слабовато, однако нехватку оружия компенсировал боевой дух и смекалка. После короткого совещания с Сэйром и Редблейдом было решено: ввиду расширения контролируемого восставшими пространства пора приступить к налаживанию нормальной жизни. Рабочие из военного арсенала были посланы на заводы, чтобы взять там власть, организовать боевые дружины и обеспечить снабжение боевых частей всем необходимым военным снаряжением. По профессиональной принадлежности были сформированы и другие группы. Скоро в столовой, когда-то обслуживающей технический персонал станции и ее охрану, заработали плиты и началась раздача горячей пищи. Хорн одним из первых отведал горячего супа. Был он, конечно, жидковат, но голод утолял. И настроение поднялось…
Как только его помощники в достаточной степени овладели искусством работы с картой, которую теперь приходилось все время дорабатывать, дорисовывать, а при захвате очередного яруса начинать новую, Хорн проинструктировал, как связаться с ним для принятия самых важных решений, и вышел в коридор. Сверху доносились оглушительные выкрики Редблейда — тот, по-видимому, включил мегафон на полную громкость и уверенно распоряжался резервами.
Хорн нашел укромный уголок и, на ненадолго оставшись один, прикинул, что делать дальше. В пересортице поступающих сообщений, во всей этой груде необработанной информации уже можно было утонуть. Хорн почувствовал, что наступил момент, когда руководство восстанием теряет контроль не только над ходом боевых действий, но и над общей ситуацией на Эроне. Необходимо было срочно трезво оценить сделанное и наметить следующие шаги, тем более что какое-то тревожное обстоятельство все время не давало ему покоя. Оно сидело как заноза, изредка покалывало — тогда Хорн вспоминал о каком-то крупном упущении, которое они допустили совместно с Редблейдом. Он решительно вернулся в комнату, где была развернута карта, и, попросив всех на минутку примолкнуть, принялся внимательно изучать схему.
То, что он искал, сразу бросилось в глаза. Это был не просто промах, но важная ошибка, которую он просмотрел в суматохе оперативной работы. Хорн вышел в коридор и пошел в направлении разносящегося по коридорам мегафонного рева. Разыскав пирата, он спросил:
— Что случилось с теми отрядами, которые мы послали с приказом захватить центральную аппаратную.
— Они были отозваны, — ответил Редблейд.
— Это мне известно. Знаю также, что левый коридор на протяжении целого километра находится в наших руках, но сообщения о том, что мы взяли аппаратную, не поступало. Донесения прекратились на самых подступах к ней. Ты понимаешь, что это значит?
— Что ж тут непонятного, но у меня сейчас нет достаточных подкреплений. Тех, которые только что явились сюда, сразу нельзя посылать в бой. Совсем необученные…
— Распредели их по боевым частям по одному, подвое. Пусть понюхают пороху. Послушай, Редблейд, это не ответ. В настоящее время мы контролируем большую часть коридоров и более половины помещений терминала. Но все это ничего не значит, пока центральная аппаратная во вражеских руках. Есть у тебя кто- нибудь, кто смог бы довести дело до конца?
— Сейчас нет. Хорн, мне кажется, ты преувеличиваешь значение этого помещения. У гвардейцев тоже хватает забот, чтобы каким-то образом использовать центральную аппаратную. Положение у них аховое. Людишки убывают, а подкреплений почти нет. Только одно обстоятельство пока сдерживает их — боязнь расплаты.
— Ладно, я сам займусь этим делом. Оставлю в штабе заместителя, будешь держать с ним связь. Давай мне этих новичков… Ну и пару тех, кто бежал с нами из Ванти, прибавь. На этих ребят можно положиться. Из неприкосновенного резерва. Не скупись, Редблейд!
— Нет уж, парень! Сам в бой, а мне здесь торчать. У тебя есть заместители, у меня тоже ребята не промах. Справятся!.. Тем более что ты просил кого-нибудь из тех, кто прошел закалку на Ванти. Из неприкосновенного резерва. Такой человек есть — это я.
Хорн не удержался и сплюнул:
— Черт с тобой, громила, давай собирай людей. Мне тут тоже надо кое с кем переговорить.
