был почти не виден. На северной стороне дороги стелилась низкая поросль белой сосны, начинавшаяся в двадцати метрах от обочины и простиравшаяся до самой кромки воды. Полосу отчуждения дороги, судя по ее виду, не расчищали еще со времен, предшествовавших нашествию, и она густо заросла бурьяном и кустами ежевики. Укрытие в низине было гораздо лучше, чем где-либо на склоне.
На «ближней» стороне реки стояла небольшая электростанция, которая, судя по всему, еще работала. По крайней мере ведущую к ней дорогу недавно выровняли грейдерами, металлическая ограда выглядела отремонтированной. Если бы ею не пользовались, послины, вероятно, давно бы ее размонтировали.
После долгих лет опыта Мюллер не сомневался, в каком направлении двинется Мосович, но ему хотелось удостовериться.
— Ну? — шепнул он.
Разрисованное камуфляжной краской лицо Мосовича некоторое время оставалось неподвижным, затем он сморщился. Переправа ставила две проблемы. Первую представлял собой склон, который был не только открытым, но и чертовски крутым. Большинство гражданских назвало бы его отвесным, но на самом деле он являлся просто очень крутым и лесистым склоном, вполне стандартным для Аппалачей. Деревья сами по себе уменьшат трудность спуска, к тому же склон пересекали оленьи тропы и пара просек, напоминавших старые трелевочные дороги. За исключением Николса, команда потратила достаточно времени на карабканье вверх-вниз по подобным склонам, так что они стали ничем не хуже солдат любых горных частей в мире, за исключением, возможно, гурков. Поэтому они сумеют с ним справиться. Но он все же оставался чертовски крутым, а это означало возможность получить травму по пути вниз.
Если они пойдут прямо вниз, то также станут видимыми с дамбы. Несмотря на все свои разглагольствования, что послины не выставляют часовых, Мосович вовсе не собирался рисковать без нужды. Более того, слева проходил неглубокий овраг. Если они пойдут по нему, то не будут просматриваться с дамбы; любым идущим с востока послинам придется оглядываться через плечо, чтобы их заметить, и поверхность там была чуть менее крутой.
Очутившись на равнине, группа сможет укрыться в рощице у речки и будет вполне сносно укрыта до самого моста. Переход через него представлял мудреную проблему номер два.
— Влево. Спускаемся быстро. Ныряем в кювет у дороги, затем в лес.
— Понял, — сказал Мюллер и скатился с серого скального выступа, готовясь к броску вниз по склону.
— «Быстро» — понятие относительное, — заметил Николс. — Я не выиграю ни одной стометровки с этой тяжелой дурой.
Снайперская винтовка весила пятнадцать килограммов, да и боеприпасы к ней легкими не назовешь. Хотя снайперы носили с собой сравнительно мало патронов, их «полезная нагрузка» — носимое снаряжение — весила около пятидесяти килограммов. Николс увальнем не был, но и Годзилла не смогла бы сделать рывок с полусотней килограммов на спине. Во всяком случае, не слишком далеко.
— Мюллер, возьми у него один конец, — шепотом сказал Мосович. — Я первый. Когда скатимся вниз, бежим рысью, без спринтерских рывков. Но, бога ради, поглядывайте по сторонам, не спотыкайтесь и не мешкайте.
Он также подобрался, посмотрел по сторонам и кивнул.
— Пошли.
Самым безопасным и тихим способом спуститься по покрытому ковром листьев косогору было бы осторожнее, шаг за шагом, продвижение по оленьим тропам. Время от времени можно было бы срезать пару уровней, пользуясь выходом скальных пород или поваленным деревом, и, таким образом, спуститься на ровное место чуть быстрее, но в общем и целом это было бы медленное, зигзагообразное сползание на дно долины.
Однако такое змееобразное сползание означало торчание на виду в течение десяти или пятнадцати минут на покрытом редкой растительностью холме, Мосович поразмыслил и отбросил этот метод, предпочитая добраться вниз, до более или менее сносного укрытия, как можно быстрее. Что означало спуск тобогганом.
