— Пока, — Моня был явно разочарован, не узнав подробностей беседы с Шефом.
Я шел, по знакомым улицам, холодало, темнело, зажигались рекламные вывески, прохожие торопились, кто-то домой, кто-то выпить пива, кто-то устроить свой вечер и личную жизнь. Не мог я понять, устроил ли сегодня свою жизнь, или осложнил, шел и сомневался. Как всегда — маленькая победа сулила новые битвы в будущем, тревоги и врагов. При этом совершенно не ясно, появились ли союзники. И вообще, по каким правилам ведется эта война.
Сквозь огромную витрину одного из кафе я увидел за сидящего за столом Андрюху. Он мне помахал рукой, он ждал моего прихода, улыбнулся, обрадовано. Я кивнул ему, но не сразу зашел внутрь, остановился возле входа и закурил. На пешеходной дорожке, прямо перед освещенными окнами кафе стояли четыре лохматых музыканта, очень характерного хиппового вида, в зябких джинсовых куртках, увешанные «фенечками» и живописными амулетами, с неплохой гитарой, старым контрабасом, маракасами, трубой и, играли песню iggy pop «in the deathcar», хорошо и чисто, очень похоже на оригинал, по духу, не по звучанию. Чувствовалось, что они понимают, про что поют, не просто набор иностранных слов и приятных нот, я прислушался, поддался магическим звукам, меня качнуло и понесло за ними, вдоль узких вечерних улиц, в арки и подворотни, над крышами машин, застрявших в пробках, между холодных линий электропередач, качнуло, знакомый город показался мудрым и печальным, древним и уставшим, но добрым, хотелось, чтобы песня не кончалась, чтобы продолжалась иллюзия причастности к чему-то вечному и всепрощающему. Но песня стихла, а с противоположного тротуара ко мне подбежала девчонка, судя по одежде из компании музыкантов и, попросила помочь молодым талантам. Я улыбнулся, кинул несколько купюр в лежащий на асфальте чехол от гитары и зашел в кафе.
Андрей сидел за столиком, выставив знаменитый «денежный» саквояж на проход, рядом с левой ногой, так, чтобы ощущать его кожаный бок. Сейчас в нем были деньги — наша фирма сдала один из объектов и получила расчет. Сквозь черную кожу чемодана, джинсы, вверх по ноге, прямо в сердце пачки купюр подавали Андрюхе радостные сигналы, напоминая о своем присутствии. Он улыбался довольно, одними уголками губ, щурил весело глаза мне навстречу. В моих ушах еще звучала мелодия, услышанная на улице, спокойно и отрешенно шел я между столиками, мне было приятно, что в жизни есть хорошие бродячие музыканты, ночной таинственный город, Андрюха с целым саквояжем дензнаков, Игги Поп, много веселых и интересных людей, это прекрасное заведение с французской кухней и ароматом дорогого кофе. И то, что кафе было почти пустым мне тоже нравилось — мой друг по барски восседал на стуле, возвышался массивно над всем окружающим, уверенный, добродушный, притягивая своей осанкой взгляды вышколенных официантов.
— Привет, — улыбнулся я, протягивая руку для приветствия.
— Привет, — Андрюха знаком подозвал официанта и пожал крепко мою ладонь, — садись. Чего на улице мерз? Встретил кого, знакомого?
— Так, музыкантов слушал…
— Аааа, понятно. И не холодно им стоять? Что будешь есть, пить? Голодный?
— А ты что заказал?
— Ничего. Пока только чай. Тебя ждал.
— Ну, давай чай.
— Еще чайник принесите, черного, с тропическими фруктами, — официант понимающе кивнул и молча удалился.
— Рассчитались заказчики? Проблем не было? — спросил я, подкуривая сигарету
— Все хорошо. И на удивление — быстро. Я вот тут отчет подготовил по затратам и, тому подобное. Вот, смотри, — из чемодана появились листки с записями, которые Андрюха протянул мне.
— Ага, ясно, — я бегло посмотрел на его каракули и прикрепленные скрепкой накладные, — ты мне «ИТОГО» скажи. Не хочу твои иероглифы расшифровывать, ты их и сам, наверное, не разберешь…
— Ну вот, смотри… Это мы получили сегодня на руки чистыми, Андрюха перегнулся через стол ко мне и ногтем подчеркнул строчку в самом низу одного из листов.