Он собрал группу техников в золотистых комбинезонах, решил проинструктировать их перед атакой. Они пойдут во втором эшелоне. Их задача — постараться наладить работу терминала и установить связь со всеми уровнями Эрона, а также с дальними мирами. Им необходимо передать правдивую информацию о восстании…
В этот момент кто-то тронул его за рукав. Хорн обернулся и увидел Сэйра.
— Вот и пришел мой черед, — заявил он, — поучаствовать в настоящем деле. У меня такое чувство, что это самый удобный случай.
Хорн мгновение поколебался, потом решительно махнул рукой: Питер так смотрел на него, что отказать было невозможно.
Между тем Редблейд быстро сформировал две боевые группы и они отправились в путь. Примерно с километр они двигались очень быстро — эта территория находилась под контролем мятежников. Наконец уперлись в глухую стену.
Хорн подозвал одного из техников.
— Что это? — спросил он.
— Специальная переборка для безопасности. Она опускается и поднимается с помощью сжатого воздуха. Их здесь сотни. Все они управляются из центральной аппаратной.
— Можем мы как-нибудь преодолеть ее? Тот пожал плечами:
— Никто не пробовал. Разве что с помощью унитронного оружия. Или подорвать…
— Это долгая история, у нас нет времени, — решил Хорн. — Поищем обход.
Отряд вернулся немного назад и по широкому пандусу перешел на более низкий уровень. Сообщение о барьере безопасности натолкнуло его на очередную загадку. Те, кто захватил центральную аппаратную, даже не помышляли о наступлении. Главной их заботой было обеспечить неприступность этого помещения. Но как называется помещение, которое хотят обезопасить от любого нападения? Конечно, убежище! Выходит, тех, кто засел в аппаратной, заботит только оборона.
Что ж, посмотрим, недолго осталось ждать. Хорн обернулся и проверил, все ли в порядке. Хорн, Редблейд и чуть сзади Сэйр шли во главе отряда. Он состоял из двух подразделений по пятьдесят хорошо вооруженных бойцов в каждом. Сзади бежали полтора десятка техников. Спустившись на этаж ниже, они то и дело начали натыкаться на отдельные кучки вооруженных людей. Среди них было много раненых. Им на ходу объясняли обстановку, и все, даже истекающие кровью, радостно кричали: «Сэйр!..»
Толпа и здесь попыталась устроить митинг. Люди начали требовать, чтобы Сэйр объяснил им текущий момент и что делать дальше. Хорн и Редблейд переглянулись, и великан решительно взял инициативу на себя. Он поставил перед каждой вооруженной группой задачу, приказал отправить раненых в машинный зал, наладить связь с главным штабом. На митинги, добавил он, у них времени нет. Восстание не терпит медлительности. С этими словами Хорн, Редблейд и Сэйр поспешили вперед.
Они спустились еще на один ярус и попали в те подвальные коридоры, в которых совсем недавно бродил Хорн. Скоро из темноты начали стрелять, неприцельно, хаотически… После ответного залпа попытавшиеся встать у них на пути гвардейцы в сером разбежались. Наконец Хорн отыскал вход в округлую камеру, из которой он проник на станцию правительственного лифта. Здесь было тихо. Все тот же ограниченный металлическим сетчатым барьером балкончик с короткой лестницей висел под потолком. Правда, сейчас он был сдвинут. Хорн приказал соблюдать тишину, и набившиеся в камеру люди тотчас притихли. Наемник влез на плечи пирата и осторожно, стараясь не шуметь, начал двигать балкончик. Тот пошел сразу, плавно, без скрипа. Под люком, ведущим на верхний уровень, Хорн остановил его, перевел дыхание и, приготовив пистолет, начал потихоньку сдвигать люк.
Как только образовавшаяся щель показалась ему достаточной, он при поддержке успевшего вскарабкаться на балкончик пирата рванулся вверх и через мгновение уже выбрался на пол. Повел пистолетом из стороны в сторону. Его появления находившиеся на станции люди никак не ожидали и сразу подняли руки. Кроме охранников в золотистой форме, которые помогали военным выбраться в комнату из кабины правительственного лифта. Когда они обернулись, Хорн прикрикнул:
— Не двигаться! — и повел стволом в сторону стены. Те безропотно исполнили его приказание.
Редблейд, отдуваясь, наконец смог протиснуться через отверстие в полу и тоже выбрался наверх. За ним, как из-под земли, полезли мятежники. Сэйра пустили только где-то в середине, когда стало ясно, что
