с ним случилось? Он не может сосредоточиться. Продолжается изжога. Так было всю весну. Слева то и дело что-то дергает, и тогда перехватывает дыхание. Дергает сердито, так, словно щука хватает блесну. Сердце? А может, просто невроз? Ничего, летом, в отпуске, все пройдет. Нервы немного расходились за зиму.
Просто нервы?
А может, завод уже кончается?
Эта апатия, откладыванье дел со дня на день. Надо бы идти в ногу со временем, не отставать от прогресса. Пару бы лет еще потянуть... Купить тот большой старый хлев и сеять грибы. Все остальное досталось бы Пентти. Еще бы только пару лет.
И тут в груди дважды что-то сильно дергает, потом перехватывает дыхание.
Это опять та Большая рыба, та, которую я ждал всю жизнь. Она слева, в сердце, должно быть.
А я еще размышляю, как быть современным и не отставать от прогресса. Что до меня, то я-то готов. Но вот она, эта дрянная мышца. Когда сна начинает шалить, бравый марш в ногу со временем становится затруднительным. И если это на самом деле та Большая чернохвостка и если она схватит меня, то мне не поспеть за временем, как бы я ни лечил свои нервы и как ни ремонтировался бы во время отпуска. Только это мне и мешает.
Он встает и идет к окну.
Может, поразмяться перед окном, провентилировать легкие... Руки в стороны, ногу назад, прогнуться... Так... В исходное положение... Дыхательные упражнения... Глубоко вдохнуть... Выдохнуть... Вдохнуть...
Приступ кашля прерывает гимнастику.
Он закрывает окно: оттуда лезет дым.
Потом он снова глотает таблетку и садится за работу.
Я сейчас же со всем покончу. Со всем этим хламом. Потом возьму отпуск. Совершим круиз вокруг Европы. Кристина хочет в Италию... Где-то были объявления... По весне они каждый день в газетах рекламируют...
Он встает и, отыскав газету, принимается читать:
«Насладитесь прекрасным отдыхом, совершив поездку в Италию...» Гляди-ка, какую хорошенькую девушку тут поместили, и где только такую нашли... «Отдых, впечатления, развлечения. Незабываемые переживания, чужие народы, исторические памятники, сокровища искусства: все это мы предлагаем вам в нашем путешествии. Вы отвлечетесь от повседневных забот и будете наслаждаться жизнью под южным солнцем. Париж — Рим, 104 тысячи марок; сказочная итальянская ривьера Марина ди Масса с пальмами, с ласкающими волнами Средиземного моря — 95 тысяч марок...»
Туда мы и поедем с Кристиной. Нервы надо во что бы то ни стало привести в порядок. С какой стати мне противиться на этот раз, если я раньше не противился. Гляну, как всегда, одним глазком в бумаги и подмахну.
До полудня он знакомился с чертежами. В обеденный перерыв вызвал такси и поехал на пляж. Шофер попался знакомый, возил его и раньше.
— Берег будут застраивать. Еду взглянуть. Проект лежит у меня на столе.
— Рядом с новым микрорайоном? Мои знакомые там живут.
— Раньше это были предместья. В дни моей молодости.
— А теперь микрорайоны.
Добравшись до места, он попросил шофера подождать и вышел на берег. С моря немного дуло. Ветер был холодный. Мальчишки в трусах гоняли мяч. В конце пляжа — ближе к городу — стояла старая купальня с вышкой.
А народу-то сколько! Жуют завтраки. Откуда они взялись? Ведь не из города же на обеденный перерыв приехали? В лесу виднеются точечные дома. Там, наверно, столько контор и магазинов, что в перерыв народу на весь берег хватает. Может, разуться и пройтись босиком? Неудобно... Какой тут залив красивый. В нем и клев, должно быть, хороший. Интересно, кто здесь рыбачит?
Он разглядывал играющих мальчишек, завтракающих девушек и старых супругов, сидящих на скамейке. Девушки бросали в воду хлебные крошки. Освещенные солнцем, слетались чайки. В волнах и в воздухе стоял гомон.
Он направился к машине.
— Есть еще в Суоми красивые прибрежья, — заметил шофер.
— Похоже, и рыбы хватает.
— В город прикажете?
— Да, поехали обратно.
— И большой тут будет завод?
— Большой. Место хорошее.
Всю обратную дорогу он молчал, хотя шоферу и хотелось поговорить. Первым делом надо подписать бумаги.
А может, следует что-то сказать коллегам? Дело провалялось из-за меня так долго, что требует каких-то объяснений. Соберу-ка я всю компанию.
Вернувшись на службу, он заглянул к Ханнэсу. Тот еще не пришел. Госпожи Мякеля тоже не было. Пусто оказалось и за столом Хенрикссона.
Впрочем, можно это и с секретаршей уладить.
— Послушайте-ка, девушка, передайте, пожалуйста, инженерам нашего отдела, чтобы собрались в зале, у меня к ним разговор. Благодарю вас.
Посижу часок да подумаю, что им сказать. Длинных речей держать не буду. Скажу только, что ездил на место, ознакомился с документацией и убедился, что бумаги надо оформить сегодня же. Не волнуйтесь больше об этом. Вся задержка была только за тем, чтобы проучить важных господ, — пусть они тоже привыкают ждать. Вот и все.
Может, пора идти?
Нет еще. Пускай все соберутся.
Госпожа Мякеля, Хенрикссон, Ханнэс, Пюхянен, Саари, Алайоки и Рятю.
Все уже в зале.
О чем это они так горячо спорили и почему замолчали, едва я открыл дверь? Если бы это не касалось меня, они не примолкли бы так вдруг. Даже рты закрыть не успели.
— Итак, дорогие друзья, все ясно. Извините меня. Это простое дело провалялось так долго потому, что, как я сказал утром Ханнэсу, пусть господа подождут. Тут все было ясно с самого начала. Как вы знаете, наша задача самая несложная: проверять проекты, разработанные архитекторами, и подмахивать их. Вот и все. Обсуждать проекты — не наше дело.
Пожалуй, хватит?
Ханнэс закурил.
Может, и мне закурить?
— Дай-ка мне тоже! Спасибо. А вы что скажете?
— Мы все очень рады, что ты покончил с этим делом.
Это госпожа Мякеля. Больше она ничего не говорит. Только смотрит на своих товарищей. И снова молчание.
— Знаешь, как мы рады? За тебя, — говорит наконец Ханнэс.
— Что-то вы нынче неразговорчивые. Пожалуй, я вам еще кое-что скажу. Когда бумаги поступили к нам, я, признаться, плохо себя чувствовал. Не то сердце, не то другая какая-то чертовщина. Хотя документация была в порядке и правление благословило дело, я не мог себя заставить подписать,
