караван, и пока нам по пути. Мы отделимся от него на минимальном расстоянии от цели. Это сэкономит дней шесть.
– Звучит неплохо, лейтенант, – ответил Благовест. – Чем быстрее доберемся, тем лучше.
– Я тоже так думаю, – сказал офицер, кивая. – Наконец-то начальство сделало хоть что-то мало- мальски полезное. Хотите каюты на 'Живе'?
– Нет, спасибо, сынок, – отказался Благовест с гримасой отвращения на лице. – Мы тренируемся выживать в экстремальных условиях; лучше впасть в спячку здесь и сохранить форму к началу операции, чем заплыть жиром на чертовом корабле.
– Я подозревал, что вы откажетесь, – сказал лейтенант.
Идиоты командос. Вечно ищут приключений на свою задницу. Станут есть коренья, взмокнут, вымотаются на задании, как сволочи, и все равно будут чувствовать себя счастливыми.
– Но меня просили настоять на приглашении.
– Очень мило с их стороны. Мы с удовольствием его примем, но на обратном пути. Не сейчас. Нам не привыкать к грязи и холоду, и не стоит расслабляться, – объяснил командир, словно прочитав мысли пилота.
– А что «Жив» делает на этом маршруте? – спросил Хорек, который наконец умудрился обойти Гориллу, добрался до одного из ящиков и теперь, скинув рюкзак, запихивал его внутрь. – Я думал, что «Жив» – флагманский корабль Второго Флота.
– Так оно и есть. Но его отправили на ремонт – проблемы с топливным баком, – сказал лейтенант, которого Хорек до тех пор не замечал.
– Отлично. Надеюсь, они починили корабль, а то полет может оказаться весьма зажигательным.
Лейтенант, то ли улыбнувшись, то ли поморщившись, произнес:
– Пора начинать. Переходите в отсек для анабиоза.
Шутка Хорька была стара как мир, но второй пилот вряд ли понимал ее значение.
Настройка силовых полей, удерживающих топливо, хоть и проста, но требует особого сосредоточения. Когда выброс водорода происходит во внутреннее пространство корабля, то системы очистки воздуха справляются с проблемой и отравления не происходит.
Но при достаточно сильном разрыве поля водород быстро заполнит весь корабль, и никто не успеет ничего предпринять. Только корабли-разведчики засекут яркую вспышку в секторе.
В шлюз вошел Тирдал, и Благовест пожал ему руку. Это был знак, что дархел «свой». Надо же – дархел здоровается за руку с командиром. Наверное, какой-нибудь консультант. Слух об этом наверняка распространится по всему кораблю со скоростью света. Тирдал, сложив свою амуницию, стал наблюдать, как остальные спускаются, располагаясь на нижней палубе.
Палуба, на которой разместятся разведчики, еще меньше, чем верхняя. Фактически она представляла собой коридор, где даже двоим трудно разойтись. Спускаться приходилось по одному. В стенах коридора были устроены ниши, по пять с каждой стороны, а в нишах находились кушетки. Лежать приходилось слегка согнувшись – во время анабиотического сна корпус должен быть немного приподнят. Горилла спустился последним. Он знал, что пройти по коридору сможет лишь боком и пригибаясь, поэтому занял ближайшее к люку место. Техник лег, не снимая костюма с запасом воды, боевым ножом, пульсаром в кобуре и другими личными принадлежностями. Это было нормально – Горилла носил его под верхней одеждой, снимая только в душе, и частенько даже спал в костюме.
Техник терпеть не мог замкнутых пространств, и все это знали.
– Тепло и уютно, Горилла? – спросил Тор. – Нужен плюшевый мишка?
Когда были закреплены ограждения, камера анабиоза стала действительно похожа на колыбель.
С обеих сторон кушетки поднялись защитные экраны и, как створки ракушки, стали смыкаться над разведчиками, оставляя открытыми только головы.
Горилла ненавидел эту процедуру – настоящий кошмар для клаустрофоба. Тор все время подшучивал над ним. Защитные экраны замкнулись вокруг шеи.
– Капитан, поправь Горилле воротничок!
Горилла огрызнулся:
– На обратном пути надо не забыть сунуть тебе в ранец вместе с булыжником пару местных змеек.
Тор прикусил язык. Он ненавидел змей.
Опустились кислородные маски, автоматически подстроившись под индивидуальные особенности лиц разведчиков. Каждому в шею был вколот гиберзин – специальное вещество для погружения в сон. Лица сразу бледнели, глаза закрывались. Медсестра нажала какие-то кнопки, прозрачные защитные экраны опустились на лица, и вся команда оказалась погребенной в серых пластиковых саркофагах. До самого пробуждения процессы в их организмах максимально замедлились.
Тирдал наблюдал за происходящим, стоя чуть в стороне. Медик повернулся и спросил его:
– А вы собираетесь занять место?
Дернув ухом, Тирдал ответил:
– Нет. Анабиоз плохо влияет на дархелов. Неприятные побочные эффекты.
– Странно. Мне казалось, вы изобрели гибернацию для своих целей и только потом адаптировали ее для людей.
– Нет, – сказал Тирдал, укоризненно взглянув на медика. – Она была изобретена чиптами для людей по просьбе дархелов около четырех тысяч ваших лет назад.
