Я вскочила, подбежала к матери, которая никак не могла успокоить Айку, уж не передалось ли ей мое состояние? — и выхватила у нее ребенка с такой поспешностью, что та отшатнулась.
— Малышка моя, — бормотала я, прижимая крошку к груди. — Да разве можно тебя бросить? Бедняжка моя маленькая, и тебя коснулась вражда человеческая, жестокость людская. Никому, слышишь, никому и никогда не отдам тебя, как бы ты не болела. Все еще можно повернуть в лучшую сторону, мы еще поборемся.
Уж не знаю, сколько времени ходила я из угла в угол, качая девочку и прижимая к себе так крепко, будто ее и впрямь хотят отобрать у меня. А мать стояла в дверном проеме, сухими глазами смотрела на меня, и я видела, как с каждой минутой старится ее лицо.
Наконец выдохнувшись, я положила уснувшую Айку на диван и легла рядом, долго вглядываясь в девочкино лицо. Она то и дело всхлипывала во сне, будто от горькой обиды на мои зловредные мысли. Когда же наконец ее губы растянулись в улыбке, я успокоилась и, коснувшись подушки, провалилась в сон.
Истина, что несчастья делают человека мудрее. В свои двадцать пять я чувствовала себя так, будто прожила все пятьдесят. Неожиданно открылись такие стороны жизни, о которых раньше и не подозревала. Прекрасный, беспечный мир вдруг предстал очень несовершенным в каких-то своих главных основах. Поговорка: 'В каждой избушке свои погремушки' неожиданно обрела смысл. Я стала перебирать знакомых и нашла, что и впрямь в каждой семье своя неурядица или горе, почти у всех в доме — старые, немощные, больные. Конечно, существовало много и благополучных семей. Молодые, как правило, счастливы во все века, но есть исключения и среди них. И вот это исключение ожидало мою дочь.
Понимаю, что такой взгляд на мир, как на нечто очень негармоничное, мой организм приобрел как бы из чувства самосохранения — это была реакция на ситуацию: с бедой легче жить среди неблагополучных, нежели среди тех, кто лопается от самодовольства.
К годику, когда дети обычно начинают ходить, ноги Айки стали совсем недвижными. Однако она как- то ухитрялась плавать в воде и под водой, и я возила ее в бассейн, а летом — к морю. Но стоять она не могла, ножки тряпично подламывались всякий раз, когда я пробовала поставить ее вертикально, С отчаянием, вновь и вновь пыталась приучить дочь к стоячему положению, но усилия были тщетны. А как могла бы я гордиться своей девочкой, будь она здоровой! Густые светлые кудряшки обрамляли ее бледное личико с не по-детски серьезными глазами. В три года она уже знала алфавит и пробовала читать.
'Мама, я хочу ходить. Почему я не хожу?' — часто спрашивала она, и я каждый раз утешала ее обещаниями, что скоро выздоровеет. Когда Айке исполнилось пять, я пригласила, как обычно, на ее день рождения соседских детей. Они расселись за столом по обе стороны от ее кресла. Перед каждым стояло блюдечко с пирожным, сладкая вода, печенье, конфеты. Исподтишка я наблюдала за детьми, и было странно видеть, как моя безножка дирижировала ребятами. В белом платьице, с воздушным красным бантом в светлых волосах, она держалась свободно, раскованно, и я с горечью поняла, что Айка родилась принцессой, которой не суждено быть на балу, ее местом всегда будет прихожая.
Ребята декламировали, пели, танцевали, и надо было видеть, как при этом сияло лицо именинницы.
Детские голоса звучали в нашей квартире не только в дни рождений. Но тот день мне запомнился особенно. Возбужденная, с пылающими щеками, Айка ерзала в креслице, и я боялась, что она вывалится из него. Можешь представить, как горько мне было смотреть на дочь, когда, взявшись за руки, дети начали водить вокруг нее хоровод, а потом пустились в пляс. Ее глаза вспыхнули, встрепенулось и напряглось под звуки мелодии худенькое тельце, и я поняла, что главные беды Айки впереди, а сейчас, как любой ребенок, она вживается в состояние других, где-то на бессознательном уровне прокручивает ту же пляску и умеет быть довольной. Но что ждет ее в будущем?
После танцев Айка высыпала детям дюжину загадок, и всем очень понравились сюрпризы для отгадчиков: сделанные ее руками бумажные герои 'Золотого ключика' и «Русалочки».
