— ПИР, передай на все танки. Всем танкам. Остановиться немедленно. Нам нужно немного побеседовать.
Танки продолжали ехать на восток. Они не только не остановились, они еще прибавили скорости.
— ПИР, они все слышали?
— Несущая частота активна у всех танков, и я передала сообщение на интерком.
— Ладно, — прорычал Паппас.
Он достал моток изоленты для работ в космосе и примотал тщетно протестующего офицера к башне, затем прошагал по броне к люку водителя. Рассчитанные на работу в открытом космосе зажимы надежно удерживали его на шкуре бронированного бегемота. Он присел у люка и забарабанил по нему.
— ОТКРЫВАЙ!
Физической реакции не последовало, но он мог поклясться, что расслышал слабое «Нет!».
Он нажал точку на предплечье, из нижней части выскочило лезвие длиной два фута. Клинки предложил Дункан, и техники-подгонщики индои с превеликим удовольствием оснастили ими всю роту. Сейчас мономолекулярное лезвие оказалось более чем кстати. Оно вошло в кобхэмовскую сталь, как в масло, и рассекло замок люка пополам.
Спустя совсем ничего остаток взвода выстроился, преисполненный внимания. Двоих или троих украшали синяки, и минимум у одного оказалась сломана рука. На башне одного танка остывало раскаленное пятно от скользящего удара бронебойного заряда, а одному наводчику потребуется серьезное медицинское вмешательство. Но большинство находились здесь.
— По-хорошему вы не понимаете. Сейчас я поговорю с вами по-плохому, — стальным тоном произнес сержант. — Это подразделение виновно в дезертирстве перед лицом врага. Каждый боец этого подразделения заслуживает смерти как по Единому Кодексу Военного Судопроизводства, так и по Процедуре Суда в Военное Время Федерации.
Он остановился и посмотрел на стоящие перед ним фигуры. Большинство все еще смотрели с вызовом. Несмотря на регулярные казни дезертиров через повешение до высадки послинов, бегство в подобном случае было распространено столь широко, что им вряд ли предъявят обвинение. Чего они еще не поняли — это что они больше не находятся под действием американских законов.
— Вы получили приказ должным образом назначенного сержанта Ударных Сил Флота. В этом случае ваш проступок подпадает под действие законов Федерации.
Он снова остановился и понизил голос.
— И это означает, что вы только что пересекли порог ада.
Он поднял крепко связанного лейтенанта, держа его за затылок.
— Этот офицер игнорировал прямой приказ. Он возглавлял это отступление. Прежде всего виновен он.
Паппас сжал пальцы, и череп офицера лопнул. Труп лейтенанта упал к ногам выстроившихся солдат, забрызгивая их кровью и кусками мозга. Почти обезглавленное тело дергалось на земле некоторое время, пока на периферийные нервные окончания продолжали поступать импульсы. Большинство солдат стояли ошеломленные, двое-трое смотрели с довольным видом. Затем почти половина согнулись пополам, их стошнило.
— Я хочу, чтобы вы кое-что уяснили! — прорычал Паппас. — Послины
Паппас поднял свою М-300 и выстрелил поверх голов. Очередь релятивистских капель пробила брешь в здании Лонгуорта, на улицу посыпалась каменная крошка.
— Это оружие прошьет ваши жестянки насквозь с очень большого расстояния. Вы
—
Голос принадлежал человеку молодому, уверенность — нет. Снова омоложенный.
—
—
Не ответил даже центр управления огнем Пятидесятой дивизии. Вероятно, удрали, сволочи.
—
Керен сменил траверс и немного сократил дистанцию.
—
—
Керен изумленно покачал головой. Парень, наверное, говорил о Валькириях или чем-то наподобие этого.
Майку предстояло принять важное решение. Батальон шел вперед и пересек уже линию фазы Двенадцатой улицы, а он все еще пребывал в затруднении. Но после долгих и упорных раздумий он все же принял решение.
— Дункан? — спросил он.
— Мы наготове! Где вы его хотите?
— Вопрос. Какую мелодию мне следует использовать? — спросил он. Со стороны отдаленного Монумента ясно слышалась стрельба. Там не иначе как считали себя обреченными.
— Чего?
— Я думаю, «Полет Валькирий».
—
— Или мне следует держаться традиционной?
— Какой традиционной?.. А!
— Н-да, традиционная побеждает. По правде, жаль. Это истинно вагнеровский момент.
Керен поднял голову и зарычал, когда парень, опускающий заряды в трубу, замер. Затем, увидев отпавшую челюсть на его лице, он посмотрел назад. Мелодия звучала знакомо. Сначала он ни за что на не мог ее вспомнить. Но затем, когда приближающееся подразделение начало петь, он вспомнил и стал хохотать так громко, что даже подумал, как бы не умереть от смеха.
Полковник Катпрайс оглянулся на звук за спиной и начал смеяться. Как раз в момент, когда считаешь, что проиграл, жизнь иногда подбрасывает тебе туза. Некоторые из стрелков на пригорке поворачивались ругаться на неуместное веселье, но по мере того как все больше и больше ветеранов присоединялись к хохоту, они вглядывались в тыл — и улыбались. Они не совсем понимали соль шутки — песня была знакома по курсу начальной подготовки, но остальное представляло собой загадку. А старые парни явно понимали, в чем тут зарыта собака.
И под мелодию «Желтой Ленты», гимна Кавалерии Соединенных Штатов, мужчины и женщины Первого батальона Пятьсот пятьдесят пятого полка Мобильной Пехоты, полка «Три Пятака», начали разворачивать боевые порядки.
72
Тэри Найтингэйл отнюдь не была счастлива. План, который капитан О’Нил передал по команде, был излишне опасен и чреват поражением. Он также оставлял роту «Браво» с открытым левым
