глазу он казался тоненькой палочкой на воде. Третий залп, как и четвертый, в цель не попал, требовалась дальнейшая корректировка по дальности и углу возвышения.
Военно-морским артиллеристам приходится иметь дело не просто с движущимися целями, но и с движением самих огневых позиций, что очень усложняет баллистические расчеты. Прибавьте еще маневрирование цели, быть может умышленно неправильное. Капитан атакуемого корабля обязательно постарается свести на нет меткость вражеского огня, внезапно изменив курс и скорость. Короче говоря, он не станет сидеть на месте, а раз его максимальная скорость и маневренность, позволяющая менять курс, скорее всего, неизвестны, то артиллеристам приходится потрудиться, чтобы направить снаряды в нужное место.
Не только британский вспомогательный крейсер, но и несколько кораблей конвоя открыли стрельбу. Некоторые из них были вооружены современными 4- и 6-дюймовыми пушками, вполне способными нанести серьезный ущерб даже тяжелому крейсеру. Однако стрельба велась несистематически, а снаряды не долетали до цели. Казалось, они стреляют ради того, чтобы стрелять, не надеясь на какой-либо реальный успех.
Командир артиллерийской части «Шеера» надрывал глотку, перекрикивая грохот артиллерийского огня. Тем временем артиллерия среднего калибра тоже открыла стрельбу по танкеру, который находился немного позади и сбоку от вспомогательного крейсера. «Молодцы!» — кричал он, что означало, что и дальность и наводка верны, и он был прав, так как следующий залп ударил по крейсеру в районе миделя. Мощные 28-сантиметровые снаряды разорвались среди его палубных надстроек, и скоро по ним запрыгали языки пламени. Вражеский корабль загорелся, но продолжал двигаться влево, дальше от конвоя и ближе к «Шееру». Цель этого смелого маневра была ясна: британский капитан хотел увести «Шеер» от конвоя, но уловка не удалась; «Шеер» не изменил курс.
Британский капитан отлично знал, что превосходящие силы противника не оставляют ему никакой надежды, ни единого шанса спасти корабль, но он рассчитывал на то, что немецкий карманный линкор, в чьей национальной принадлежности он уже наверняка не сомневался, не приблизится к конвою, пока его корабль будет вести огонь. У него еще оставалась возможность удачного попадания, тем более что его корабль был слишком велик, чтобы быстро затонуть даже от ударов 11-дюймовых пушек «Шеера» — если только снаряд не попадет в пороховой погреб, от чего корабль тут же взлетит на воздух.
Большие орудия «Шеера» уже пристрелялись, и снаряды градом сыпались на британский крейсер и вокруг него. Залпы грохотали один за другим, и, как только смолкал один, откатившиеся пушки тут же возвращались на свои места, чтобы дать новый. Коричневато-желтые облака едкого дыма окутали «Шеер», так что тем, кто не укрылся внутри, было трудно дышать. Порой на несколько секунд дым становился таким густым, что видимость была практически нулевая. В башнях, в патронных погребах и гидравлических элеваторах матросы орудовали всеми техническими приспособлениями, которые предоставила в их распоряжение современная наука.
— Впередсмотрящим продолжать наблюдение, — приказал капитан в самом разгаре боя, и это значило, что только орудийные расчеты и те впередсмотрящие, в чей сектор наблюдения входило поле битвы, да и офицеры на мостике станут очевидцами героической гибели британского крейсера.
Однако Кранке приказал транслировать подробные комментарии по ходу боя по корабельной системе громкой связи, и те, кто не мог следить за происходящим собственными глазами, могли хотя бы услышать об этом.
Яростно бушующее пламя охватило британский крейсер, и следом за ним тянулся широкий шлейф черного дыма, но корабль не отступал, хотя его пушки все реже давали залпы. Наконец уже только одна пушка, та, что стояла на корме, все еще вела орудийный огонь. На корабле свирепствовал пожар. Каким образом британцам у последней пушки удавалось вести прицельную стрельбу среди языков пламени, клубов дыма и разрывающихся снарядов, сыпавшихся на их корабль, — это осталось загадкой для тех, кто наблюдал за ходом боя с борта «Шеера», и внушило им глубокое уважение и восхищение бесстрашным противником, который отчаянно держался до конца.
На «Шеере» не знали ни названия британского судна — а это был «Джервис Бей», — ни имени его доблестного командира — капитана Королевского ВМФ Фиджена, — но как бы его ни звали, одно было ясно: в нем воплотился истинный дух адмирала Нельсона. Этот человек обладал такой властью над своими людьми, что они готовы были следовать за ним на верную смерть, вступив в безнадежную схватку, и выполнять его приказы до последнего вздоха.
