– На сегодня сойдет. Но форма у вас черт знает на что похожа. Доделаете в свободное время. Разойтись!
Рекруты строем пробежали в столовую.
– Рекрут-триарий заходит в столовую последним, – сказал Джоунз. – Когда он закончит есть, все встают из-за стола. А он будет есть быстро. – Сержант многозначительно посмотрел на Герцера.
После этого все зашли в столовую, получили деревянные подносы, на которые им сложили полоски вяленого мяса, бобы и кукурузный хлеб.
Герцер, понимая, что за ним будут неусыпно следить, взял себе еды намного меньше других. Сев за стол, он оглядел остальных рекрутов. Некоторые, как он понял, даже не догадывались, что значит «есть быстро». Он старался есть помедленнее, пока не поймал на себе еще один многозначительный взгляд Джоунза; тогда он быстро доел все, что осталось на подносе.
– ЧЕРТ ПОБЕРИ, ПОЧЕМУ ВЫ ЕЩЕ ЕДИТЕ, ПТЕНЧИКИ? – услышал он у себя за спиной, направляясь к выходу из столовой.
Едой их беды не закончились. Теперь сержанты были недовольны состоянием самого барака, а потом они гоняли рекрутов маршем туда-сюда по плацу, потом вверх по Холму и, наконец, назад в барак. Герцер не имел представления, который час, но понял, что их теперь будут муштровать с рассвета до заката. Когда они вернулись в барак, он просто валился с ног от усталости.
– Назначьте часовых, смена через два часа, – приказал Джоунз, установив факел на улице. – Часовые должны следить, чтобы под рукой всегда был запасной факел и чтобы от факела не загорелся барак. – Он поднял вверх песочные часы. – Часы рассчитаны на полчаса. Часовой обязан переворачивать часы, как только весь песок перетечет вниз. Четыре поворота, и новая смена. До подъема двенадцать поворотов. Еще один поворот от подъема до первой проверки. Спокойной ночи, птенчики. – И он ушел.
– Бог ты мой! – воскликнул Круз. – И зачем только я сюда подался?
– Несправедливый мир, – ответил Герцер. – Слушайте. У кого остались нитки с иголками? У нас ведь еще куча работы.
– Что ты хочешь сказать? – выпалил один из рекрутов. – К черту. Я иду спать.
Тут все зароптали, а Герцер гневно их оглядел.
– Что вы хотите, бегать в этой жуткой форме и получать пинки от сержантов? Скажу больше, мы встанем за полчаса до подъема и приведем в порядок весь барак. Когда они придут, здесь все должно быть идеально. Понятно?
– Черт бы тебя побрал, – бросил один из рекрутов и повернулся спиной к Герцеру. – За кого ты себя принимаешь? Тебя что, кто-то сделал богом?
Герцер схватил парня за воротник и почти без усилий прижал его к ближайшей стене.
– Сержант Джеффкоут и я не собираемся отвечать за весь ваш хлам.
Он опять гневно оглядел всех рекрутов; Круз подошел к Герцеру и встал рядом с ним.
– Вопросы еще есть?
– Да, кто будет первым стоять на часах?
– Как тебя звать? – спросил Герцер у парня, которого прижал к стене.
– Брайан, – ответил тот, мрачно качая головой.
– Ты первым стоишь на часах, но и остальные еще не скоро лягут спать. Ты следи за песочными часами и переворачивай их вовремя.
В течение следующего часа он назначил остальных часовых, занимался переделкой формы и уложил всех рекрутов на полу ровными рядами, а не как попало. Он не был уверен, удастся ли ему самому хоть немного поспать, но спать тоже нужно.
– Запомни, встаем за полчаса до подъема, – предупредил он часового, который должен был дежурить последним.
– Понятно, – сонным голосом пробормотал тот.
Герцер покачал головой и огляделся. Большинство рекрутов уже спали. У двери сидел Сталь, он тоже клевал носом, но все равно следил за факелом.
– Вставай, – сказал ему Герцер.
– Зачем? – спросил тот, но все же поднялся на ноги.
– Иначе ты уснешь. Передай остальным: будить меня при каждой смене часовых. Если кто-нибудь уснет на посту или будет сидеть, я так высеку, что маму родную позабудете.
– Возомнил о себе… – пробурчал Брайан и прислонился к стене.
– Стоять смирно и не спать, – приказал Герцер и прошел к своим вещам на полу. В его распоряжении было одно лишь одеяло, но он, бывало, спал и в худших условиях и сейчас моментально провалился в сон.
Остальную ночь он помнил смутно, его периодически будили проверить смену часовых, утром же вставать не хотелось совсем.
– Полчаса до подъема, – возвестил часовой. – Чуть-чуть больше.
– Еще один славный день нашего легиона, – пробурчал Герцер, вскочил на ноги и крикнул: – Подъем!
Рекруты начали шевелиться, кто-то поправлял вещи, складывал одеяла, кто-то начал одеваться, но Герцер остановил их и заставил вначале привести в порядок места. Когда часовой сделал знак, что в барак