Когда был разлит по чашкам чай, дети вновь уселись за стол. Я беглым взглядом окинула компанию. Айка ничем не отличалась от других, и вдруг почудилось — сейчас она вскочит и будет, как здоровый ребенок, прыгать, бегать, кататься по полу. Я четко увидела ее в движении и вздрогнула.
Еще до праздничного вечера мама посоветовала не включать магнитофон, мол, девочка огорчится, что все танцуют, а она не может. Но я не послушалась. Зачем превращать праздник в скуку? Айка должна научиться принимать чужие радости, как свои.
Когда дети разошлись, утомленная весельем дочка вдруг схватила меня за руку и, прижавшись щекой, полушепотом спросила: 'Мама, скажи правду, я ходить когда-нибудь буду?'
И ты знаешь, что я сказала?.. Услышав мой ответ, мать подбежала к Айке и, обняв, стала говорить, что я пошутила. Но я стояла на своем, я говорила Айке жестокие, но, как мне думается, правильные слова:
— Может, со временем ученые что-нибудь и придумают, однако привыкай к мысли, что в ближайшее время этого не случится.
— Ты что, спятила? — выкрикнула мать и бросилась к девочке. — Не слушай ее, Айгюль, она сегодня устала и говорит чушь. Ты очень скоро будешь бегать!
— Я сказала правду, — повторила я.
— Ты злая, злая, ты не мать! — Она схватила Айку на руки и унесла в спальню.
Я тяжело опустилась на стул, вытирая кухонным полотенцем лоб. Когда-нибудь я должна была сказать девочке правду, чтобы она как можно раньше приспособилась к своему положению. Что толку от иллюзий? Они лишь воспаляют воображение. Мне надо было готовить ее к трудной жизни, и сила моей любви к ней была такова, что я хотела с младенческих лет воспитывать в Айке умение противостоять судьбе, а не поддаваться пассивному ожиданию иллюзорного счастья. Если врачи и впрямь поднимут ее на ноги, пусть это будет для нее подарком. Однако сейчас она должна идти навстречу этому самостоятельно и без ложных надежд.
Я уверена, моя девочка со временем будет счастлива, но счастье она не найдет, а добудет. А то, что добыто своими руками, своей волей, — прочнее и надежнее случайного.
Мама так и не поняла меня, и стоило больших усилий переубедить дочь, когда бабушка гнула свое. А в итоге вышло неплохо: Айка научилась трезво смотреть в будущее, хотя тайком не теряла веру в выздоровление.
Думаю, тебе будет интересно узнать несколько эпизодов из жизни моей девочки — эта жизнь столь необычна, что привлекает внимание.
Как я уже упоминала, Айка с грудного возраста приучалась к воде. Когда ей исполнилось два года, я стала возить ее в детский бассейн. Плавание доставляло дочери такое удовольствие, что я не могла отказать ей в этой малости.
Глядя на Айку в воде, я любовалась ею и никак не могла понять, каким образом при недвижных ногах ей удается так ловко плавать. Иногда казалось, что в воде ножки оживают, — до того плавны и гармоничны были ее движения.
Многих сотрудников бассейна удивляло и восхищало то, что Айка могла продержаться под водой целых две минуты. С каждым годом она все дольше и дольше задерживала дыхание, и в семь лет ей это удавалось уже до трех минут.
Со временем во многих городах открылись школы-интернаты для жертв вируса «БД». Сдать девочку в интернат означало отдалить от себя, а я этого не хотела. С первых дней ее рождения я была рядом и не представляла, как можно хоть ненадолго расстаться с ней. Сердобольные соседки и приятельницы по работе часто говорили:
— Дай себе хоть небольшой отдых. Даже в отпуск едешь с Айкой. Нельзя же так изматываться.
Им было невдомек, что отпуск без дочери обернулся бы для меня бесцельным, тягостным препровождением времени с постоянной мыслью о ней.
За год я накопила нужную сумму, а летом уезжала с дочкой к морю, где мы снимали комнату. Поначалу меня раздражали сочувствующие взгляды на пляже, когда брала девочку на руки и несла к морю.
Я просила дочку недолго задерживаться под водой — за нами следило много глаз, и всякий раз поднималась паника, когда ее не было дольше минуты. Но Айка очень любила нырять, доставляя тем самым немало хлопот окружающим.
