высочайший уровень науки и культуры, производства и производительных сил. Там все было направлено на удовлетворение потребностей человека. Но – коммунизма не получилось. Никто уже не хотел раздвигать границы и идти за горизонт. Никто не хотел, да и не мог, обнажить меч за правое дело… Бойцы и люди фронтира перевелись в этом мире. Их вытеснили администраторы, ученые и техники. А потребность в воинах и бунтарях ощущалась все больше и больше. И тогда светлые головы в Службе коррекции решили набирать их по диким и полудиким мирам. Земля 1943 года, полыхающая Мировой войной, казалась Службе питомником монстров. Но монстров полезных и поддающихся дрессировке.
Я налил еще по четверти стакана.
— Воронов, ты терял друзей? Давай за них… не чокаясь… — я выпил и закрыл глаза. — Зачем ты ко мне подошел? У нас была сделка. Свои обязательства я выполнил. Больше я в вас не нуждаюсь.
— Ты – да! Мы нуждаемся в тебе, Виктор. Я уполномочен предложить тебе перейти на работу в Службу коррекции.
— Них… чего себе струя! — присвистнул я. — И сюда добрались!
— А мы тут давно… Наблюдать и при необходимости вносить коррективы – наша прямая обязанность. Вот и ты – это и есть необходимая точечная корректировка.
— На хрен вы мне нужны, регистратор!
— Корректор…
— Мне все едино. Сейчас война. Я на фронте, завтра-послезавтра начнутся бои. Где-то воюет мой полк, мои друзья. Здесь, под Курском, я отвечаю за ребят группы 'Молния'. Это моя война! И я отсюда не уйду! Я до Берлина дойду! Если жив буду…
— Да будешь ты жив, будешь… Но вот до Берлина ты не дойдешь. В одном из воздушных боев ты будешь серьезно ранен. Ты потеряешь ногу, Виктор.
— Э-эх, мать… Ничего! Маресьев без двух ног летал… и еще кто-то. Да ведь вы сможете скорректировать?
— Только не в твоем случае, Виктор. Ты свой лимит уже выбрал…
— Я отсюда никуда не уйду. Не надейся.
— Я понимаю… Я их предупреждал. Виктор, мне поручено сказать тебе следующее… В общем, если ты согласишься, тебе вернут Катю. Живую и здоровую…
Договорить он не успел. Сначала я врезал кулаком ему в челюсть, а потом глухо, по-звериному завыл. И не от боли в разбитой руке…
— Сволочь! Сволочь инопланетная! Ты… гады… торговать! Катей! У-р-рою!
— Я, Витя, не инопланетная сволочь, — сказал Воронов, поднимаясь с земли и вытирая кровь ладонью, — я сволочь наша, русская… Я землянин. Просто я работаю на двух работах. В ГРУ Наркомата обороны СССР и в Службе коррекции… И это не шантаж, пойми… Просто руководство решило пойти тебе навстречу так далеко, как только можно. Если ты дашь согласие – Катя останется живой. А ее горящий самолет упадет на землю уже без пилота. В круговерти этой гигантской войны этот случай – пустяк, не стоит даже говорить. Но! Только Катя! Больше никто, сам понимаешь – мы не можем спасти всех погибших… Даже Службе это не по силам. Так как?
— Пить будешь?
— Буду…
Мы выпили еще. Я сидел и молчал, уставившись глазами в темный угол палатки. Там, на фоне темноты, проявлялись лица погибших друзей… Сколько же вас, ребята! Катя… Что мне делать, Катя? Что ему ответить? Какой выбор я должен сделать? Кто мне подскажет? Никто… Я должен решить это сам.
— Записывай мои условия, Корректор. Катю я сам отвезу на планету Мать. Устрою ее там у друзей. Разберусь здесь с карателями. Закончу испытания, закончу все дела… Не хочу оставлять хвостов. Ранения нельзя избежать?
— Нет.
— Ослабить его тяжесть?
— Нет.
