- Нет.
- Так я и подумал.
- Что, так плохо выгляжу?
Станислав Аркадьевич игриво погрозил мне пальцем.
- В ваших глазах нет этой вселенской скуки, присущей жителям города на Неве.
Сейчас он достанет копченую курицу и коньяк.
- Так. Что у нас на ужин?
Бутылка «Арарата» водрузилась на стол, и за ней последовали несколько полиэтиленовых пакетов: с целым лимоном, с домашними пирожками, с обрубком сервелата, с куском подтаявшего сыра... А где птица?
Моим вкладом в общее дело стал пакет с апельсиновым соком и ассорти из сухофруктов с орехами - на сегодня я план по калориям уже выполнил.
- За знакомство! - предложил Станислав Аркадьевич.
Теперь мы определим, по какому варианту будет развиваться наша импровизированная вечеринка. Если он осушит рюмку залпом и до конца, то мне останется уповать лишь на скудность его запасов. Если пригубит и поставит на стол - не высплюсь.
Станислав Аркадьевич выбрал первый вариант.
К обсуждению последних политических событий мы перешли, как и положено, после третьего тоста за женщин, а потом мой новый друг решил посвятить меня в некоторые свои секреты.
- Везу с собой доклад, - полушепотом поведал он, похлопывая по стильному «дипломату». - Это бомба! Опасаюсь даже, не рановато ли мне с ней выходить на публику.
Мой слегка окривевший глаз смотрел на него, не мигая, провоцируя на продолжение.
- Только вам, Егор Петрович. Вам одному.
Он щелкнул замком и извлек на свет пухлую стопку бумаги, стянутую по-современному, прозрачным пластиком.
- Здесь, - потряс он в воздухе манускриптом. - Содержатся ответы на многие вопросы. В том числе и ваши. Как вы думаете, что это?
Станислав Аркадьевич выдрал один листок откуда-то из середины документа и протянул его мне.
Я увидел график. Вертикальная ось его, обозначенная как «кг», гордо уносилась вверх, а горизонтальная сигналила через ровные интервалы: 1900, 1910, 1920 и так далее. Сетка, получившаяся в результате взаимодействия осей, несла на себе замысловатую кривую красного цвета, в палец толщиной. Если не брать в расчет частые провалы, дела у кривой шли в гору, гарантируя прекрасное будущее.
- Это график, - попробовал угадать я.
- Совершенно верно! А чего?
- Затрудняюсь сказать.
Станислав Аркадьевич освежил наши рюмки.
- Перед вами - рост потребления лука в России на душу населения за последнее столетие.
После таких откровений я немедленно опустошил свой сосуд и вцепился зубами в лимон.
- Какую картину мы наблюдаем? О чем нам настойчиво кричат эти загогулины и зигзаги?
- Потребление далеко от стабильности.
- Так. А еще что? - продолжал требовать Станислав Аркадьевич.
Спроецировав провалы на ось «икс», я уверенно заявил:
- Первая мировая война негативно сказалась на потреблении этой овощной культуры. То же самое можно утверждать и по поводу второй мировой. Ну, и в перестройку лук кое-кому оказался не по зубам.
Станислав Аркадьевич глянул на меня так презрительно, что я сразу осознал - экзамен провален. Его профессорский палец наставительно постучал по трепыхающейся бумажке.
- Не война сказалась на потреблении, а как раз-таки наоборот. Сначала россияне стали меньше есть лука, а уж потом произошла мировая катастрофа. Если быть предельно точным - запаздывание составило один год.
- Не может быть, - осмелился возразить я, которому со школьной скамьи внушали, что 1913-ый год оказался вполне себе сытным и благополучным.
- Факт! - рассмеялся мне в лицо Станислав Аркадьевич. - Неопровержимый, убийственный факт! Вот ссылки на данные «Роскомстата» и другие авторитетные источники.
- Но это же означает...
- Именно! Вы схватываете на лету. Имея такой график перед глазами, можно со стопроцентной вероятностью предсказывать катаклизмы и потрясения за год до их наступления.
Я схватил листок и принялся изучать прошлогодние данные: ничего такого, потребление смело рвалось вверх.
- Не беспокойтесь, - заверил Станислав Аркадьевич. - Я за этим строго слежу. И при первых же поползновениях, будьте уверены, использую все свои возможности, чтобы донести информацию до широкой общественности.
В этот момент мне захотелось его расцеловать, но Станислав Аркадьевич преградил мне дорогу новым листком, выдранным из недр рукописи.
- Что вы на это скажете?
Передо мной возник опять-таки график. Его сходство с первым было столь же очевидно, как и различия - кривых теперь имелось две: красная и синяя. Они не соприкасались друг с другом, но удивительно точно воспроизводили присущие им обоим колебания.
- Ради Бога! - взмолился я. - Не томите!
- Это рост ВВП!
Мы встали на ноги и выпили за процветание Российского Государства.
Далее я ознакомился с графиком, отображающим демографические процессы и инфляцию. Как легко догадаться, второй являл собой зеркало по отношению к луковой зависимости россиян - он затыкал провалы пиками, и топил горы в безднах. Лук влиял практически на все: на показатели успеваемости в школах и надои молока, уровень патриотизма и православного самосознания, успехи в космической области и ситуацию с коррупцией.
Мы отошли ко сну примерно в третьем часу ночи, а в шесть утра - незадолго до прибытия - нас разбудил вежливым стуком в дверь проводник, предложив освежиться чаем.
На перроне Станислав Аркадьевич вручил мне свою визитку и по-дружески обнял.
- Звони в любое время, Егор. Не стесняйся.
На богатом образчике картона значилось нечто член-корреспондентское.
- Мы еще о многом можем с тобой поболтать.
- Непременно, - ответствовал я, малодушно помышляя о пиве.
Он уже тронулся, было, своей дорогой, но вдруг остановился и вернулся ко мне.
- И ведь это еще только начало, - поднял он вверх свой гениальный палец. - Ты даже представить себе не можешь, сколько еще тайн сокрыто от нас плотным занавесом Природы.
Я не нашелся, что сказать, и Станислав Аркадьевич веско произнес:
- Морковь!
- Морковь?
- Да. Морковь. Подумай об этом на досуге.
Он зашагал от меня прочь, размахивая «дипломатом». Чемодан на колесиках катился чуть сзади. Через минуту его величественная фигура растворилась в толпе, а я побрел на вокзал, терзаемый размышлениями и похмельем.
Houston, 2010
РЫБАКИ