— Ого, — я почтительно посмотрел на подчеркнутое.
— Ну, из этой суммы надо отдать еще поставщикам за материалы, вот и вот, — показал он на накладные, отмеченные красным маркером, — Да! Еще зарплата на следующей неделе у наших рабочих. Обязательно надо выдать. И резерв фирмы отложить в сейф, как договаривались, десять процентов от прибыли. Тааак… Значит, остается вот столько…
Я посмотрел на экран калькулятора, который Андрюха достал в процессе объяснений и, быстро нажимал кнопки, переводя свои слова в цифры.
— Мне нравится, — я был полностью доволен его расчетами.
— Предлагаю — быстренько поделить эту сумму на двоих и насладиться жизнью.
— А ты ничего не забыл? — поинтересовался я, делая строгий вид.
— Что? — испугался Андрюха, — Что забыл?
— А как же праздник по поводу сдачи объекта? — укоризненно покачал я головой, — Видишь, цифра какая-то корявая получается. Не круглая. Давай, семьсот баксов отнимем и пропьем. А остальное — поделим.
— Фу, ты меня напугал, — Андрюха облегченно принялся разливать по чашкам принесенный официантом чай, — доведешь до инфаркта…
— Так что, согласен?
— Конечно, согласен. Но, может, семьсот на гулянку слишком много?
— Эх, Андрей Владимирович, Андрей Владимирович! Как Вам не стыдно? Взрослый же дядька, понимать надо, что жадных судьба не любит. Помнишь, как мы экономить начали? Обедать в забегаловках, ездить на одной машине…
— Помню, — удрученно признался Андрюха.
— Что из этого получилось? А? Вместо экономии — дыра какая-то… Ни заказов, ни денег. Нам дается возможность заработать. Спасибо. Но, часть заработанного надо потратить, спустить на ветер, прогулять. Типа жертвоприношения. Иначе — Удача отвернется.
— Правильно, правильно. Я согласен. И так — нервы на пределе. Пашешь, работаешь, как лошадь. Надо встряску организму давать, расслабляться. Иначе, крыша поедет.
— Вот, вот. Значит решено, гуляем, — я отхлебнул чая и улыбнулся. Андрюха сам был не дурак повеселиться, но, ему нужен толчок, причина, оправдание своим действиям. Я снял с его души часть терзаний по поводу денег, которые мы собираемся потратить. Теория про Удачу, требующую жертвоприношений, ему очень понравилась.
— Чтобы Удача не отвернулась, — пробормотал он, уважительно насупившись, словно, заучивая заклинание, — не надо быть жмотом. Мы же не жмоты, в конце концов!
В кафе было тепло и уютно, небольшой милый зал, ненавязчивые ароматы хорошей еды, когда кто-то заходил или выходил, на двери нежно тренькал колокольчик, а с улицы доносились шум машин, морозный пар и обрывки песен, которые играли музыканты на своих простывших инструментах.
— Ты Люсю предупредил, что поздно вернешься? — Андрюха перевел разговор в практическое русло, оставляя позади сомнения, связанные с предстоящим загулом.
— Нет еще, я же не знал, что так обернется. Позвоню, скажу. Она привыкла за последние месяцы, что меня сутками нет дома. Не знаю, на сколько ее хватит… Может, перекусим чего-нибудь? Я проголодался, однако…
— Давай, — открыв меню в кожаном переплете, Андрюха углубился в его изучение, — ты что будешь?
— Фондю закажи. А на десерт — пирожное «Тирамису». И тебе советую.
— Хорошо, сейчас посмотрю. А ты сауну закажи пока.
Я принялся звонить в сауну, а Андрюха вступил в долгий и обстоятельный разговор с официантом, дотошно выясняя, что скрывается за непонятными названиями французских блюд.
— Фондю заказывай, я же сказал. Не прогадаешь. Прикольная монгольская еда. Очень хорошо подходит для философской беседы.
— Монгольская? — Андрюха заинтересованно поднял брови, — монгольская еда во французском заведении?
