— Что? Нет ножа? Ну же, Колин, бойскауты рождаются с ножами.
— Они забрали его у меня. «Можешь пораниться» — вот что они сказали.
— Ладно. Наклонись вперед. Я попробую ключом.
Поставив фонарь на землю, так чтобы его свет отражался от стены, я набросилась на узлы рабочей частью ключа.
Колин постанывал, всхлипывая каждый раз, когда я прикладывала усилие к путам. Несмотря на сырую прохладу в туннеле, у меня со лба на веревку, и без того пропитанную влагой, капал пот.
— Держись, — сказала я ему. — Я почти справилась.
Последний узел распутан, и Колин свободен.
— Вставай, — сказала я. — Тебе надо подвигаться.
Он перекатился, не в состоянии подняться на ноги.
— Держись, — я протянула ему руку, но он покачал головой. — Надо восстановить циркуляцию крови. Потри руки и ноги изо всех сил. Давай я помогу.
— Ничего не выйдет, — сказал он. — Я не могу.
— Разумеется, можешь, — возразила я, растирая его еще более резкими движениями. — Надо, чтобы кровь нормально циркулировала в пальцах рук и ног.
Его нижняя губа задрожала, и я почувствовала острый приступ жалости.
— Вот что я тебе скажу. Давай отдохнем.
Даже в полумраке его благодарность нельзя было не заметить.
— Теперь, — сказала я, — расскажи мне о крови на ступеньках фонтана.
Может, это нечестно, но я должна знать.
При слове «кровь» Колин в ужасе съежился.
— Я этого не делал, — прокаркал он.
— Что не делал, Колин?
— Не убивал Бруки. Не втыкал эту тыкалку ему в нос.
— Он жестоко с тобой обращался, так ведь? Не оставил тебе выбора?
— Нет, — сказал Колин, как-то ухитрившись встать на ноги. — Не так. Все было совсем не так.
— Расскажи мне, что произошло, — попросила я, удивляясь собственной невозмутимости в такой мудреной ситуации.
— Мы были приятелями, Бруки и я. Он рассказывал мне истории, когда мы не занимались металлоломом.
— Истории? Что за истории?
— Ну, знаешь, король Артур и всякое такое. Мы весело болтали, так вот. Он часто говорил о старом Никодимусе Флитче и о том, как он мог наслать смерть на грешника по своему желанию.
— Бруки был хромцом? — спросила я.
— Конечно, нет! — Колин фыркнул. — Но он жалел об этом. Ему нравилась их жизнь, он часто говаривал.
Так вот оно как. Мне следовало расспросить Колина с самого начала.
— Ты рассказывал мне о тыкалке, — сказала я, пытаясь аккуратно вернуть Колина к моменту смерти Бруки.
— Он мне ее показал, — сказал Колин. — Такая красивенькая… серебряная… как пиратское сокровище. Откопал ее за твоим домом, вот как. Собирался понаделать дюжины таких же, вот что он сказал. Чтобы хватило для приема в Букингемском дворце.
Я не осмеливалась прервать его.
— «Дай мне ее, — сказал я ему. — Взглянуть хочу. Хоть на минуточку. Я верну». Но он не дал. «Можешь пораниться», — сказал он. Посмеялся надо мной. «Эй, ты обещал, — сказал я. — Ты сказал, что мы будем напарниками, если я достану ту штуку с лисой». Я схватил ее… ничего такого не хотел… только посмотреть, и все. Он дернул ее назад, и с такой силой! Я отпустил ее слишком быстро, и…
Его лицо выражало чистейший ужас.
— Я не делал этого, — сказал он. — Нет, не делал.
— Понимаю, — отозвалась я. — Это был несчастный случай. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе, но скажи мне вот что, Колин. Кто тебя связал?
Он издал такое стенание, что у меня кровь в жилах чуть не застыла, хотя я уже знала ответ.
— Это Том Булл, верно?
Глаза Колина стали круглыми, как блюдца, и он уставился поверх моего плеча.
— Он возвращается! Он сказал, что вернется.
— Чепуха, — возразила я. — Ты здесь уже бог знает сколько.
— Вернется прикончить меня, Том Булл, потому что я видел, что он натворил в фургоне.
— Ты видел, что он натворил в фургоне?
— Ну слышал, какая разница. Слышал крики. Потом он вышел и бросил что-то в реку. Он убьет меня.
Глаза Колина расширились.
— Он тебя не убьет, — сказала я. — Если бы собирался, уже бы это сделал.
И тут я услышала звук сзади из туннеля.
Глаза Колина стали еще больше, чуть не выскочив из орбит.
— Он тут!
Я резко обернулась с фонарем в руке и увидела громадину, спешащую к нам, словно гигантский краб, настолько большую, что она закрывала собой почти весь проход от пола до потолка и от стены до стены, фигуру, согнувшуюся почти вдвое, чтобы преодолеть узкий туннель.
Это может быть только Том Булл!
— Ключ! — завопила я, и тут до меня дошло, что я держу его.
Я подскочила к замку и подергала его.
Черт бы побрал все механические штуки! Замок проржавел насквозь!
В какой-то дюжине шагов огромный мужчина надвигался на нас по туннелю, теперь его хриплое дыхание ясно слышалось, копна рыжих волос торчала во все стороны, как у яростного безумца.
Внезапно меня оттолкнули в сторону. Колин выхватил ключ из моей руки.
— Нет, Колин!
Он воткнул ключ в замок, яростно дернул, и дужка отскочила. Через секунду он распахнул калитку и протолкнул меня — протащил меня в нее.
Он захлопнул решетку, закрыл замок и оттолкнул меня подальше от прутьев.
— Осторожно, — сказал он. — У него длинные руки.
Секунду мы с Колином стояли там, тяжело дыша и в ужасе глядя на налитое кровью лицо Тома Булла, яростно смотревшего на нас через решетку.
Его огромные кулаки вцепились в прутья и потрясли в попытке вырвать из пазов.
Красный Бык!
Фенелла была права!
Я в страхе отпрыгнула к влажной стене, и тут моя растянутая лодыжка снова подвернулась, и я уронила фонарь.
Я бросилась на колени, ощупывая пол расставленными пальцами.
— Держись подальше от решетки, — прошептал Колин. — Он схватит тебя!
Не ориентируясь в направлениях, я ползала по полу, боясь, что в любой момент меня схватят за запястье.
Прошла целая вечность, когда моя ладонь скользнула по фонарю. Я сомкнула пальцы вокруг него… подняла… надавила на выключатель большим пальцем… ничего.
Я встряхнула его, постучала ладонью… ничего.
Фонарь сломался.
Я была готова разрыдаться.
Рядом со мной во мраке раздалось шуршание. Я не осмеливалась шелохнуться.
Я сосчитала до десяти.
