— Привести тебя в конце концов сюда, в катакомбы.
— Зачем я тебе нужен?
— Ты вправе задавать подобные вопросы, однако я имею право не отвечать тебе на них. Может, потому, что ты — обаятельный парень, а у стариков есть свои причуды.
Если угодно, это тоже ответ. Должен признаться, ты — занятный молодой человек. Наемные убийцы всегда занимали меня. Не восхищали, — нет, именно интересовали.
— Я и не требую, чтобы мной восхищались, — уступчиво сказал Хорн. — В нынешнюю эпоху я не знаю, перед кем можно было бы преклоняться. Время героев прошло, они погибли молодыми. Я хочу, чтобы между нами все было ясно. Я не испытываю никаких возвышенных чувств, и совесть не грызет меня за то, что я натворил. Я просто хочу выжить. Вот почему я спрашиваю не из праздного любопытства. От этих ответов зависит моя жизнь. Ты находишься в несколько другом положении.
— Правильно, — согласился Ву. — Наши побудительные мотивы совершенно различны. Ты веришь в профессиональное умение, силу, дерзость. В аморальность, наконец… Я же существую под другими знаменами — это прежде всего хитрость, слабость — не без этого, конечно, — робость и, несомненно, — отсутствие морали. Я знаю, какие грандиозные силы делают историю, и пытаюсь использовать их в своих интересах. Старость помогает мне остаться в живых.
— Ты сильный парнишка, — не согласилась с ним Лил. — Тем, кто знаком с тобой, в голову не придет назвать тебя слабаком.
Ву не обратил никакого внимания на замечание Лил. Хорн почувствовал, что старик сел на своего любимого конька — о силах, которые двигают общество, он мог рассуждать часами.
— Ты молод, — начал он, — и не способен в полной мере оценить те подспудные социальные процессы, мощный потенциал, накапливающийся в тех или иных классах и прослойках. Что значат твои воробьиные усилия по сравнению с громадой империи! И все равно вы мне нравитесь, мистер Хорн. Вы правы, сейчас не время для героических характеров. Рад, что вы наконец встали на точку зрения исторического детерминизма — так называется у нас общественная необходимость, которая тасует, перемещает, сводит лбами огромные социальные группы.
— Я уже догадался, что во всей этой истории я был не более чем пешкой, которую двигал неизвестный мне игрок, — твердо заявил Хорн. — Но этого больше не будет. С этого момента я — свободный человек и действую исключительно по своей воле. — Неожиданно Хорн рассмеялся. — Пусть история и Эрон поберегутся!..
— Тот слаб, — подала голос Лил, — кто верит исключительно в собственную силу.
Ей никто не ответил. Старик погрузился в размышления, а Хорну стало как-то совестно после такого громкого заявления с его стороны. Пафос он презирал, а тут на тебе — сорвался!
Послышалось легкое чмоканье — видно, старик пожевал губами.
— На чем основана твоя уверенность, — спросил старик, — что это твое последнее решение не есть очередной ход в игре, которую ведет неведомый тебе кукловод?
— Мы попусту тратим время, — нетерпеливо ответил Хорн. — Мы сейчас не в дискуссиях нуждаемся, не в словесных упражнениях. Кто-то знает ответы на те вопросы, которые мы здесь задали вслух. Хотя человек, который нанял меня… Так и двинемся по цепочке.
— Это ты двинешься. Если, конечно, найдешь его. Интересно, далеко ли дадут тебе продвинуться? Хорошо, предположим, ты нашел этого человека и получил ответ, с какой целью он нанял тебя. Не для чего, а зачем…Что это тебе даст?
— Я определю, в какую сторону копать дальше, — ответил Хорн. — Затем вот что еще можно сделать — разрушить всю систему межзвездных туннелей!
Ву некоторое время сидел молча — Хорну показалось, что он рот открыл от удивления. Точно, старик вдруг громко рассмеялся.
— Вот это размах! — с каким-то облегчением и даже радостью заговорил Ву. — Подобное могло прийти в голову только такому человеку, как ты.
— Эрон во всем зависит от туннелей, — принялся горячо доказывать Хорн. — Это его уязвимое место. Мегаполис не сможет просуществовать и неделю без припасов, подвозимых со всех концов империи. Если мы сумеем поднять восстание, единственный шанс на победу даст изоляция Эрона. Без свежих подкреплений…
— Ты никогда не сможешь воспользоваться этим преимуществом. Я куда выше оцениваю значение системы, туннелей, чем ты полагаешь. Безусловно, нарушив нормальное функционирование транспортной системы ты приведешь империю в состоянии коллапса. Но как этого добиться, если никто не знает, как они действуют?
