этой чертовой телегой пыль. Думать надо было, командир! Соображать! А теперь – что уж… Терпи.
Я немного придержал Игги и, прикрыв глаза, на ходу занялся просмотром виртуальной карты и изучением новых возможностей своего боевого комплекса «Перстень – наруч». Однако времени на это, как оказалось, уже не было. Противник сделал свой ход. Ну еще бы! После всего, что я устроил графу, и святой бы не выдержал! А граф далеко не ангел.
Итак! Не прошло и получаса, как мы услышали настигающий нас топот копыт. Трус и Балбес мгновенно развернулись и проскочили за наши с Игги спины, прикрывая от неизвестной, но явной угрозы. Это они погорячились, команду надо ждать. Самодеятельность нам не нужна. Как говорится: самозванцев нам не надо, командиром буду я!
– Куда?! Стоять! Слушать меня и исполнять приказы! Молокососы!
Надо быстренько привести этих камикадзе в чувство, а то только познакомились – и сразу расставаться по причине убытия из боевых рядов в категорию «Груз-200». Непорядок!
– Бывалый! Гони вперед! Мухой!
Там впереди – я только что просматривал карту и заметил – был поворот и лес воронкой сходился к дороге. Место – самое оно: фланги прикрыты, прямая конная атака затруднена. Вот туда-то нам и надо.
– За мной!
Тачанка уже бодро тряслась впереди, наш эскадрон конармейцев кинулся ей вслед. Километра полтора надо скакать. Ничего, лошади у нас свежие, в отличие от погони. Те явно не шагом шли. Из клубов пыли сзади появились всадники в броне и с копьями. Штук двадцать, на первый взгляд. Красиво идут! Значки развеваются, выи рыцарей пригнуты к шеям боевых коней. Поэма! Точнее – картина маслом.
– Мастер! Это барон!
Надо же! Какая, можно сказать, удача! Ведь мы так и не обнялись с бароном на прощание.
Барон, видимо, также жаждал прижать меня к своей впалой груди. По крайней мере, уже стало слышно, как он орет: «В копья их! В копья! А этого мерзавца брать живым! Быстрей! Быстрей!»
Разогнавшаяся погоня пока имела чуть большую скорость, но это преимущество довольно быстро сошло на нет. Птица-тройка Бывалого шустро уматывала к повороту, мы тоже не сопли жевали. Все! Тачанка ушла за поворот, еще немного поднажмем – и надо рубить хвост. Причем – в капусту. На ходу я достал рогатку и расстегнул подсумок. Вот и пришло время войсковых испытаний чудо-оружия. Бывалый, вот молодец, уже развернул свою телегу поперек дороги в самом узком месте и с боевым цепом в руках подпрыгивал в предбоевой горячке. Подскочив к тачанке, я мигом ссыпался на землю. Стрелять с коня – рисковать точностью выстрела.
– Вы, все! Стать по бокам и прикрывать меня! Вперед без команды не лезть! Исполнять!
Из-за поворота по широкой дуге выскочили первые всадники. Хочешь – не хочешь, а на повороте скорость пришлось им сбросить – единой лавы и строя не получится. Появились другие рыцари и, сбившись в подобие клина и опустив копья, начали разгон для атаки. Метров триста… Ближе… ближе… Топот, нет, сейчас уже грохот копыт, веселое улюлюканье и свист всадников. Барон что-то орет. Да-а, надо сказать, конная атака – это страшно, очень страшно… А им весело! Еще бы – копейный удар двадцати бронированных рыцарей против нашей пятерки… Весело вам, гады? Сейчас… Пора! Время как будто замедлилось, звуки стали тягучими и длинными, ноги лошадей вылетали вперед, плавно и неспешно, медленно поднималась пыль. Я растянул резину… рука, удерживающая кожаную пяту с шариками, подошла к правой скуле… Надо бить первым всадникам под ноги… А то прорвутся, успеют налететь… Удар копьями не выдержать, не отбить… Погибнут ребята… А так – завал получится, остальные всадники врежутся и потеряют напор… Хлопнула резина… Не обращая внимания на результат, я перезарядил рогатку и выстрелил еще. Зря я не посмотрел на результат. А вот слух-то не отключил. Жуткий протяжный вой людей, и страшный конский плач! В поднятую бьющимися лошадьми пыль россыпью ударили пирозаряды. Время, как после паузы, снова пошло вскачь. Дробно стукнуло, полыхнуло, и вой прекратился. Сбоку от пылевого облака выскочили пять всадников. Сколько же вас, кентавры вы недорезанные? Наверное, это самые умные. Или отставшие – потому что умные и осторожные. Впрочем – какая разница!