При спуске всегда есть опасность поскользнуться на листве. Но это скольжение можно было обратить команде на пользу, и Мосович более чем охотно им воспользовался. Он сел, слегка согнул ноги и оттолкнулся.
Ощущения напоминали катание на санках, и скорость почти та же. Скольжение было также тихим, хотя особой роли это не играло: если какой-нибудь послин находился достаточно близко, чтобы их услышать, то он бы их и заметил. Метод отличался от спуска на санках тем, что понизить скорость было легче, и Мосович тщательно держал ее под контролем. К счастью, на спуске не только росли деревья, за которые периодически можно было ухватиться, но имелось и несколько естественных препятствий.
Он достиг первого, разбитого участка когда-то, видимо, трелевочной дороги, насыпанной на склоне, и некоторое время лежал, прислушиваясь. Отряды послинов тишину не соблюдали, и существовал шанс, что, если с востока приближается такой отряд, Мосович его услышит раньше, чем увидит. Про западную сторону сказать того же самого было нельзя, и она являлась более опасным направлением, но жизнь всегда рискованная игра, особенно для ПДР.
После короткой паузы Мосович поехал дальше. Здесь склон был еще круче, и несколько раз ему пришлось цепляться за деревья. Он чувствительно ударился о маленький скрытый пенек и успел ухватиться за молоденькую березку прямо на краю отвесного обрыва. Он снова прислушался, но не услышал ничего, кроме вздохов ветра среди деревьев и слабого жужжания электроподстанции не далее чем в двадцати метрах. И десятью метрами ниже.
Десятиметровый обрыв не опускался точно под девяносто градусов. В стародавние времена Мосович бы развернулся и осторожно спустился вниз, нащупывая опоры для рук и ног. Но когда-то в стародавние времена, и в тридевятой стране под названием Вьетнам, заезжий гурка сначала чуть не помер со смеху, затем показал ему, как преодолевать подобный склон
Ему никогда не удавалось осознанно определять, куда ставить ноги в таких ситуациях, да реально это и не играло роли, потому что спустя секунду после старта он промчался десять метров вниз — ноги перелетали от одного хрупкого выступа усеянной кварцем глины к другому — и очутился на ровном месте, с топотом несясь к дренажному кювету у дороги. Он хлопнулся животом в стоячую воду кювета, повел камерой, оглядываясь вперед и назад, и развернул направленную антенну.
— Парни, вы идете или как?
С момента первого толчка на вершине прошло ровно две минуты тридцать пять секунд.
Остальная команда спускалась более осмотрительно, но Мосович уже находился на месте и имел достаточный обзор, чтобы заранее предупредить о приближении патруля послинов. Если команда замрет в неподвижности, их камуфляж и темнота, вероятно, помогут им остаться незамеченными. Оказалось так, что за потребовавшееся им для спуска время патрулей не случилось. Небольшой патруль, не более двадцати, прошел мимо, когда они пробирались по рощице белой сосны вдоль реки. Но люди просто пригнулись среди густо растущих деревьев — место напоминало питомник рождественских елок, — пока послины не миновали, затем команда землян приблизилась к мосту.
Мост представлял собой простую плоскую конструкцию из бетона, которая лишь немного возвышалась над бурлящим потоком. Оглядевшись по сторонам, словно проверяя, нет ли машин, Мосович перескочил ограду и побежал по настилу, остальные члены команды не отставали. Слева на противоположной стороне лежало еще одно маленькое поле, выезд на основную магистраль и размытая боковая дорога, идущая параллельно реке по западной стороне. Поле покрывали кустики ежевики и низкая сосновая поросль, не выше колена, но оно выглядело вполне подходящим укрытием для Братца Мосовича, и он перепрыгнул ограду и снова припал к земле.
Как только остальная команда оказалась на месте, Мосович, удостоверившись в отсутствии послинов, потрусил сквозь заросли ежевики к боковой дороге. Чтобы добраться до ближайшей лесной опушки, надо было преодолеть откос высотой по грудь и пересечь еще одно покатое маленькое поле, заросшее сорняками, шириной не более семидесяти метров. Сразу за ним люди нырнут в лес и скроются из виду: лес
