В итоге Парис решил вот что: медленно наклониться и вытащить цифровой плеер из лужи крови на коленях Брайс. Он не мог ничего поправить, мертвых не воскресишь, пройдет время, много времени, прежде чем он забудет Нену и все, что произошло. Но шанс устроить свое будущее пока остается. Кассета – ее по- прежнему можно продать. Деньги – их по-прежнему можно потратить. Уиллия, Киз – и то и другое по- прежнему доступно. Жизнь, легкая, беззаботная жизнь в лучах солнца и рядом с красивой девушкой все еще возможна. К тому же – после всего, что он пережил за эти два дня, – разве он не заслуживает лучшего будущего?
И оно придет.
Оно поджидает его за дверью. Нужно только выйти из номера и...
– Куда... – выдавила Брайс, – куда ты собрался?
– Куда надо. Куда угодно. Туда, где можно обо всем забыть. С этим дерьмом покончено.
– Нет, не покончено.
Парис повернулся к женщине, его лицо выражало абсолютную уверенность.
– Ты не на того вышла. Нет у меня твоих наркотиков. Все кон...
– Не кончено. На того, не на того – гоняться за человеком по двум штатам, чтоб отпустить его просто так – это не в моих правилах...
Где-то кто-то прошелся по могиле Париса.
– И если ты думаешь, что можешь кинуть меня, а потом свалить, ты глубоко заблуждаешься. Так уж заведено: дела нужно доводить до конца.
– Я... что? Я не... – Парис старался сказать что-то вразумительное, бился за них, пытаясь выжать из себя слова, имеющие смысл. Но оказался способен лишь повторить уже сказанное, на этот раз в виде неистовой мольбы: – Я не тот! Я не крал наркотики!
– Не важно. – Насколько был взволнован Парис, настолько была спокойна Брайс. – Это моя работа, а свою работу я всегда выполняю. Не важно, с чего все началось, вот как все закончится... Бля... – Она закашлялась, из ее бока хлынула кровь. – Иногда случается и облажаться.
Иногда случается и облажаться? Убийство, вот что она имела в виду. Она имела в виду убийство.
– Пожалуйста... Я не хочу...
– Слушай, я дам тебе один хороший совет. Убей меня. Если ты этого не сделаешь, я когда-нибудь оклемаюсь. И разыщу тебя. Точно тебе говорю. Когда-нибудь я разыщу тебя, и тогда... если ты меня не прикончишь, я прикончу тебя.
Убийство.
– Я не могу. Я... не могу. Убийство.
Отнять у человека жизнь. Даже у нее, у этой гадины, валяющейся у него под ногами, у этого чудовища – разве он способен? Как это вообще возможно...
Хотя...
Парис посмотрел на мертвую Нену, лежащую на кровати. Он посмотрел на Джея, тот не живей ее.
Он подумал о Бадди.
Труп.
Ян.
Труп.
Этот Джей, который ворвался в номер и начал вопить, что Парис убийца. Он, кто бы он ни был, тоже труп.
А где все остальные? Что, и они легли трупами на дороге из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас?
Возможно.
Возможно.
Как же их угораздило? Дело вот в чем: Бадди собрался украсть немного наркотиков, чтобы подняться в глазах Альфа, а Парис собрался толкнуть кассету, чтобы подняться в глазах своей бывшей подруги. Тот, у кого были наркотики, хотел отбить свои деньги, и тот, кто считал себя владельцем кассеты, хотел получить кассету. А в итоге никто не получил ни наркотиков, ни денег, ни кассеты, ни девушки – все были убиты.
Все мало-мальски стоящее в этой жизни труднодостижимо. Все очень и очень тяжело. А умирать самому и убивать других – на это большого труда не требуется. Нужно всего лишь ленивым движением потянуть курок револьвера.
Парис вдруг перестал ощущать револьвер в руке. Он стал для него тем же, чем палец или ногти. Он врос в его плоть – вполне естественно, вполне органично он стал частью тела Париса.
– Начинать всегда тяжело, – снизу, нелепо раскорячившись у стены, ободряла Париса Брайс. – Но проще, чем тебе кажется. Надо только хорошо постараться. Знаешь: ложка музыки помогает проглотить лекарство.
Брайс не переставала улыбаться. Она балдела от каждого мига этого чумового происшествия.
– Парис, ты музыку любишь? – спросила она. – Я вот на 'Бахман-Тэрнер-Овердрайв' торчу.
Примечания
1
