сам, но на всякий случай лучше проверить. Он обернулся, чтобы спросить ехавшего сзади, и тут заметил, как из кустов сбоку от тропы вылетела голубка. Герцер тут же пришпорил Дьябло.
– Засада! – крикнул он, а в воздухе уже жужжали стрелы. Он услышал крик за спиной и, оглянувшись, увидел, как закачался в седле один кавалерист – в плече у него застряла стрела.
– Назад в город! – закричал Герцер, но тут же чуть не упал – стрела настигла вьючную лошадь, которая была привязана к его седлу.
– Освободите лошадей! – прокричал он, ругая себя, что не догадался сделать этого раньше; потом отцепил свою лошадь.
Тем временем мимо промчались и три другие. Сзади на тропинку из кустов выехали шестеро всадниковов.
– Вперед! – снова приказал Герцер. – Один из нас должен добраться до города!
Он снова обернулся и покачал головой. Лошади у преследователей были неизвестной ему породы, но быстрые – не хуже Дьябло в его лучшей форме. К тому же седоки были в легких доспехах, в то время как он в полном снаряжении Кровавых Лордов. Кавалеристы пройдут, если только впереди нет больше засад, сам же он начинал отставать. Враги приближались.
– Эй, Дьябло! Беги, мальчик, спасай наши жизни, – крикнул коню Герцер.
Так вот бесславно умереть на дороге Герцер не хотел. Он мечтал, что погибнет в бою, на передовой, защищая Воронью Мельницу. Хотя и сейчас он на передовой, впереди всех передовых. Герцер усмехнулся и еще подстегнул скачущего что есть силы коня. Они проехали гряду Бельвью и спустились в узкое ущелье. Тут он услышал крики впереди.
Поднявшись на холм, Герцер увидел, что один кавалерист упал с лошади, а двое других сражаются с пешими врагами. Герцер пожалел, что у него нет с собой копья, тут же выхватил меч и бросился в гущу битвы. Он сбил одного врага с ног, а второго ударил мечом. Он оставил щит и меч Кровавых Лордов в казарме и взял вместо этого обыкновенный щит и длинный меч у сэра Эдмунда. Как же он теперь был рад этому, ведь короткий меч при подобной стычке оказался бы совершенно бесполезным. Тут нужно было вспоминать все, чему его учили.
Герцер остановил коня и осмотрел ущелье. Догонявшие враги как раз спускались вниз. Отлично.
Он спешился, снял с бока лошади щит и ударил по нему мечом плашмя.
– Эй, Дьябло, бегом домой!
И бросился в самую группу дерущихся. Один из врагов метнул в него боевой топор, но Герцер, не задумываясь, успел выставить щит и тут же ударил воина стальной сердцевиной щита, а другого мечом по лицу.
– Бегите, дурачье! – крикнул он кавалеристам, когда один из них попытался подбежать к нему на выручку. – Живее! Это приказ!
Он бросился на очередного врага, но тут же отступил и прижался спиной к скале. Надо успеть расправиться с оставшимися в живых тремя врагами. Если он это сделает, тогда можно подумать и о всадниках. Если…
Двое врагов были вооружены копьями; причем один, видимо, прикончил раненого кавалериста, потому что его копье было в крови. Третий держал в руках грубый боевой топор. Один из воинов с копьем наперевес бросился прямо на Герцера, тот успел выставить щит, копье врезалось острием сбоку, а Герцер перерубил древко копья, словно на учении. Древко оказалось податливым, воин по инерции пробежал вперед и наткнулся прямо на меч Герцера.
Впервые в жизни Герцер убил человека – преднамеренно и целенаправленно. Тот закачался, закричал, из раны ручьем хлынула кровь и вывалились кишки. У воина были черные волосы и борода, подернутая сединой. Мужчина широко раскрыл рот. Казалось, что он вдруг понял, что убит, закрыл рот и рухнул ничком на землю.
На какое-то мгновение Герцер замер, но тут же заметил, как замахивается топором другой воин, и поднял щит; одновременно он прыгнул вперед на воина с топором. В это время третий враг с копьем, обагренным кровью кавалериста, попытался ранить его сбоку.
Конец копья скользнул по стальным пластинам доспехов, попал в сочленение и немного порвал одежду.
Герцер заворчал и быстро ударил по древку, снова обломив его у самого острия. Тогда он опять ринулся ко второму воину с топором, тот еще не успел очухаться после удара щитом, и Герцер быстро перерезал ему горло. Остался один воин, но он повернулся и позорно бежал.
Герцер поднял с земли топор и взвесил его в руке, пожал плечами и метнул его в спину бегущему воину. Ему повезло – топор вонзился прямо между лопаток, и воин упал на землю.
Тут на гребне холма показались шестеро всадниковов.
Герцер устало вздохнул и встал в боевую позицию. Еще одно упражнение. У кавалеристов нет пик, только мечи. Они попытаются затоптать его копытами или зарубить мечами. У него прекрасные крепкие доспехи, поэтому его так просто не возьмешь. Надо отступать влево и бить скачущую лошадь по боку мечом, а удар всадника принимать на шлем и доспехи.
Проблема заключалась в том, что противников было шестеро и все они хотели достать Герцера первыми. Но лошади под ними оказались либо очень хорошо, либо очень плохо тренированными, потому что они не повернули в сторону перед лежащим на земле раненым копьеносцем, а просто втоптали его в землю. Герцер подумал, что еще секунда, и с ним произойдет то же самое.
Не раздумывая он побежал к стене ущелья и стал взбираться наверх. Благодаря хорошему разбегу и силе мышц он оказался выше первой подоспевшей слева лошади.
Он не стал делать ничего необычного, просто обрушил все сто килограммов своего веса плюс килограммов двадцать доспехов на всадника.
Он понятия не имел, убил он всадника сразу или нет, да, в общем, это было и не так важно. Тот все равно погиб, ведь Герцер обрушился на него всей своей массой и выжил только благодаря тому, что противник смягчил его удар.
