Однако на следующий день тоже заупрямился. Обеспокоенная миссис Эла вынуждена была уволить прислугу и сама заняться хозяйством. А Чарли все капризничал, требуя, чтобы позвали Тэйку.
Через несколько дней Тэйка пришла сама. Робко тренькнул звонок, и Альт помчался к калитке. Что-то похожее на радость мелькнуло в глазах Чарли, но тут же погасло.
Они прошли в глубь сада, к качелям. Их купили совсем недавно, чтобы как-то развлечь Чарли – ему сейчас нельзя было играть в бадминтон, прыгать, бегать. Но качели он почему-то невзлюбил, и на них, пристроившись с книжкой, часами качался Альт, хотя его порой очень тянуло сразиться с кем-нибудь на рапирах, побегать наперегонки или залезть на дерево. Все же он каждый раз сдерживал себя, вспоминая, с какой завистью и обидой Чарли следил за его играми.
Теперь же Чарли хмуро наблюдал за Альтом и Тэйкой из беседки.
На девочке было красное платьице в белый горошек – не предписанное ни одним образцом. Распущенные по плечам волосы взлетали в такт качелям и мягко опускались на спину. Это раздражало Чарли.
— Эй, растрепа! — наконец не выдержал он. Тэйка обернулась.
— Злючка, — рассмеялась она. — Какой же ты злючка!
— Не надо, — остановил ее Альт.
Чарли не мог слышать их беседу, и все же Тэйка старалась не говорить о главном.
— Вчера встретила Зилду, — как ни в чем не бывало рассказывала она. — Спрашиваю: «Где же твоя подружка?» А она усмехается: «Это которая? Нет у меня подружки. Теперь в классе никто не дружит. Все это выдумка Альта и Чарли. Дружбы никакой нет и не было в помине. Все построено на легких, ни к чему не обязывающих отношениях. А еще на выгоде: я тебе – ты мне».
— Это из-за нас. — Альт помрачнел.
— Знаешь, вот смотрю я и не верю своим глазам: до чего вы с Чарли стали разными, будто и не близнецы вовсе. Он ужасно растолстел. От счастья, что ли?
— От сердца, — грустно сказал Альт.
— Действие пилюль должно вот-вот кончиться. Если, конечно, ему не дали новой порции.
— Скорей всего он проглотил еще несколько штук.
— Мне хочется пить! — капризно крикнул из беседки Чарли: — Сбегай за фрутти, Альт! Мигом!
Качели замерли. Послышался новый окрик:
— Тэйка, ко мне!
Альт убежал. Девочка нехотя присела на краешек скамейки, где сидел Чарли, и вопросительно заглянула ему в лицо:
— Ну?
Чарли нагнулся, пошарил под скамейкой. Достал из тайника книгу в старинном переплете. Раскрыл. Корешок чуть слышно скрипнул, словно дверь в потайной ход. Стал листать страницы. Наконец нашел. Это была самая яркая иллюстрация: из прозрачной, пронзительно синей толщи моря Отважный Шкипер доставал гигантские розовые раковины. Они ослепительно вспыхивали под лучами солнца, и стоявшие рядом матросы весело хмурились.
— Вот. — Чарли ткнул пальцем в Шкипера. — Это он. Я видел этого человека. Это Отважный Шкипер, который знает, что такое море. Он сейчас за решеткой и снится мне каждую ночь.
— А Пипл тебе ни разу не снился? — усмехнулась Тэйка.
— Дура! — Чарли вспыхнул, затолкал книгу в тайник и, поджав губы, отвернулся.
— Виноваты, конечно, пилюли, а не ты, и все же… — Тэйка запнулась.
Чарли молча шаркал сандалией по асфальту и вдруг взорвался.
— Ваш Пипл! Ваша тетушка Кнэп! — чуть не плача крикнул он и вынул из того же тайника газету. — Вот, полюбуйся! — Он развернул газету и сунул Тэйке в лицо. Она испуганно отстранилась. Потому что хорошо знала, что там. Знала и скрывала от мальчиков.
