движение связано с опасностью. Перебираться же с ветки на ветку приходится тогда, когда становится всё труднее и труднее найти вкусные листья. Наступало лето, яркое солнце пекло немилосердно, и большое дерево не могло спасти свою листву от его жгучих лучей.
К ночи после одного из таких жарких, безоблачных дней взрослые коалы стали проявлять всё большее беспокойство. Особенно энергичным, как ни странно, казался коала-отец. Обычно Лежебока сидел на самой верхней ветке, а нынче он поочерёдно спустился к каждой из своих трёх жён, чтобы сообщить им нечто важное.
– Хрр! Хрр! – ворчал он, издавая низкие, гортанные звуки. – Хфф! Хфф! Сегодня мы уходим с этого старого дерева и пойдём… хрр… хфф… на поиски нового!
Все были в сборе. Но, увы, планы не всегда сбываются. Когда сумерки окрасили ставшие совсем голыми ветви в ярко-розовый цвет, Пушистые Ушки, мама Ушастика, уловила внизу под деревом какой-то еле слышный звук. Будто кто-то тихо-тихо ступал по сухим листьям на земле.
Вглядевшись, Пушистые Ушки рассмотрела под тенистым кустом тёмно-зелёной медуницы рыжевато- коричневый хвост какого-то животного. Динго или лиса? И тот и другой были заклятыми врагами коал. И кто бы из них ни оказался там, внизу, они будут терпеливо ждать, не спустится ли с дерева какой-нибудь глупый малыш.
Пушистые Ушки знала, что на вершине камедного дерева коалы почти в безопасности, им страшен только орёл, а вот на земле…
О своих опасениях она поведала другим коалам, и Лежебока взялся следить сам, пока не заснул. На следующий день зверь опять сидел под кустом медуницы и, облизываясь, поглядывал вверх, надеясь, что кто-нибудь из коал спустится. Да, это была лиса.
И коалы не слезали с дерева ещё день, ещё ночь, и так целую неделю.
К тому времени листьев на дереве почти не осталось. Голым стояло оно и под звёздным ночным небом, и под безжалостно палящими лучами солнца. Коалы голодали. Ушастик плакал и просил есть.
Затем дня два лисы не было видно. Лежебока проснулся и решил, что пора отправляться в путь.
Коалы поочерёдно спустились с большого дерева. Спускались они так, как обычно слезают мальчишки: прижавшись животом к стволу. Когда Пушистые Ушки сидела на ветке, она казалась уютным мохнатым клубочком со вторым клубочком поменьше на спине. А теперь выяснилось, что у неё сильные мускулистые передние лапы, которые она широко расставляла, цепляясь когтями за кору и легко скользя вниз по дереву. И задние лапы у неё тоже были на удивление длинные, хотя и короче передних.
В местах, где ствол был слишком отвесным и гладким, мама Ушастика высматривала, куда бы ей получше поставить лапку. На полпути у неё зачесалось в боку. Вот беда-то! Она остановилась, вонзила когти левой задней лапы глубоко в кору и, закинув правую, презабавно почесала ею левый бок.
Сидя у мамы на спине, юный Ушастик видел всё это, и ему тоже, конечно, захотелось почесаться. Вот он и потянулся одной из задних лап к мордочке, в то время как другой крепко вцепился в мать. К счастью, у коал суставы очень подвижны. Он дотянулся до того места, которое чесалось, и с удовольствием поскрёб его.
Наконец все коалы, что жили на большом дереве, очутились на земле и в полном безмолвии тронулись в путь по лесным тропам. Впереди, оглядываясь и озираясь, шёл отец Ушастика. Стояла ночь, но в темноте коалы видят еще лучше, чем днем. Тусклый свет луны серебрил листву, отбрасывая фантастические тени на сухую землю, или играл на глянцевитой поверхности буйно разросшегося папоротника. Коалы двигались неуклюже, на всех четырёх лапах, но, натыкаясь на пень, на ствол поверженного дерева или большой камень, приподымались на кривых задних лапах и, положив передние на дерево или камень, внимательно рассматривали, что именно лежит перед ними. А трое детёнышей тем временем цепко впивались в материнские спины.
Лежебока шёл впереди, вслушиваясь в шорох сухих листьев и травы, зорко высматривая, нет ли кого чужих, обнюхивая каждое дерево на пути. Вокруг теснились тенистые дубы; сучковатые, с острыми листьями камедные деревья; смоковницы с широкими, закруглёнными ветвями, чёрным стволом и глянцевитыми в лунном свете листьями; гладкие яблочные эвкалипты, растущие прямо из скал, и высокие шершавые серые эвкалипты. Но Лежебока почти не обращал на них внимания. Он искал камедное дерево с особым, не похожим на другие соком. Кроме того, нужно было найти дерево такой высоты, на которое было бы не под силу влезть другим Животным.
Поэтому его семейству пришлось порядочно попутешествовать. К счастью, лисы поблизости не было. В этой местности водились клещи, и лиса побоялась, что они заберутся ей в шубу. Но хоть лиса и убежала, других опасностей оставалось немало. Прямо перед носом у Лежебоки проползла, скользнув куда-то под чёрный пень, змея. Из-под чайного дерева зашипел варан, а потом откуда-то появились два кенгуру и запрыгали по тёмному подлеску.
Наконец Лежебока остановился и с ворчанием полез вверх по прямому толстому стволу. Он не очень беспокоился за своё семейство, зная, что все последуют за ним. В свете луны дерево казалось серебристым и таинственным, но глаза коал ясно его различали. Лежебока лез всё выше и выше, пока не добрался до первого разветвления футах в двадцати от земли. И вдруг, отчаянно напугав его, из веток, махая прозрачными крыльями, вылетел летяга. Наверху, где было совсем темно, прохладно и пахло эвкалиптом, Лежебока остановился, пожевал несколько листьев и, решив, что они вкусные, удовлетворённо заворчал.
Через полчаса три его жены одна за другой тоже добрались до дерева и устроились каждая на отдельной ветке на порядочном расстоянии друг от друга.
Обессилев от утомительного ночного перехода, мама Ушастика чуть пощипала листву и, откинувшись на спину, поудобнее уселась в развилке ветвей. Ушастик взобрался к ней на руки, и не успела блуждающая звёздочка дважды мигнуть, как мать и сын крепко заснули.
На новом месте Ушастик начал быстро расти. Листья этого дерева ему пришлись по вкусу. Иногда вместе с мамой он спускался вниз, и они рылись в коричневой земле у подножия ствола, отправляя в рот то кусочек глины, то камушек. Это было полезно для пищеварения.
Мама показала Ушастику, что, хотя первый и второй пальчики на каждой его лапке срослись, коготки на них были разделены. Из этих коготков получилась чудесная расчёска, которой можно было удалять из быстро густеющей шубки грязь и кусочки коры. И Ушастик каждый день чистил свою шерсть.
Его живо интересовали другие обитатели леса, и он задавал множество вопросов, пытаясь разузнать всё, что можно, про опоссумов, кенгуру, солдаток, бабочек, кукабарр, сорок, голубых крапивников, зябликов, гоанн, сцинков и сов. Он быстро понял, что птицы по природе своей – друзья коал, ибо они склёвывают тех