Я поймал умоляющий взгляд Труса.
– Руби их! Впере-е-д!
Осознав происходящее, пятерка воинов графа потеряла кураж и, бросив копья и суетливо дергая поводья, начала спешно разворачивать своих коней. Поздно! Разъяренные предстоящей сшибкой, а главное, тем, что мастер в ходе боя задвинул их себе за спину, монахи и оруженосец ястребами упали на жертву. Пока я прыгал на одной ноге около нервничающего Буцефала, пытаясь влезть в седло, молодогвардейцы настигли врагов и моментально вырубили четырех. Пятого плющил боевым цепом подбежавший последним Бывалый. Мне бы такие навыки. А пока у меня, похоже, пошел отходняк. Руки стали холодными и дрожали, зрение – резким и контрастным, голова – пустой и звонкой какой-то. Плохо мне… Пустота на сердце и еле слышный звон в ушах. Вот теперь я почувствовал себя убийцей. Не воином – убийцей… Ведь они мне не могли противопоставить ничего… В три секунды сжечь двадцать человек… и лошади – их-то за что?
Интересно, а что чувствует командир подводной лодки после взрыва своих торпед под транспортом, перевозящим неприятельские войска? Слышит ли он, как кричат вражьи души? Брось, прекратить! Поплачь еще! Забыл барона, забыл улюлюканье и веселый азарт его охотников, загнавших зверя? Я не зверь, но тоже могу огрызаться. Это война – или ты убьешь, или тебя…
Медленно я подъезжал к месту побоища. Запястье левой руки зачесалось, и в голове прояснилось. Аптечка, наверное. Спасибо… Вовремя…
Молодогвардейцы хором издавали какие-то немузыкальные звуки. Их рвало… На дороге внавалку лежали трупы людей, кое-где бились искалеченные лошади… Игги все еще держал поперек седла меч, испачканный кровью… Пошатываясь в седлах и пряча глаза, они стремились скрыться от картины побоища у меня за спиной. За моей спиной… Спиной их командира, несущего полную ответственность за только что совершенное перед богом и людьми. Да – за все отвечаю я, и только я. И никуда от этого не спрятаться. И никуда не убежать. Я не стремлюсь убивать, но пощады врагам, поднявшим на меня оружие, теперь не будет.
– Слушай меня… Вы… хррхха! – я отхаркался. – Вы хотели веселых схваток и приключений? Вот это – первое… Перестаньте дрожать и поднимите взгляд! В глаза мне смотреть! В глаза!
Я замолчал, удерживая их взгляды и качая им в души то, что теперь ощущал сам. Уверенность, спокойствие, твердость. Глаза парней прояснились, в них появился проблеск понимания.
– Добейте лошадей… и посмотрите, что там с людьми. Если нужны какие-нибудь трофеи, оружие, можете взять.
Спешившись, я пошел искать живых. Мертв… мертв… мертв… А вот и барон… мертв. Время от времени взвизгивали в последний раз лошади. Тихо переговаривались молодогвардейцы.
– Мастер, сюда! Вот этот еще жив…
Я подошел. Это не рядовой воин, это рыцарь. Вороненый доспех, шлема нет… слетел, наверное… Полностью неподвижен, только глазами следит за мной. Позвоночник сломал, что ли…
– Можете говорить?
– Да…
– Чему обязан таким вниманием? Сколько вас? Что вам приказали?
Рыцарь облизал сухие губы. И потом, медленно и запинаясь, он заговорил:
– Я слышал, что поднято в погоню и на ваши поиски несколько рыцарских отрядов. В другие места посланы гонцы и почтовые голуби с приказами найти и захватить мастера Нага и всех его сопровождающих. Сказано, что вы шпион, угрожающий жизни короля. Главное – не дать вам уйти из графства на юг, в столицу. Нас было двадцать семь человек… Добейте меня, прошу… Как дворянина. Ведь вы же дворянин? Барон, вот даже как… Тем лучше. Надо же… Я так ждал своего первого настоящего боя! Думал… а-а-а, теперь наплевать… Вот интересно – боли нет, но я совсем не ощущаю своего тела. Наверное, сломана спина… Давайте кончать. Я не держу на вас зла, все-таки напали мы. Больше я все равно ничего не знаю. И такой я никому не нужен…
– Достаточно и этого. Прощайте.
Я посмотрел ему в глаза и усыпил. Сердце рыцаря остановилось по моему приказу через несколько тактов.
– Бывалый, Игги, поймайте лошадей. Лишними не будут… Вы закончили?