— Спрячь, — прошептала девочка, заслышав шаги Альта. Но Чарли, к ее удивлению, и сам поспешил запихнуть газету под скамейку. Однако Альт уже стоял рядом.
— Я прятал от вас, вы – от меня? — догадался он в чем дело.
— Ты знал? — опешил Чарли.
— Конечно. Раньше тебя. Впопыхах сунул в обувной ящик и не заметил, как ты ее стащил. Но неужели ты веришь, что тетушку Кнэп и Пипла можно купить?
— Ха! Какой же ты простак! — хохотнул Чарли. — В Сондарии всё покупается и всё продается! Впрочем, завтра увидим. Мы обязательно пойдем на это замечательное зрелище и порадуемся, как наша любимая тетушка и уважаемый клоун будут при всем народе смеяться над Отважным Шкипером.
В давние времена сказали бы, что в этом зале негде яблоку упасть, что здесь людей – как семечек в арбузе или сельдей в бочке.
Билетов было продано почти вдвое больше – зрители сидели вплотную, на подставных стульях в проходах и даже на полу у самой арены. И вся эта многоликая масса колыхалась, гудела, вздыхала, ерзала в нетерпении, ибо афиши обещали нечто невиданное:
Места мальчикам и Тэйке достались в третьем ярусе. Как только они заняли их, в первом ярусе появилась мисс Жэфи с Лари Бакет, Джойсом, Зилдой и Гердой. Лари вертела по сторонам головой и вскоре заметила близнецов. Рот ее растянулся в улыбке.
— Привет, мальчики, — крикнула она, перекрывая многоголосицу зала. — Эльза Кнэп – ваша служанка? — Глаза Лари сверкнули восторгом.
Близнецы, словно сговорившись, отвернулись. Острый стыд обжег щеки. Они взглянули друг на друга. И тут Альт с трепетом ощутил, что между ним и братом впервые за долгое время пробежала искра понимания: с какой стати конфузиться от слов этой пустышки Лари?
— Мне страшно, — готовая вот-вот разреветься, Тэйка схватила Альта за руку. — Может, уйдем отсюда?
— Ты что, всерьез веришь этой глупой афише?
— Нет, конечно, и все-таки… Если по-настоящему… — Тэйка всхлипнула, вспомнив, как полицейские выволокли Пипла из мастерской, скрутили руки и втолкнули в черную машину. — Если по-настоящему, — глотая слезы, проговорила она, — то мы не должны не только сидеть рядом с Чарли, но и разговаривать с ним. Мы должны презирать его и ненавидеть.
— Тэйка, ты забываешь… — Альт покосился на брата. Тот сидел с напряженным лицом, и было ясно, что он все слышит.
— Да, забываю, забываю, — в отчаянии прошептала девочка. — Пилюли. Но ведь должна у человека быть на плечах и собственная голова!
Чарли потупил глаза. Альт готов был поклясться, что он смущен. Очень. С ним явно что-то происходило.
Вдруг зал встал: в ложу входил Умноликий. Он повел острым носом по сторонам, встряхнул шевелюрой и важно сел, давая понять, что можно сесть и остальным. Тишину прорезали звуки фанфар. Их тут же проглотила барабанная дробь. Тяжелый оранжевый занавес колыхнулся, раздвинулся, и публика обмерла. На арену, опустив голову, неверным шагом выходила понурая кляча. Верхом на ней сидел тощий длинноногий человек с лихорадочным блеском в глазах, бородкой клинышком на изможденном лице, в картонном шлеме и с длинной палкой, которую он, очевидно, принимал за копье. Но с каким достоинством он держал это «копье»! Будто нацеливал на невидимого врага. Эта неожиданная отвага в тщедушном теле выглядела так комично, что зал захлебнулся смехом.
Умноликий довольно потер руки: хорошо! Еще ничего и не началось, а уже смеются. Но что это? Публика вновь притихла и, как показалось правителю, даже сочувственно вздохнула – за всадником, обнявшись, не отрывая глаз друг от друга, словно черпая в этом силу, шли Ром и Джулия. Чем-то похожие на Рикки и Ленни, они были так прекрасны, что Умноликий позеленел с досады: отчего сразу не надели им
