— Тогда выпуск бумаг летит к черту. Ничто не делается без нашей поддержки.
— Завидное положение.
Рикарду кивнул.
— Но нам все время приходится быть начеку. Поэтому мне нужны лучшие из лучших. Без профессионалов мы ничто.
Сквозь стекло нашей рабочей комнаты я оглядел операционный зал. Куча столов, оборудования, десятки мужчин и женщин — обсуждающих что-то, набирающих номера на своих телефонах, изучающих экраны мониторов, толкущихся там и сям по залу. Приглушенный шум всей этой суеты проникал и сюда, через стеклянные стены. Любопытно, что они делали? С кем говорили? О чем? На бесчисленных мониторах мелькали цифры. Что они значили?
И за всей этой сутолокой расстилалось ясное голубое небо — пустое пространство над лондонскими доками.
Рикарду проследил за моим взглядом.
— Они молоды. Умны. Трудолюбивы. С самыми разными биографиями — от аргентинских аристократов до провинциалов из Ромфорда. Нас не так уж много, но мы — элита. И на борту нет места для пассажиров. Вклад вносит каждый из нас.
Я кивнул. Рикарду умолк в ожидании моего следующего вопроса. На кончике моего языка крутилось: «Так на кой черт я вам сдался?» Вместо этого я произнес:
— А что насчет развивающихся рынков помимо Латинской Америки?
— Хороший вопрос. В Азии нам делать, пожалуй, нечего. Там полно своих банков, а рынок облигаций довольно узок. Восточная Европа куда как интереснее, хотя даже она становится все более респектабельной. Вы знали, что у Словении рейтинг «А»? Это почти на уровне Италии.
Этого я не знал.
— Но Россия… Вот где главный приз. Ситуация во многом та же, что и в странах Южной Америки, и потенциальные прибыли как минимум на том же уровне. Если не выше.
— Поэтому вы и решили пригласить меня?
— Именно. Мне нужен человек, который говорил бы по-русски, разбирался в экономике и имел голову на плечах. Человек, которого я обучил бы нашим методам и приемам. Голодный, рвущийся в бой и преданный своей команде. В последнее время у нас возникли кое-какие проблемы с нашей восточноевропейской группой. Не знаю, говорил ли вам Джейми об этом.
— Они, кажется, вас кинули, так? Перешли в Bloomfield Weiss?
— Верно, — сказал Рикарду. Его голос по-прежнему звучал ровно, но теперь пальцы танцевали вокруг обручального кольца, не останавливаясь ни на мгновение. — Моя ошибка. Это были наемники, которые переметнулись к тому, кто был готов заплатить больше. Я доверился им. Предоставил самим выстраивать дело. Теперь я намерен работать только со своими людьми. С людьми, на чью преданность я могу положиться.
Он сделал паузу.
— Я верю этим людям. Мы — единая команда, мы вместе трудимся и вместе делаем деньги. Много денег. Видите этого человека — с восточной внешностью?
Я проследил за взглядом Рикарду и увидел невысокого толстячка лет сорока, который смеялся, разговаривая с кем-то по телефону.
— Да. С ним я уже познакомился. Кажется, Педру — не помню фамилию.
— Точно. Педру Хаттори. Японско-бразильских кровей. Он мой ведущий трейдер. Заработок за прошлый год составил цифру с семью нулями.
На секунду я задумался, считая про себя эти нули. Семь нулей, господи! Это же минимум десять миллионов фунтов. Или долларов, или еще чего-то. Я и не мог представить, чтобы человек действительно столько получал.
Рикарду заметил мое удивление и рассмеялся:
— А сколько зарабатываете вы?
— Четырнадцать тысяч семьсот пятьдесят фунтов в год, — сказал я. — Плюс лондонская надбавка.
— Если мы возьмем вас, то будем платить тридцать тысяч сразу, без испытательного срока. Будете приносить прибыль — получите премиальные. Сколько — зависит целиком и полностью от вас. Что скажете?
— Хм… Прекрасно.
— Вот и хорошо. А теперь расскажите о себе. Почему вы хотите работать у нас?
Я запустил заранее подготовленную бодягу.
— Меня всегда привлекали финансовые рынки.
Он жестом остановил меня.
— Секунду, Ник. Последние шесть лет вы посвятили изучению русского языка. Если бы вы действительно считали, что финансовые рынки так интересны, то уже работали бы в каком-нибудь банке, верно? И этот наш разговор не состоялся бы.
Он смотрел мне прямо в глаза, спокойно выжидая, когда мне надоест валять дурака. Я вспомнил, как Джейми сказал мне: «Говори что угодно, но не вешай Рикарду лапшу на уши. Ему нужно знать наверняка, кто ты и чего хочешь. Только тогда он примет решение».
Что ж, в конце концов благодаря Джейми я и получил это интервью. Будем играть по его правилам.
— После Оксфорда я и не думал, что когда-нибудь соберусь работать в банке, — сказал я. — Костюмы, мобильники, смехотворные зарплаты, жадность…
Рикарду вскинул брови.
— И что же изменилось?
— Мне нужны деньги.
— Зачем?
— Да они ведь нужны всем, разве не так?
— Некоторым — больше, чем другим.
Я умолк. До какой степени мне нужно раскрываться перед этим человеком? Я снова вспомнил о совете, данном мне Джейми.
— Мне они нужны больше, чем другим, — сказал я. — У меня ипотечная ссуда, которую я не в состоянии выплачивать, а моя временная работа заканчивается в конце семестра.
— И когда же это?
— В пятницу.
— Понятно. А если продлить договор?
— Непростая задача. Количество мест, выделяемых для преподавателей русского, тает, а таких, как я, с каждым днем все больше. К тому же у многих подготовка посерьезнее. Так что от меня мало что зависит.
— Значит, вы голодны. Это мне нравится. И насколько вы голодны?
— То есть?
— То есть, если бы у вас была пристойная работа и пристойная зарплата, позволяющая вам выплачивать вашу ипотеку, были бы вы счастливы?
— Нет, — сказал я. — Если уж я пойду на это, то для того, чтобы заработать кучу денег.
— И что вы станете делать, когда добьетесь своего?
— Брошу все. Буду читать книжки.
Брови снова взлетели вверх.
— А разве сейчас вы не этим занимаетесь?
Я вздохнул:
— Нет. Сейчас я занимаюсь тем, что шлепаю на компьютере тонны аналитического материала, преподаю, готовлюсь к лекциям и семинарам, занимаюсь администрированием. В основном администрированием. А заработок от всей этой суеты не позволяет даже оплачивать квартиру, в которой я живу. Это мышеловка. Работая здесь, я смог бы вырваться из нее.
