– Мой дорогой сэр Джеймс, сегодня своей доблестью ты заслужил славу. Ты сражался лучше всех и доказал, что являешься самым храбрым и умелым рыцарем.
– Сэр, – ответил сэр Джеймс, – вы вправе говорить все, что вам хочется, но с сожалением должен признать, что это не так. Если я и был впереди, чтобы служить вам, то только потому, что исполнял свою клятву, так что я не заслуживаю вашей похвалы.
– Сэр Джеймс, – сказал принц, – я и все остальные считаем тебя самым храбрым рыцарем с нашей стороны в этой битве, а чтобы ты и впредь мог множить свою славу, назначаю тебя навеки своим рыцарем с годовым доходом в пятьсот марок, которые будут выплачиваться из доходов с моих поместий в Англии.
– Сэр, – скромно произнес лорд Джеймс, – я заслужил эти почести с Божьей помощью.
На этих словах сэр Джеймс попрощался с принцем, поскольку почувствовал сильную слабость, и слуги отнесли его отдыхать. Вскоре после их ухода в королевский шатер вошли граф Уорвик, лорд Реджинальд Кобхэм и король Франции. Принц приветствовал короля низким поклоном и устроил его со всеми удобствами, какие только мог предоставить, а он в этом хорошо разбирался. Принц приказал, чтобы принесли вино и сладости, которые сам поднес королю в знак особого расположения.
Так 19 сентября 1356 года была выиграна эта битва на полях Мопертюи в двух лигах от Пуатье. Она началась около девяти часов утра и закончилась к полудню, но англичане еще продолжали преследовать противника, и принц был вынужден водрузить свое знамя на высокий куст, чтобы его воины вернулись к месту сбора. Но и после вечерни вернулись не все англичане. Говорили, что погиб весь цвет французского рыцарства, что король, его сын Филипп, семнадцать графов и бессчетное число баронов, рыцарей, оруженосцев взяты в плен, а на поле боя осталось от пяти до шести тысяч убитых. Когда собрались все англичане, то выяснилось, что пленников в два раза больше, чем победителей. Англичане решили, чтобы не рисковать, потребовать выкуп прямо на месте. Так и поступили. Лишний раз пленники убедились в учтивости англичан и гасконцев, поскольку многих из них в тот день освободили под обещание вернуться до Рождества в Бордо, чтобы заплатить выкуп.
Когда все собрались под своими знаменами, поступил приказ возвращаться в лагерь, который располагался рядом с полем боя. Некоторые начали снимать доспехи и помогли разоружиться пленникам, с которыми обходились весьма любезно, поскольку, как бы ни обстояло дело с выкупом, пленники находились в полном распоряжении англичан. Вполне понятно, что те, кто сопровождал принца, не были обойдены ни славой, ни богатством, ни выкупом с пленников в виде золотой и серебряной посуды, драгоценностей, сундуков, набитых до отказа тяжелыми от золотых и серебряных украшений поясами и меховыми накидками. Французы вырядились на битву так, словно были уверены в своей победе.
Когда сэр Джеймс Одли вернулся в свой шатер после того, как отблагодарил принца за королевский подарок, то сразу послал за своим братом сэром Питером Одли и за остальными родственниками. Затем он послал за четырьмя своими оруженосцами, которые весь день были рядом с ним.
– Господа, – обратился сэр Джеймс Одли ко всем собравшимся, – принц положил мне годовое содержание в размере пятисот марок. Вы видите здесь четырех оруженосцев, которые всегда служили мне верой и правдой, особенно в сегодняшней битве. Всей славой, которую я снискал сегодня, я обязан их мужеству и отваге, поэтому я хочу вознаградить их. Я передаю им дар в виде пятисот марок, которыми мой господин наградил меня, в той же форме и на тех же условиях, на которых они достались мне. Я отказываюсь от этих денег в их пользу без права изменить принятое решение.
Рыцари переглянулись и сказали:
– На такие подарки способен только благородный сэр Джеймс. Пусть Господь не забудет твоего поступка.
Рыцари попрощались и направились к принцу Уэльскому, который вечером устраивал ужин в честь короля Франции из его же съестных припасов, поскольку вся провизия, которая была у французов, перешла к англичанам, многие из которых уже три дня не пробовали хлеба.
