Он снова рассмеялся и встряхнулся. С темных полос, покрывавших его, как обтрепанный ковер, слетела пена. Губы его стали шире, чем раньше; в темной пещере рта виднелись длинные светлые острия.
— Давненько… — Голос его звучал мокро и хлюпающе. — Человеческое мясо такое сладкое у меня на языке, а я очень давно его не пробовал. Мое нутро просит пропитаний'. -
Он заревел, как зимний ветер, и одним прыжком перелетел через дорогу.
Но прежде чем он приземлился, я, уже в обличье койота, опрометью мчалась прочь, на бегу разбрасывая одежду. Споткнулась о бюстгальтер, покатилась и в падении избавилась от помехи.
Он мог бы схватите меня, но думаю, наслаждался погоней. Наверное, поэтому и не вернулся к «порше». Ему потребовались бы минуты, чтобы уменьшиться и влезть в машину, хотя машина гораздо быстрее меня, и я не могу бежать бесконечно.
Мне пришлось держаться дороги, пока я не пересекла канал. Перепрыгнуть через него я не могла — слишком широко, а плаваю я не так хорошо, чтобы уйти от водяного.
Миновав канал, я тут же спустилась на дорогу, ведущую к реке. Перескочила через изгородь у первого дома и побежала по полю. Когда хозяйская собака заметила меня и залаяла, поднимая тревогу, я уже была на другом поле и бежала в траве выше моего роста. Пробежав с полмили, я перешла на быстрый шаг.
Почва мягкая, на поле пасутся коровы и лошади. В загоне за мной погнался разъяренный осел; но я только наддала и перемахнула через ограду загона. Лошади обычно не реагируют на койотов, коровы тоже. Куры разбегаются, а вот ослы, все до единого, нас ненавидят.
Услышав за собой копыта, я удивилась: осел перепрыгнул через ограду загона? — но тут в ужасе заржала лошадь, мимо которой я пробегала.
Келпи[49] может принять обличье лошади, подумала я, переходя на самую большую скорость.
Кем бы ни был Файдел, железнодорожные рельсы ему не нравились. Хотя он мог пересечь их, но делал это медленно и кричал от боли. В Финли множество железнодорожных путей, и я, где могла, пересекала их по дороге к дому Адама.
На ровных полях Файдел был резвей меня, но не мог так быстро, как я, преодолевать препятствия.
Я перебралась через двенадцатифутовую решетчатую ограду вокруг одного из промышленных участков и пожалела, что она не из железа. Колючая проволока наверху делала препятствие более интересным, но я справилась.
Изгородь прогнулась под тяжестью келпи, и я услышала скрип металла, когда она рухнула. Но это замедлило его продвижение. Поэтому я не воспользовалась открытыми воротами, но и по ту сторону перебралась через ограду.
Я не поворачивала, зато повернула река, и мне пришлось пробежать с полмили вдоль берега мимо нескольких привязанных вдоль него старых барж. Келпи догонял меня, пока я не нашла большую, колючую живую изгородь.
Это один из моих традиционных маршрутов; за годы я проложила дорожку под кустами и бежала почти без задержек. У Файдела, который гораздо крупнее, такого преимущества не было.
Перепрыгнув через ограду Адама, я не услышала за собой Файдела, поэтому на бегу сменила облик. Немного не рассчитала и на гравии подъездной дороги больно упала на колени. Здесь стояли машина Даррила и «тойота» Хани. Маленький красный грузовичок-«шевроле» принадлежал Бену.
— Адам! — кричала я. — Тревога!
Мои две ноги отказывались работать так же слаженно, как четыре, и я бежала, спотыкаясь, стараясь не упасть.
К тому времени как я поднялась на порог, Даррил уже открыл дверь. Я снова упала и на этот раз просто катилась, пока не уперлась в стену под большим окном.
— Кто-то из водяного малого народа, — сказала я, отдуваясь и кашляя. — Может выглядеть как лошадь или другое животное с копытами. Или болотная тварь с машину Адама. Клыкастое чудовище.
Я была похожа на сумасшедшую, но Даррил нисколько не удивился.