— Директора должны знать, — ответил Хорн.
— Значит, опять придем к ним? Явимся с поклоном… — задумчиво произнес Ву. — Послушай, я постараюсь помочь тебе. Предположим, что временно мы объединили наши силы. Я употребил слово «временно», потому что не могу знать, сколько еще протянет дух в моем бренном теле. Я старый, очень старый человек. Я смертельно устал. Но мы оба не любим Эрон, не так ли, Лил? Поэтому, если с империей что-то случится, мы не будем сильно переживать, правда?
— Значит, мы договорились, — быстро сказал Хорн. Он не смог скрыть радость. Поддержку Ву и Лил нельзя было переоценить. Они столько прожили, столько всего повидали, столько всего умели… Первые реальные союзники, с помощью которых неясная зыбкая мечта вполне могла обрести реальные черты конкретного плана. — Хватит тратить время, — торопливо предложил Хорн и вскочил. — Пошли!
— Куда? — остановил его Ву. — Вслепую? Во мрак?.. Ох, молодость, молодость…
— Хорошо, ты что предлагаешь?
— Для начала нам необходимо проникнуть в суть вещей. Разобраться во всем, прикинуть, что да как, приготовиться. Потом уже мчаться сломя голову. Для начала переоденься — тут кое-какая одежонка для тебя…
Хорн почувствовал, что в руки ему сунули увязанный тюк. Он нащупал брюки, китель, фуражку. Поколебался немного, потом принялся решительно снимать комбинезон.
— Добавим свету, — хрипло заявила Лил. Раздалось хлопанье крыльев, и мгновением позже в струйке света, что полилась из-за двери, Хорн различил попугая, усевшегося на выступе замка. Коготь его был всунут в замочную скважину. Ну и птица! Для нее не существует замка, который она не смогла бы открыть.
Наемник начал торопливо переодеваться. Сначала сомневался: какой смысл вновь напяливать мундир, если гвардейцы ищут его именно в подобном обличье? Затем, увидев, как Лил поступила с замком, решил не спорить. Тем более что в голове возник другой мучительный, не имеющий отгадки вопрос: каким образом Ву пронес этот наряд в камеру? Когда он вступил; в нее, в руках у него, кроме чемоданчика, ничего не было Выходит, в чемоданчике?.. Тогда как эта одежда поместилась в нем? Он что, внутри больше, чем снаружи? С этим стариком вечно творятся какие-то несуразности. Ну и пусть! Главное, выйти отсюда!..
Старик китаец тем временем спокойно дожидался, пока Хорн переоденется, — сидел вздыхал, по привычке причмокивал. Потом вновь послышался щелчок. Наемник смутно уловил, что Ву опять полез в свой удивительный багаж. Что он на этот раз достал оттуда, Хорн разобрал, когда старик сунул ему в руку унитронный пистолет с прицепленным к рукояти резиновым шнуром.
— Возьми, — сказал Ву. — Ты нуждаешься в нем, на это есть, по крайней мере, две причины.
— Маскировка и оборона, — подхватил Хорн.
Он застегнул кобуру, приладил шнур, несколько раз потренировался — пистолет без задержки выскальзывал ему в руку. Потом направился вслед за Ву, который уже выбрался из камеры. Некоторое время они шли по темным коридорам. Один раз остановились, и Ву сунул в потайную нишу свой чемоданчик; еще одну остановку сделали, когда впереди заметно брызнуло светом. Слабое сияние пало на руку старика, и Хорн подумал — что-то с ней не то, однако приглядываться времени не было. Китаец резко ускорил шаг, и через несколько минут они вышли на открытое пространство. Впереди смутно посвечивали внутренности транспортной камеры, которая двигалась по трубе. Теперь света было достаточно, и наемник разглядел, что Ву нарядился в роскошный наряд из оранжевого шелка, кромки были отделаны мехом. Бриллиантов тоже хватало… Наемник перевел взгляд на свою форму. Она тоже отсвечивала оранжевым…
«Но ведь это же цвет Директората вооруженных сил!..» — пронеслось у него в голове.