Когда наступил вечер, принц Уэльский устроил пир в честь короля Франции и принцев и баронов, которые были взяты в плен. Принц посадил французского короля и его сына Филиппа за богато накрытый стол, находившийся на возвышении; за этим столом сидели и некоторые самые высокопоставленные французы. Остальных рыцарей посадили за другие столы. Принц сам прислуживал королю и другим знатным пленникам и отказался сесть за стол, несмотря на все просьбы, объяснив, что не достоин чести сидеть за одним столом с таким могущественным и отважным королем.
– Дорогой сир, – добавил принц с присущим ему благородством, – пусть не портит вам аппетит то обстоятельство, что Всемогущий Господь не удовлетворил сегодня вашу просьбу. Будьте уверены, что мой господин и отец окажет вам все почести, насколько это будет в его власти, и уладит вопрос с выкупом таким образом, что вы навсегда останетесь друзьями. По моему мнению, вы должны радоваться тому, что победа в этой битве досталась не вам, поскольку сегодня благодаря своей доблести вы прославились так, что превзошли всех своих лучших рыцарей. Я говорю это не для того, чтобы польстить вам, а потому, что все единодушно считают, что вы были лучшим и заслуживаете приз и венок за отвагу.
Тут все стали восхвалять короля, а французы сказали, что принц говорил искренне и поступил благородно и что он станет одним из самых благородных принцев в христианском мире, если Господь дарует ему долгую жизнь, чтобы он следовал по пути славы.
Примечания
1
Перевод Ю. Корнеева.
2
Уильям Вордсворт (1770–1850), английский поэт-романтик. (Примеч. авт.)
3
Акколада (фр. – объятие) – название церемонии при приеме в рыцарский орден. После посвящения в рыцари гроссмейстер ордена или совершавший посвящение торжественно обнимал принимаемого, возлагая ему руки на шею (ad collum). Позднее это слово стало употребляться для обозначения всего акта рыцарского посвящения или принятия в рыцарский орден. (Примеч. пер.)
4
Следует помнить, что книга Т. Булфинча была опубликована в 1858 году. (Примеч. пер.)
5
Сирвенты (прованс. sirventes – «служебная песня»). Сирвенты отличались своей социальной, иногда сатирической заостренностью; под пером некоторых трубадуров они превращались в агитационные произведения, нередко в памфлеты. Лучший и известнейший из авторов сирвент – Бертран де Борн, один из политических деятелей провансальской военной аристократии, сам принимавший участие в феодальных усобицах на юге Франции, в военной распре из-за владений в Провансе, возникшей между сыновьями английского короля Генриха II – Ричардом Львиное Сердце и Генрихом, по прозванию Молодой Король. Сирвенты служили Бертрану де Борну одним из средств феодальной борьбы. (Примеч. пер.)
6
Такого рода искажения были отмечены очень давно, и читатель найдет любопытный тому пример во вступлении к стихотворному «Роману о сэре Тристреме». Роберт де Брюн жалуется, что «Роман о сэре Тристреме» был бы лучшим из всех, когда-либо сочиненных, если бы его можно было читать вслух в том виде, в каком он был создан автором – Томасом Эрсилдауном; однако он написан таким цветистым языком и таким сложным размером, что теряет все свои достоинства в устах обыкновенных менестрелей, которые чуть ли не в каждой строфе что-то пропускают в ущерб и смыслу, и ритму отрывка. (Примеч. пер.)
7
Саути Роберт (1774–1843) – английский поэт, литератор из ближайшего окружения У. Вордсворта и С.Т. Колриджа. В 1796 году Саути приобрел известность, издав поэму «Жанна д’Арк». Начав изучать право в 1797 году, скоро охладел к профессии юриста и занялся литературным трудом. Со временем он перешел к прозе – историческим сочинениям и биографиям; лучшей среди них была восторженно принятая современниками «Жизнь Нельсона». Главным источником заработка для Саути была литературная критика. При жизни Саути выпустил 55 книг. В 1813 году он стал поэтом-лауреатом. Саути отказался от титула баронета в 1835 году, но принял выхлопотанную для него пенсию в 300 фунтов.