— Хорошо. Виктор Туровцев после ранения вернется в свое тело. Я для него сделал все, что мог. Остается мое тело, Корректор. Я – дух бестелесный! У меня ничего нет!
— Это не проблема, Виктор.
— Не называй меня так, Воронов. Ты все испортил. Я не Виктор. Виктор спит в своем теле. А вскоре ему предстоит проснуться и учиться ходить на протезе…
— Хорошо, Тур! Так тебя устроит? Любое тело на выбор – рост, вес, цвет глаз, оттенок волос. Ты не поверишь, какие это тела! Я проходил обучение на Мире-основе, видел… Боевые киборги и рядом не стояли, поверь!
— Два тела, Воронов! Два. Одно – мне, одно – моему другу, на Матери. Докладывай своему начальству. Если оно согласно, то после исполнения всех моих условий – я готов… Готов снова поменять шкуру. Как змей какой, прости меня Адриан!
Глава 15
— Ну, готов? Так, повторяю в последний раз – давай еще все сверим. Взлетаем парой, на трех тысячах я отхожу. Ты показываешь пилотаж, как оговаривали… Не увлекайся – парадной четкости и филигранности мне не нужно. Наоборот – все делай очень резко, на пределе, как будто уходишь от трассы врага. Понял? Потом – учебный бой и посадка. Вопросы? Нет вопросов… По машинам!
Я посмотрел, как Николай Воронов бежит к своему 'Яку' и кивнул технику – 'Запуск!'
Мотор окутался клубами дыма, прочихался и заревел. Самолет мелко задрожал, казалось, он торопил меня – 'Давай, давай – быстрее! В небо!' Я обернулся – истребитель Воронова, блеснув фонарем, вставал сзади в готовности начать взлет. Не прибегая к рации, я махнул рукой в перчатке – 'Побежали!'
…Комплекс фигур высшего пилотажа Воронов выполнил четко и лихо. Красиво сделал, ничего не скажешь! Посмотрим – каков ты в бою… 'Расходимся на пару километров… Потом разворот – и бой!' 'Як' Воронова качнул крылом и взмыл от меня на боевой разворот! Резко! Так и надо. Я еще немного прошел по прямой. Истребители однотипные, заправка, БК, а, значит, — и вес – одинаковые… Будет не просто… Крутился Николай неплохо. Поехали…
Резкий боевой разворот. Прищурив глаза, я искал истребитель Воронова. Вон он… все еще лезет в высоту… Мне не догнать – я потерял время, пока удалялся от точки расхождения. Но это не главное… Главное, — каким же Макаром тебя обхитрить? В облако? Он так и будет висеть на высоте. В пике? Он не пойдет. Да, высота… Высота – залог здоровья. Что же предпринять? Внезапно зашуршали наушники. Это прорезался руководитель полетов.
— Дед, ВНОС дает пару истребителей на подходе к аэродрому. Высота около семи… Скорее всего – это 'охотники'. Будьте внимательны. Мы их пока не наблюдаем.
Это не охотники, это – разведчики… Это те, кого мы ждем.
— Ворон, учебный бой прекратить. Будет настоящий. Продолжать набор высоты. Я за тобой…
— Принял, продолжаю набор…
Высота уже около шести. Пришлось откручивать вентиль баллона с кислородом, брать в зубы мундштук. Неудобно, черт меня побери… Почему у нас все так? Отличный истребитель, но о летчике думают в последний момент. Вот и нет кислородной маски. Взяли бы и слизали у 'Кобры'. Говорят – у нее очень удачная маска, не спадает при перегрузках, не мешает переговорам по рации, ремни крепления не душат летчика.
— Ворон, кислород не забудь, — приходится бубнить. Рот занят. Но – ничего. Звук-то все равно снимается ларингофоном. — Оттягивайся на солнце, продолжай набор, я за тобой…
— Понял, продолжаю…
Небо стало менять свой цвет. Появилась глубокая синева. Даже – фиолетовый какой-то отлив. Мороз страшный. В кабине пока тепло от двигателя. Но неуютно. Ничего, мы быстренько… Стрельнем – и вниз, за чашкой горячего какао…