не подпустить врага к городу, но кто знает, возможно, все вместе и с оружием в руках гражданские смогут защитить стены города.
Эдмунд время от времени останавливался, чтобы поговорить то с одним, то с другим из жителей города. Все уже знали, что завтра защитники выступают в поход; многие люди чувствовали себя неуверенно, но после беседы с Эдмундом все становилось на свои места. Он просто отвечал людям, что лучше встретить врага вдали от города, и практически все соглашались с ним. А когда его спрашивали о численном преимуществе врага, Эдмунд указывал на Герцера, на его все еще покрытые кровью доспехи и смеялся: «Если один Кровавый Лорд может расправиться с двенадцатью врагами, представляете, что сможет сделать целый легион?» Люди кивали, многие изумленно смотрели на Герцера; уже на полпути за ними увязалась целая толпа мальчишек – они изо-всех сил старались маршировать по-военному и изображали из себя солдат.
Герцер вдруг понял, что хотя Эдмунд вполне искренне пригласил его отобедать у себя в доме, он преследовал этим и еще одну цель. Но он также понял и то, что Эдмунд не отделяет личное от общественного. Он никогда не шел к успеху одним лишь путем, он объединял все усилия для достижения максимального эффекта. Герцер еще не понимал, как именно Эдмунд этого добивается, но знал, что со временем обязательно и сам научится поступать так же.
По мере того как они приближались к дому, люди, шедшие за ними, расходились, и вот Эдмунд покачал головой и сказал:
– Надо, чтобы кто-то следил за настроениями в городе.
– Оставь за себя Герцера, – предложила Даная. – Он и так уже достаточно сделал.
– Мое место вместе с легионом, доктор Горбани, – тихо проговорил Герцер.
– Верно, – поддержал его Эдмунд. – Оставлю я Кейна или Ганни. Скорее, Кейна. Он будет возражать, но с кавалерией справится и Алисса. К тому же с отрядом милиции больше всего работал именно Кейн. – Он замолчал, потом улыбнулся. – Есть хорошая новость – я нанял кухарку. Даная… немного не в форме, а к достоинствам Рейчел умение готовить не относится.
Он провел гостей в дом. Герцер чувствовал себя здесь спокойно. Даже уютнее, чем в казарме. Он вдруг очень ясно осознал, что с тех пор, как родители предоставили ему независимость, когда ему было четырнадцать лет, у него так и не было настоящего дома. И пожалуй, самым близким он мог бы считать именно дом Эдмунда.
– Перво-наперво, снимай доспехи, – обратился к нему Эдмунд. – А уж потом выпьешь бокал вина и примешь ванну.
– Думаю, что в доме найдется для тебя какая-нибудь одежда, – сказала Даная, усаживаясь в кресло и обхватив руками живот. – Боже, я уже думала, что если мне придется подниматься хотя бы еще на одну ступеньку, то я рожу прямо на месте. Скорее бы уж!
– Пойду принесу вещи для Герцера, – вызвалась Рейчел.
– Первой в ванну полезу я, – сказала Баст и тут же начала снимать свою скудную одежду. – Пришлось попотеть, чтобы спасти нашего мальчика!
Эдмунд помог Герцеру снять доспехи, аккуратно отлепив ткань от раны на боку.
– Это недостаток доспехов-пластин: если удар меткий, то легко может пройти в один из швов.
– Почему мы тогда пользуемся такими доспехами? – спросил Герцер и поморщился – барон смазывал рану вонючей и едкой мазью.
– Они более удобны на марше и во время земельных работ, – ответил Эдмунд. – Не очень-то легко сгибаться в монолитных доспехах или даже в кирасе. Доспехи-пластины предназначены для пехотинцев, которые выполняют еще и тяжелую работу. Зато в бою мы тоже можем легче двигаться и орудовать мечом и копьем.
– А почему нельзя вниз поддевать кольчугу? – спросил Герцер.
– Если тебе под силу носить на себе лишние килограммы, надевай, – кивнул Эдмунд, заканчивая перевязку. – Решай сам.
Герцер вспомнил, сколько всего приходится тащить на себе Кровавому Лорду, и вздохнул.
– Да, вы правы.
– Нет идеальных доспехов, – подтвердил Эдмунд. – Все время приходится идти на какой-нибудь компромисс. Человек лишь сам выбирает тот компромисс, который считает лучшим.
– Очень похоже на жизнь, – усмехнулся Герцер.
– Я рад, что ты еще можешь смеяться.
В комнату вошла Рейчел с одеждой в руках.
– Все могло бы быть намного хуже, – ответил Герцер.
– Каким образом?
– Не знаю, – улыбнулся он. – Но скоро узнаем.
– Ох уж эти мужчины, – покачала головой Рейчел. – А сейчас ты небось отправишься в ванную к Баст.
– Ну, с тобой в бане я уже побывал, – заметил Герцер.
– Это не то, – бросила в ответ Рейчел и вышла из комнаты; каждый ее шаг отдавался эхом по дому.
– О чем это вы? – спросил Эдмунд. – Ну да ладно. Не понимаю только, почему она расстроилась.
– Скорее всего, все вместе, – ответил Герцер. – В первую очередь, думаю, потому, что вы простили меня за проявленное малодушие тогда, с госпожой Данаей, а Рейчел никогда не простит мне этого.
Эдмунд какое-то время словно что-то жевал, но потом кивнул.
