конституционное собрание с намерением возродить Северо-Американский Союз. Я придерживаюсь мнения, и его разделяют и Шейда, и остальные члены Совета, что требование к людям быть в состоянии защитить себя и свое окружение будет действенно и в Северо-Американском Союзе.
Мы пребываем в состоянии гражданской войны. Сейчас многие могут в этом сомневаться, но, пока мы приходим в себя, Пол и его соратники тоже приходят в себя и готовятся к активным действиям. Совет выступает против Совета, и это противостояние тупиковое. Так что со временем они нападут на нас. И мы будем к этому готовы. Все вы прошли через многие испытания и трудности и, возможно, думаете, что для дня отдыха моя речь слишком уж серьезна, но она важна. Нам всем необходимо думать и говорить об этом. И еще принимать личные решения. Ибо когда настанет час голосования, вы должны проголосовать с пониманием и полной ответственностью.
Говоря по правде, мне кажется, что на сегодня этого достаточно. Вам еще все нужно обдумать и обсудить. – Тальбот улыбнулся. – Так что, как только музыканты восстановят свои силы, можете снова веселиться. Будьте внимательны. – Он помахал рукой, начал было уже спускаться, но повернулся и снова поднял руки вверх. – Между прочим, требование распространяется и на менестрелей!
Тут все собравшиеся расхохотались.
– Да? Ну тогда я буду орудовать футляром для скрипки, – ответила рыжеволосая скрипачка и принялась размахивать футляром над головой.
– Посмотрим, как у тебя получится держать в руке топор.
И Эдмунд сошел со сцены. Вокруг него тут же собралась толпа, и Герцер решил, что сейчас не время задавать вопросы. Вместо этого они с Морген вернулись на берег ручейка, где сидели до танцев.
– Он прав, поговорить есть о чем. – Кортни рухнула на землю и прислонилась спиной к срубленным стволам.
– У-у-ух! Северо-Американский Союз! – Круз покачал головой.
– Да, дела, – согласился Майк.
– Мне кажется, это неправильно, что все должны браться за оружие, – сердито буркнула Морген. – Мне не нравится убивать. Даже делать больно не нравится.
– А если кто-то захочет сделать больно тебе? – спокойно спросила Шилан.
– Почему? – набросилась на нее Морген. – Что я им такого сделала? Если все вокруг будут готовиться к войне, то, естественно, рано или поздно она начнется!
– Люди причиняют друг другу боль без причины, – сказал Герцер. – Просто есть такие люди, которым это нравится.
Шилан как-то странно взглянула на него, потом кивнула:
– Слушай, он говорит правду.
– Я так поняла, ты по дороге сюда попала в переделку? – спросила Кортни.
– Да! – резко ответила Шилан.
– Что случилось? – спросила Морген.
– Мне бы не хотелось это обсуждать, – ответила Шилан. Она обхватила руками колени, подтянула их к подбородку и уставилась в темноту.
Лицо Круза напряглось, только уголок рта подергивался. Он тоже отвернулся.
– Извини, Шилан, – сказала Морген. – Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить. Но я все равно не согласна. Насилием вопрос не решить.
Герцер фыркнул и попытался, хоть и безуспешно, скрыть это смешком.
– Что такое? – выпалила Морген.
– Прости, прости. Я лишь подумал: может, насчет насилия тебе следует поинтересоваться у андроидного Мелкона, или в карфагенском сенате, или в исламском джихаде.
– О чем это ты?
– Ты когда-нибудь слышала об андроидном Мелконе?
– Да, слышала.
– Он все еще существует? – с улыбкой поинтересовался Герцер.
– Нет, он был разрушен в войнах искусственного интеллекта. – Морген встала и уперла руки в бока. – Сейчас сорок первый век, а не тридцать первый! Мы уже далеко поднялись над подобными воззрениями на жизнь, и вы не собираетесь играть в войну, как мальчики в песочнице!
– Именно это мы и хотим защищать, – покачал головой Герцер. – А может, и нет.
– Он хочет сказать, что люди всегда были агрессивны, – вставила Кортни. – Всегда в мире существовали войны, и всегда будут, пока на земле живы люди. Последнее тысячелетие можно назвать золотым веком. Хорошо было бы к нему вернуться, но если платить за это надо тем, чтобы позволить Полу решать, что хорошо, что плохо… Конечно, можно кое-что сгладить с помощью дипломатии, но и дипломатии-то в мире не осталось. Она исчезла из Палаты Совета, когда Пол напал на Шейду.
– Ну, это она так говорит, – тут же возразила Морген.
– Боже мой! – Кортни воздела руки к небу. – Герцер, попробуй ты.
– Нет, и не собираюсь, – ответил Герцер. – Морген, можешь говорить, что просто хочешь пересидеть темные времена. Прекрасно. Но люди не дадут тебе пересидеть и выждать. Можешь уйти с Вороньей Мельницы. Я уверен, что вокруг возникнет немало общин без подобных требований. Ты даже можешь утверждать, что у тебя серьезные философские антимилитаристские убеждения, и пройти курс ухода за ранеными. Но если ты уйдешь, уйдешь в сообщество, которое будет называть себя нейтральным, лидеры
