вполне могут активизировать вашу дремлющую молекулярную память.
— Яша, ты не представляешь, что ты делаешь для меня…
— Ничего особенного, господин президент, просто стараюсь выслужиться перед вами. А если серьезно, мне, как ни парадоксально, легче, чем вам сформулировать ваше положение. Да, конечно, чужая душа, как известно, это потемки. Но и своя часто не светлее. Ведь когда всматриваешься в собственную душу, разобрать, что в ней, ох как непросто. И темно в ней, ничего толком и не увидишь, и не любит она, когда ее рассматривают. Вы, Евгений Викторович, считали себя убийцей. Кое-кто живет с этим вполне мирно. А кто-то даже и гордится. А кто-то страдает. У вас появляется надежда.
— Какая?
— Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Просто хотите, чтобы я сформулировал свои мысли еще раз. Так вот, у вас появилась надежда, что якобы убитый вами человек вовсе и не убит. Или, скажем, не совсем убит. Даже Уголовный кодекс различает убийство и попытку убийства. Другими словами, вы перестаете быть убийцей, прежде всего в собственных глазах. Ведь Женя Долгих жив. Пусть он еще не совсем оправился, но человек, помнящий, как он всю жизнь звал маму, в покойники никак не годится. И цель у вас появляется. Кроме, разумеется, других, о которых я сейчас не говорю.
— Какая цель, Вундеркинд?
— Выходить Женечку Долгих. И его вам жалко, и себя тоже. И желательно, чтобы он ужился в одной голове или душе — кому что больше нравится — с Петром Григорьевичем. Тем более что никуда они деться друг от друга уже не смогут никогда. А что, я думаю, я даже уверен, что они вполне могут даже обогатить друг друга. Женечке явно не хватало хватки и решительности Петра Григорьевича, а Петру Григорьевичу молодого энтузиазма аналитика.
— Раз вы всё знаете, скажите, о чем я сейчас думаю. Держу пари на пять бутылок лучшего французского коньяка, что не знаете.
— «Курвуазье» или «Наполеон» — я к своему стыду их не различаю — вещь, конечно, хорошая, но я даже и пытаться не буду догадаться, что вы там в своей запутанной голове держите.
— И правильно делаете. Потому что я думал о том, чтобы назначить вас по совместительству главным психотерапевтом и психоаналитиком компании.
— Не-а, в аналитики не пойду.
— Но почему же? Всё лишняя копеечка.
— Вон вы что с одним аналитиком сделали…
Оба засмеялись, и Яша разлил остатки пива по стаканам.
18
— Господа, — обратился к присутствовавшим Евгений Викторович, — мы пригласили вас сегодня на презентацию нашего нового компьютера, который мы назвали Петр, модель один, в память о недавно умершем основателе и руководителе «РуссИТ» Петре Григорьевиче Илларионове. Между собой мы называем модель Петр Первый. Без его настойчивости, энтузиазма и уверенности, что наша стародавняя российская убежденность, будто трудом праведным не наживешь палат каменных, уже начинает устаревать, не было бы ни самой компании, ни тем более столь интересного продукта как наш Петр модель один.
И конечно же я должен воздать должное нашему исследовательскому отряду под руководством Якова Борисовича Свирского. Без него и его замечательных сотрудников Олега Свистунова, Игоря Сидорова и нашей новой восходящей звезды Ольги Филевой никакого прорыва в информационной технологии подобного тому, что воплощен в нашей новой машине, просто не было бы.
Мы столь твердо уверены в успехе нашей машины, что уже создали дочернюю компанию в Канаде. Она будет продвигать ее на мировом рынке. Позвольте вам представить достопочтенного господина Фэн Юйсяна, нашего нового вице-президента, который любезно согласился возглавить ее. — Фэн встал и, слегка улыбнувшись, наклонил голову.
Господа, мы пригласили в этот банкетный зал наших коллег по информатике, представителей мощных корпораций, по праву гордящихся своими достижениями, и журналистов. Спасибо за то, что вы пришли. Мы нисколько не заблуждаемся насчет того, что вы сейчас о нас думаете. Ну-с, что там эти провинциальные карлики придумали, хватает же у некоторых наглости и самонадеянности… Ладно, так и быть, посмотрим, как люди пытаются любой ценой привлечь к себе внимание. Хоть посмеемся над ними и выпьем шампанского. И ваши вежливые улыбки, уважаемые гости, лишь подтверждают мою догадку. К тому же считается, что мы, русские, традиционно стремимся не столько к тому, чтобы обойти конкурентов, сколько к тому, чтобы они не обошли нас. Другими словами, не столь важно выстроить себе новый дом, приятнее, чтобы сгорел дом у соседа. Даю слово, что ваши дома мы сегодня поджигать не будем. Шучу, разумеется, но как вы знаете, в каждой шутке есть доля правды. И тем не менее…
Перед вами стоят три принципиально новых ноутбука. Чтобы не спутать их с контрольными машинами разных компаний, которые стоят рядом с ними, мы наклеили на крышки наших машин большие красные буквы «П М О», то есть Петр, модель один.
Чем отличается наш продукт? Во-первых, в нем отсутствуют жесткие диски, а используется лишь флэш-память. Машина стала на двадцать процентов легче, работает при этом на треть быстрее, чем ее стандартные аналоги, и потребляет при этом на двенадцать процентов меньше электроэнергии.
Я вижу, господа, как ваши улыбки становятся еще и скептическими. Это прекрасно, потому что если бы мир верил всем утверждениям производителей, мы давно стали бы вечно молодыми и жили бы в
