Аватара вздохнула и покачала головой.
– Оглядываясь назад, можно сказать, что нет, но в тот момент я… я была так занята. И потом, я ведь говорила тебе уже: я никак не думала, что беспорядки начнутся так скоро. Люди такие…
– Больные, – подхватила Даная. – В глубине души мы настоящие звери, сестренка, а ты этого так и не поняла. Или, по крайней мере, не усвоила. Думаю, что и я не осознавала этого, пока не столкнулась с Мак- Кейноком.
– Что ж, для меня это было хорошим уроком, – заметила Шейда. – А теперь я слышу подобные рассказы отовсюду. Только из тех городов и селений, с которыми я имею связь, мне сообщили о четырех тысячах трехстах двадцати случаях насилия. А те области, которые не докладывают нам, – там положение еще хуже. Иногда я даже думаю, Даная, что, может, лучше признать свое поражение, учитывая, во что превратился мир. И каково в этом мире женщинам…
– Женщины в течение многих веков вынуждены были мириться с таким же отношением, – ответила Даная. – И пожалуйста, не выплескивай на меня свои проблемы. Я уверена, что ты не просыпаешься в холодном поту по ночам и не видишь прямо перед собой лица Мак-Кейнока. А иногда и кое-что похуже.
Шейда помолчала, потом вздохнула.
– Даная, я могу… как бы это сказать… Ты можешь освободиться от всего этого. От ночных кошмаров.
Даная подумала, потом покачала головой.
– И ты готова сделать это для всех женщин?
– Со временем, наверное, да, – не сразу ответила Шейда. – Энергии на это уйдет не больше, чем на подобный разговор.
– Нет, – снова подумав, ответила Даная. – Это не решение проблемы. Со мной все в общем-то в порядке, вот разве что ночные кошмары. Но и это пройдет. Иначе быть не может.
– Тебе надо выговориться, – настаивала Шейда. – Я пыталась разобраться с древними текстами. Мы позабыли о сексуальном насилии, как о…
– Обо всем остальном, – кивнула Даная. – Насилие, экономическое и сексуальное доминирование. Мы так долго жили без всего этого. «Машины освободили женщин, а компьютеры дали им силу». Но теперь все вернулось назад. Убери все технические достижения, и женщины становятся пешками в руках мужчин. И теперь мы должны найти выход из этого положения в условиях, в которых оказались, не пытаясь опираться на старый мир.
– Тогда найди человека, с которым ты бы могла поговорить.
– Все говорят мне об этом, кроме тех женщин, которые пережили то же, что пережила я. Мы не хотим говорить об этом, спасибо. В особенности с родственниками, сестренка.
– В тех текстах именно так и написано. Но там однозначно говорится, что тебе просто необходимо выговориться, выплеснуть наружу все плохие мысли, чтобы разобраться, что из них твое личное, а что является последствием того насилия.
– Вряд ли ты можешь переправить эти тексты мне? – спросила Даная.
– Пока что нет, но, может, смогу в ближайшее время, – ответила Шейда. – Одно дело послать аватару, совсем другое телепортировать тексты. В данный момент наше положение очень опасно, мы можем проиграть. Если получится немного его выправить, сразу пришлю.
– Ну, тогда подождем, и спасибо. Попробую справиться с ночными кошмарами и вернуться к нормальной жизни.
– Будь осторожна, – предупредила ее Шейда. – Любая мелочь может вызвать неприятные воспоминания. И еще. – Шейда помолчала, потом добавила: – Ты права, кое о чем я не хочу с тобой говорить. Но… будь осторожна. Все, что происходит, может казаться тебе нереальным. Но, черт побери, во всем этом огромном лагере исторических придурков должен же быть хоть кто-то, кто изучал явление сексуального насилия! В столь любимые ими исторические периоды насилие было вполне естественной частью жизни!
– Единственно, кто может знать, так это Эдмунд и, возможно, Ганни, – ответила Даная. – А я с ними обсуждать случившееся не намерена, благодарю покорно.
– Ты очень упряма, сестричка, – заметила Шейда.
– Я Горбани, – ответила Даная с улыбкой.
Шейда хотела было что-то сказать, но потом просто бросила:
– Мне пора. И все же, черт побери, поговори с кем-нибудь!
– До свидания, Шейда, – попрощалась Даная.
– Пока.
После исчезновения Шейды Даная глубоко вдохнула и принялась размышлять о людях, собравшихся в Вороньей Мельнице, потом подошла к буфету, вынула бутылку бренди и выругалась:
– Черт, она права, – поискала стаканы, не нашла и сделала большой глоток прямо из горлышка. – Но вряд ли у меня получится.
Она посмотрела на дверь. Сгущались сумерки, и воздух становился прохладным. Даная завернулась в плащ и вышла на улицу. Она поняла, с кем может поговорить. Главное – разыскать ее.
Магиббон как раз прицелился в главную олениху стада, когда что-то белое промелькнуло сбоку от него, и он замер на месте. Он никак не мог понять, что это такое, но вот он опять заметил движение и понял: это чертова кошка Рейчел.
Он полчаса подкрадывался на расстояние выстрела к стаду оленей, а это не так-то просто. Правда, он последние пятьдесят лет только этим и занимался, и охота стала его второй натурой. Остальное время он посвящал поискам добычи, а это означало практически жить в лесу, словно и сам он стал оленем. Он делал