— Ты продолжаешь тревожить чудовищ, Мерси, и когда-нибудь одно из них тебя съест.
Он говорил спокойно и хладнокровно и смотрел на изгородь, через которую я перескочила. В руке у него был большой автомат: должно быть, он прятал его, потому что поначалу я оружия не заметила.
— Надеюсь, нет, — ответила я с трудом, продолжая отдуваться. — Не хочу быть съеденной. Рассчитываю, что вначале меня убьют вампиры.
Он рассмеялся, хотя это было совсем не смешно.
— Все остальные меняются, — сообщил он и при этом не имел в виду смену одежды. Впрочем, мог и не говорить: я их чувствовала. — Далеко от тебя эта тварь?
Я покачала головой.
— Близко. Я бежала от нее чере ежевику, но…
Даррил прицелился и начал, стрелять в тварь, которая вышла из черной воды и бежала по разровненному гравию пляжа Адама.
Я торопливо заткнула уши, чтобы уберечь слух. Хоть на крыльце Адама горел фонарь, а мое ночное зрение адаптировалось, я не могла сосредоточить взгляд на существе, в которое превратился Файдел. Его тело словно поглощало свет и оставило у меня только впечатление болотной травы и воды.
Пули заставили его слегка сбавить прыть, но не думаю, что причинили достаточно вреда, чтобы остановить. Я справилась с дыханием и, хоть ноги у меня были словно из резины, не собиралась сидеть здесь в качестве приманки.
Я начала вставать, но Даррил схватил меня за руку и дернул вниз. В это мгновение стекло в большом окне разлетелось. Через мою голову перепрыгнул вервольф — и приземлился на пороге в десяти футах от меня. Здесь он остановился, разглядывая Файдела.
— Осторожней, Бен, — сказала я. — Он очень проворен, и у него большие зубы.
Долговязый рыжий волк оглянулся. Крыльцо предостерегающе затрещало. Бен улыбнулся мне. Эта мина — с блестящими белыми клыками — гораздо выразительнее улыбки человека. Бен спрыгнул с крыльца и молча понесся на Файдела.
За ним выскочил черный волк, чуть посеребренный, как сиамский кот. Он посмотрел на меня — я сидела вся в осколках стекла — глазами Адама, потом перевел взгляд на Даррила.
— Хорошо, — сказал Даррил, хотя я знала, что Адам в обличье волка не может говорить со стаей, как это может Маррок.
Даррил опустил автомат, из которого непрерывно стрелял, и осторожно поднял меня.
— Давай уберем стекло. Если ты истечешь кровью, Адам сделает из Бена отбивную.
Я посмотрела на себя и поняла, что из множества порезов по всему моему телу идет кровь. И позволила Даррилу внести меня в дом, прежде чем высвободилась.
Он отпустил меня и принялся срывать одежду.
Еще один вервольф, рыжевато-коричневый, прекрасный, прошел мимо меня, отодвинув на шаг в сторону. Хани. За ней последовала еще пара волков, один пятнистый, другой серый. Тоже из стаи Адама, хотя я не могла назвать их имен.
— Мерси, в чем дело? — Питер, муж Хани, оставался в обличье человека. Он увидел мой взгляд и сказал: — Адам велел мне оставаться человеком. Я должен увести Джесси, если дела пойдут плохо.
Услышав крик снаружи, я забыла о нем. Нужна очень сильная боль, чтобы волк так взвыл рядом с логовом стаи. Этот крик означает, что кто-то тяжело ранен.
Я привела сюда эту тварь. И должна помочь дать ей отпор.
— Холодное железо. — Мой голос дрожал от избытка адреналина. — Соль на него не подействует. Нижнего белья, чтобы его вывернуть, мне не хватает. Обуви нет. Нужна сталь!
— Сталь? — переспросил Питер.
Не обращая на него внимания, я кинулась на кухню и схватила французский поварской нож и еще один нож, хенкельс[50]; Адам заплатил за этот набор крупную сумму. Ножи не из нержавеющей стали, потому что обычная сталь, с высоким содержанием углерода, дольше сохраняет острую кромку. И на малый народ действует сильнее.
