сделки…
Нить его размышлений прервал мобильный.
— Виктор Николаевич?
— Да.
— Это из агентства решения личных проблем. Вы нам должны некоторую сумму…
Поток проклятий, обрушившийся на звонившего, поражал многообразием литературных форм и образов. Однако на том конце провода находился опытный коллектор. Он терпеливо подождал, пока клиент не выдохнется, а потом высказался сам.
— Мне очень жаль, — поведал он. — Что вы отказываетесь выполнять предусмотренные договором обязательства. Вполне допускаю, что вам нужно некоторое время для принятия этого трудного решения. Но мы готовы ждать. Сколько угодно долго. Практика показывает, что разум обычно берёт верх над инстинктами и эмоциями. Всего доброго!
Виктор Николаевич прикинул, не шарахнуть ли мобильник об стену. Идея показалась ему соблазнительной, хотя, и не лишённой изъянов. Звонок, на этот раз в дверь, вывел его из состояния лёгкой прострации.
«Если это опять они, — сообразил он. — Живыми им отсюда уйти не удастся».
По пути в прихожую он захватил на кухне топор и, не глядя в глазок, широко растворил двери, пряча грозный инструмент за спиной. На лице его блуждала маскирующая намерения улыбка.
Площадка оказалась совершенно пуста, но возле стены он сразу заметил детское автомобильное кресло. Виктор Николаевич склонился над ним. Розовое личико спящего младенца едва выглядывало из-под кружевных пелёнок, а с ручки кресла бесстыдно свисал ценник: 19 850 руб. 11 коп.
Не дожидаясь, пока к событиям подключатся любопытные соседи, он схватил подкидыша и исчез в квартире, некоторое время соображая, куда бы поставить находку. В конце концов, пристроил её на диване, а сам умчался на кухню — восполнить потерю организмом алкоголя.
«Мне объявлена война, — догадался он, когда пиво приятным холодком растеклось по жилам. — Без скидок и пощады. Что ж, я принимаю бой!»
Второй глоток заставил его подумать о том, чем он собирается кормить свалившегося ему на голову наследника. Ведь это его сын, не так ли? Хотя, Але ещё месяцев шесть ходить, не меньше. И потом, с чего он взял, что это мальчик. И вообще, почему именно его?
С бутылкой пива в руке Виктор Николаевич вернулся в зал, подкрался к дивану и тихонько отогнул краешек пелёнки. Дитя не дышало! Бутылка покатилась прочь, разливая содержимое. Он выцарапал младенца из тесной люльки и обалдел в очередной раз — кукла! Из тех, современных, что умеют практически всё и выглядят, как настоящие!
— Черти серые! Ненавижу!
По телевизору показывали криминальную хронику. Двое гопников, взятых с поличным, клялись и божились, что они не виноваты. Сумма украденного составила что-то около девятнадцати тысяч.
— Нет!!!
Ни остатки вчерашней водки, ни валидол не могли успокоить бешено колотящееся сердце. Виктор Николаевич приблизился к книжному шкафу и рывком выхватил сразу несколько томов. Упавшие на пол книги охнули, оголив страницы, и роняя из недр тысячные рублёвые банкноты.
— Нате! Подавитесь!
Виктор Николаевич стал собирать купюры и складывать в стопку на ладони, пересчитывая на ходу. Одна, две, три… девятнадцать.
Рекламный плакат по-прежнему висел на месте, но обещание счастья, запротоколированное на нём, теперь казалось просто садистской выходкой. Виктор Николаевич без колебаний шагнул внутрь и замер от неожиданности: в знакомом коридоре не ждали на стульях посетители, а электрический свет мерцал, будто где-то коротила проводка. Красный фонарь над дверью не горел вовсе.
Инстинктивное желание развернуться и уйти Виктор Николаевич поборол в себе легко. Гораздо труднее ему дались шаги по направлению к дверям кабинета — он чувствовал недобрую силу, сквозняком тянувшую оттуда.
Повернув ручку вниз, до освобождающего замок щелчка, Виктор Николаевич медленно открыл дверь.
В полутёмной комнате он сразу увидел давешнего «доктора», сидевшего за письменным столом. Обстановка не изменилась: всё тот же фикус, диван и кресла. Только что-то настораживало в облике самого хозяина.
— Эй, вы! — позвал Виктор Николаевич. — Как вас там?
Человек не реагировал.
— Может, хватит играть со мною в эти дурацкие игры? Вот ваши деньги. Забирайте. И забудем друг о друге.
Произнося это, он осторожно приблизился к столу. На такое расстояние, с которого, наконец, смог разглядеть лицо мужчины. Глаза его белели в темноте, и Виктор Николаевич понял, почему — в них отсутствовали зрачки. Словно их вывернули наизнанку.
— Меня этими штучками не проймёшь! Я православный! — исступлённо закричал Виктор Николаевич.
Он вдруг вспомнил, что перестал носить спасительный серебряный крестик в прошлом году, когда порвалась цепочка. Всё не находил времени починить.
— Да, — сказало существо, сидевшее в кресле.
— Что «да»?
Существо кашлянуло, и Виктор Николаевич увидел, как кусок плоти отвалился от лица и упал на поверхность стола, сопровождаемый мерзким звуком шлепка.
Здесь Виктор Николаевич решил, что с него достаточно. Одним прыжком он подскочил к двери, но только затем, чтобы убедиться, что ручка на ней отсутствует.
— Гады! — воскликнул он от отчаянья.
Окно, плотно задёрнутое шторами, подсказало ему единственный выход. С разбегу он нырнул в него рыбкой.
Звон разбитого стекла огласил округу. Виктор Николаевич, увидев солнечный свет, поднялся на ноги, стряхивая с лица мелкие окровавленные осколки, застрявшие в коже. Пошатываясь, он двинулся по улице.
Он не выбирал направления, ноги сами несли его. Мимо многочисленных бутиков, кафе, гастрономов, автобусных остановок. Прохожие испуганно шарахались от него, освобождая дорогу. Милиционеры демонстративно отворачивались.
В конце концов, его вынесло на мост. Не через реку, а через железнодорожные пути. Далеко внизу виднелись застывшие вагоны товарняков, ожидающих сортировки. Шёл какой-то пассажирский. Ему навстречу — электричка.
«Идеальное место!» — подумал Виктор Николаевич.
Он прикинул на глаз высоту ограждения и взялся руками за перила. Оставалось только слегка подтянуться, и он окажется по ту сторону этого несовершенного мира…
В кармане некстати заверещал мобильный. Виктор Николаевич досадливо поморщился, ожидая, когда тот смолкнет. Нет. Тот, кто звонил, не собирался оставлять его в покое. Второй зуммер. Третий. Четвёртый…
— Алло!
— Витенька! — раздалось в трубке. — Прости меня, дуру!
— Аля?
В ответ послышались всхлипывания и шмыганье носом.
— Ладно тебе. Успокойся. Что случилось?
— Ну, как же. Ты не звонишь и не звонишь. Я уже чёрт знает что передумала.
