гротескным формам психической деятельности, и на непременную связь бредоносных искажений пациентов с их логическими построениями до заболевания.
Причина, из-за которой великие психиатры уровня Крепелина, Вернике не продвинулись дальше описания симптомов и классификации заболеваний, в том, что они видели непроходимую пропасть между психически больными и нормальными людьми. Они не уделяли внимания бессознательным силам, мотивирующим поведение
человека. В настоящее время представляется странным игнорирование психиатрами прошлого сексуальной жизни пациентов. Действительно, они умышленно уклонялись от всего имеющего отношение к сексуальности. Я вспоминаю пациентку, обследованную Крепелиным и другими видными психиатрами. Никто из них не поинтересовался ее сексуальной жизнью, к которой она всячески старалась привлечь внимание. Крепелин диагностировал случай в 1914 г. как маниакально-депрессивный психоз и рекомендовал пациентке оставаться в постели и принимать лекарства, пока депрессия не пойдет на убыль. Я консультировал пациентку по прошествии нескольких месяцев и согласился с Крепелиным относительно диагноза. Но меня все же удивило усугубление состояния пациентки после замужества. Вскоре, однако, выяснилось, что пациентка вела очень неадекватную сексуальную жизнь и, несмотря на несколько лет пребывания в браке, оставалась, по ее словам, девственницей. Это добавило тревогу к предшествующим приступам, и, таким образом, сформировалась клиническая картина тревожной депрессии. Некоторые другие психоневрологические симптомы, которые имелись у пациентки с детства, вплетались в картину болезни.
Я регулярно наблюдал пациентку и дал ей ряд советов по сексуальной адаптации. Эти советы она могла бы получить от любого сведущего в вопросах сексологии врача. Тревога вскоре исчезла, и, когда посредством психоанализа были устранены другие симптомы, возобладали изначальные черты синтонной личности, способствовавшие активной общественной жизни в последующие тридцать лет. Крепелин тем не менее великий психиатр, которому мы многим обязаны. Прошло много лет со времени, когда невропатологи и старомодные психиатры высмеивали сексуальные теории Фрейда. Некоторые из них теперь спрашивают своих пациентов о сексуальной жизни и сновидениях. Это все, что они делают: только опрос, так как очень мало знают о насущных жизненных проблемах. Кое-кто нашел последнее убежище в использовании маленьких недорогих приборов, производящих электрошок этим загадочным, надоедливым пациентам. Другие дошли до большего: они удаляют часть мозга пациента и делают его апатичным, частично «обезглавленным» существом из физически здорового человека.
Я подчеркивал выделение Фрейдом сексуального фактора в формировании неврозов как его величайшую заслугу. Надеюсь, что, даже если вы не продолжите изучение психоанализа после прослушивания лекций, у вас останется интерес к этому самому важному разделу биологии. Знание сексологии совершенно необходимо каждому серьезному психиатру, так как помимо значения сексуальности в формировании неврозов секс играет ведущую роль в повседневной жизни. Сексуальность становится проблемой с возникновением цивилизации, и чем сильнее человек прогрессирует в культурном отношении, тем с большими трудностями он сталкивается в сексуальном приспособлении. Нет нужды повторять, что сексуальные дихотомии лежат в основе всех неврозов. Слово «секс» происходит от понятия «сечение», которое также служит основой слова «сегмент» — часть круга. Эта тема фигурирует в еврейских, греческих, индусских и персидских легендах и даже в творениях некоторых примитивных народностей. Я уже привлекал ваше внимание к палеопсихическим признакам, все еще различимым в современной жизни. Чувствую, что имеет смысл проанализировать еще один феномен этого рода, а именно — сексуальные дихотомии, встречающиеся в мифах и невротических проявлениях.