А еще на «Шеере» не знали, что первый же снаряд серьезно ранил капитана британского корабля. Ему оторвало ногу, а оставшаяся была серьезно повреждена. Он велел хирургу как можно крепче наложить повязку на культю, и, когда почти все судно вышло из строя, когда пушки смолкли в окружении убитых или раненых артиллеристов, он на четвереньках выполз на корму и направлял огонь последней уцелевшей пушки. Никто не выжил, чтобы рассказать о том, что потом случилось с отважным командиром и остатками его экипажа, поскольку немецкие снаряды продолжали сыпаться на британский крейсер.
Обломки, дым и языки пламени от разрывающихся снарядов взлетали в воздух выше мачт «Джервис Бея», но его последняя пушка все вела стрельбу среди царивших вокруг разрушения и смерти. Однако теперь она уже стреляла наугад. Все инструменты и механизмы, обеспечивавшие точность наведения, были уничтожены. Наводчики могли разве что прикинуть расстояние на глазок. Но должно быть, британского капитана подстегивала надежда на удачное попадание, которое снизило бы огневую мощь «Шеера» и нанесло бы противнику достаточный урон, чтобы вывести его из боя.
В танкер (цель № 2), по которому стреляла артиллерия среднего калибра, попало несколько снарядов, и на его борту запылал огонь. Но на линии огня оказался «Джервис Бей», лишившийся машин, и закрыл обзор артиллеристам «Шеера». Когда «Джервис Бей» прошел мимо и снова показался танкер, объятый огнем, он уже успел лечь на другой курс и повернул к врагу кормой, уходя под защиту дымовой завесы, поставленной несколькими кораблями конвоя чуть в стороне и впереди. Тогда средняя артиллерия «Шеера» нашла новую цель: небольшое грузовое судно общей вместимостью примерно 300 тонн (цель № 3), которое вело отчаянную стрельбу из кормовой пушки и в то же время весьма эффективно ставило дымовую завесу. Именно он помог скрыться в дыму отступающему танкеру. На «Шеере» решили, что это небольшое судно, видимо, играет какую-то особую роль в защите конвоя. Несколько снарядов упали совсем рядом с ним, но ни один не попал в цель.
Кранке приказал сосредоточить огонь всех орудий — тяжелых, средних и легких — на «Джервис Бее», единственная пушка которого все еще вела отчаянную стрельбу. Несколько снарядов попало в корму вспомогательного крейсера, и он явно стал погружаться в воду. Но даже на тонущем корабле артиллеристы продолжали вести стрельбу, и британский флаг по-прежнему развевался на мачте, а вокруг него рвались языки пламени. Новые снаряды обрушились на незащищенное торговое судно, в щепки разнеся его небронированную тонкую обшивку, будто стекло, и океанская вода хлынула в трюмы. Все было кончено. Пушка на корме наконец замолчала. Вероятно, снарядом убило орудийный расчет и отважного командира или, может быть, сорвало пушку со станка. Вот пламя добралось и до кормы. Машины остановились, и «Джервис Бей» беспомощно дрейфовал, охваченный огнем корпус судна быстро уходил под воду вместе с погибшим экипажем и ранеными героями.
Тогда Кранке переключился с «Джервис Бея» на, как ему показалось, транспортное судно, и, пока разворачивались пушки, поступил приказ изменить курс, и «Шеер» пустился вдогонку за рассыпавшимися кораблями конвоя. Впереди по правому борту, еще видимый в дыму и тумане, шел пассажирский корабль с двумя трубами, и «Шеер» поспешил вслед за ним, оставив позади себя горящие, тонущие обломки, бывшие когда-то отважным «Джервис Беем».
Кранке задумался о его капитане — выживет ли? — ведь он, разумеется, не знал, что в самом начале боя Фиджен получил серьезные ранения, не дававшие даже малейшей надежды на спасение. «Бог свидетель, Британия в долгу перед этими людьми».
Позднее адмиралтейство посмертно наградило капитана Э. С. Ф. Фиджена крестом Виктории за проявленный героизм, и это единственное, что оно могло сделать для героя, а тем временем волны Атлантики сомкнулись над вспомогательным крейсером «Джервис Бей» общей вместимостью 14,164 тонны вместе с капитаном Фидженом, командиром конвоя адмиралом Мэнтби и остатками погибшей и раненой команды. Ирония судьбы, сделавшая случай еще более трагичным: человек, которого только что отправили на дно немецкие снаряды, несколько лет назад, будучи командиром британского корабля «Саффолк», спас