В основных сказаниях предполагается, что изначально человеческие существа были гермафродитами, т. е. имели бисексуальную природу. Так, на платоновском симпозиуме Аристофан в объяснении любви и секса исходит из
изначального отеутствия половой дифференциации и говорит о некоем третьем существе, обладающем двуполыми признаками. Двойное существо имело две головы, четыре руки, четыре ноги, четыре уха, четыре глаза и гениталии обоих полов. Эти андрогины, наполненные гордостью, попытались покорить небеса, и боги, опасаясь за свое могущество, пожелали всех их уничтожить. Зевс, однако, решил покарать гордыню, но воздержаться от уничтожения. Он разделил каждого андрогина пополам, как поступают с фруктами перед консервированием. Аристофан далее рассказывает, как Аполлон повернул головы разделенного существа в сторону рассеченной области тела и зашил разорванную кожу. Так образовались два самостоятельных существа. Впоследствии две разлученные половины взывали друг к другу и при встрече обнимались, страстно желая срастись. Стремление к единству было настолько сильным, что они оставались в таком положении, пока не умирали от болезней или голода. Наконец Зевс сжалился и повернул их гениталии, которые до тех пор находились сзади, вперед. Тогда возникла возможность воспроизведения потомства вместо самозарождения в земле наподобие цикад.
Этот греческий миф с некоторыми модификациями повторяется другими авторами. Так, Овидий («Метаморфозы») утверждает, что Гермафродит, сын Афродиты и Гермеса, был соблазнен пятнадцатилетней нимфой Салмакидой. Хотя Гермафродит отвергал соблазнительницу, Салмакида заключила его в свои объятия. Она умоляла богов воссоединить их навечно, и в результате возникло двуполое существо: наполовину мужчина, наполовину женщина.
Сходные мифы обнаруживаются у индусов, персов и евреев. Раввины предавались размышлениям по поводу пассажей в Книге Бытия: «Он нарек его именем Адам… И Бог сотворил человека по собственному образу, мужчиной и женщиной создал Он их». Многие раввины интерпретировали эти пассажи, чтобы обозначить двойственную природу первого существа — Адама и Лилит, в последующем разделенного. Во всех таких мифах превалирует желание воссоединить отдельные существа.
Миф, подобно сказке, конденсирует доисторические события, посредством которых говорит вечность. Греческие мифы полнее деталями, чем сходные мифические творения, и поэтому лучше поддаются интерпретации. Наиболее интересная часть этих мифов — андрогины, которые естественно наводят на мысль о гермафродитизме, наблюдаемом почти у всех представителей царства животных. Нам известно, что бисексуальность существует бок о бок с дифференциацией полов у низших видов животных и нередко также встречается у высших животных. Конечно, физический гермафродитизм давно известен многим исследователям, и со времени Фрейда значительно прояснилась проблема психического гермафродитизма. Каждый человек проявляет психические свойства другого пола, и некоторым мужчинам-инвертам представляется, что они обладают «женским мозгом в мужском теле». Миф об андрогине и его судьбе, направленной Зевсом, если исключить явные несуразности, переводится на язык современной биологии и отражает весь филогенез человека. Так, модус передвижения посредством восьми конечностей и воспроизведение в земле наподобие цикад подразумевает мир насекомых. Бисексуальность напоминает о некоторых рыбах, амфибиях, моллюсках и других животных-гермафродитах. Размещение у андрогина гениталий сзади предполагает способ копуляции, который, несомненно, имел место у доисторического человека. Перемещение гениталий в переднюю область тела представляло собой важнейшее достижение в филогенетической эволюции человека. Коитус «лицом к лицу» возобладал, когда возникновение эрекции у мужчины стало в основном определяться зрением вместо
обоняния. Помимо обнюхивания самки, подобно буйволу, жеребцу и другим млекопитающим, мужчина, кроме того, разглядывал любовный объект и затем говорил: «Она очаровательна, — она красива». Уменьшение роли чувства обоняния способствовало зарождению механизма «перемещения снизу вверх» и одновременно развитию эстетического чувства, которое тоже всего лишь аналогичное перемещение.
Но чтобы продолжить наше размышление об устремлении разделенного андрогина к соединению, следовало бы проследить за стадиями развития форм жизни от одноклеточных организмов до высших особей, для чего у среднего психиатра нет ни достаточного образования, ни времени. Я отважился на такого рода размышление, потому что, по-видимому, дихотомии, которые мы обнаруживаем при неврозах, предполагают атавистические регрессии к ранним формам развития.
Около недели назад мне довелось наблюдать молодого человека, который утверждал, что его тело издает запах, изолирующий от окружающих. Этого пациента достаточно просто диагностировать как шизофреника с обонятельными галлюцинациями. Но при рассмотрении симптома как «негатива перверсии» в смысле наших предшествующих рассуждений следует отметить неудачу в вытеснении древнейшего ощущения или стремление произвести впечатление запахом тела сходным с млекопитающими
