Скорее бы выйти из атмосферы... Новый обмен залпами ничего не дал. И Василий, и его преследователь избежали лучей друг друга. Мелодично зазвенел звуковой датчик. Вышли! Теперь - прыгать. Василий повел галеру по дуговой траектории, потом, застонав от перегрузки, совершил крутой маневр к центру дуги. Пурдзан снова ругался на Рджалсане. Галера-преследователь выпустила еще один луч. Мимо. Василий ввел последние данные в навигационный компьютер. - Пур, прыгаем. И надавил ввод. Экраны на мгновение потемнели, потом зажглись, показав картину знакомых звезд, сияющих над Махди, одной из самых густонаселенных планет Османской Конфедерации. Магазины, занимающие целый континент. Города, превращенные в огромные сады наслаждений. Офисы крупнейших в обитаемой Вселенной меняльных контор - офисы подводные, офисы-спутники, офисы плавучие и просто офисы-небоскребы, спорящие по высоте только с минаретами общественных мечетей. И где-то среди мечетей и офисов стоит маленький особнячок с очень большим подвалом, этажей сто вниз, не меньше. Это - резидентция визиря Нураддина Тронье, командующего Янычарским Корпусом Османской Конфедерации миров. Василий любил, когда его посылали на Махди. Важное поручение всегда оборачивалось праздником. Сейчас, разумеется, не до праздников, сейчас надо по прямой к визирю... Взглянув еще раз на экраны, Василий понял, что по прямой не получится. Пурдзан завозился у себя в башне... - Пур! Отставить! Вокруг галеры выстроились караки и дау, сверкая красными и зелеными опознавательными огнями. Мамелюки. Засветился экран связи. С экрана смотрел мамелюк. По непомерной ширине бурого берета и по желто-синей раскраске перекинутого через плечо форменного пледа Василий догадался, что чин мамелюка - не ниже клан-баши. Ничего себе! Он поспешно щелкнул кнопкой передачи: - Докладывает янычар-лейтенант Василий Гирей. Со мной на борту один сатир, дир-зигун Пурдзан. Мы бежали из тюрьмы на Новой Тавриде. Мне срочно... Мамелюк прервал его: - Приготовьте стыковочную трубу. И отключился. Василий выдвинул трубу. От строя кораблей отделилась легкая фелука без опознавательных огней и стала медленно приближаться к галере. Зашипел воздух, сомкнулись губы стыковочных труб. И в рубку вошли измаилитские хаши, сразу человек восемь. На лицах у них были повязки, означавшие, что хаши выполняют задание, относящееся непосредственно к Ордену. Пурдзан спустился в рубку и, увидев измаилитов, осторожно поднял руки. Коренастый хаш обратился к Василию - сквозь повязку голос его звучал чуть невнятно: - Янычар-лейтенант, временно курпан дир-зигунов Василий Гирей. Это вы, не правда ли? Василий кивнул. - Вас и вас, - хаш повернулся к Пурдзану, - я приглашаю на корабль Ордена. - Но мне срочно надо... Василий осекся. О местонахождении резидентции Тронье не должны знать даже хаши. Хотя Протосеваст Мануил как-то узнал же!.. Об этом, кстати, тоже следует доложить. Но измаилиты, очевидно, не собирались пускать Василия на Махди. - Вам срочно надо навестить Орден. Командование мамелюков любезно согласилось отказаться от своих претензий и передало вас нам. Внутри фелуки было тесно - теснее, наверное, чем в аримановском танке. Пурдзана и Василия усадили в глубокие кресла, коренастый хаш сел напротив них в такое же кресло. - Куда мы летим? К Мекрджалу в пасть, в потайное место, - заныл Пурдзан. - Гирей-ага, я все понимаю. Мой дом разорили. Моих солдат убили. Но я хочу домой. Или к своим солдатам. Эх... - В очень потайное место летим, Пурдзан- ага, - согласился Хаш, - на Новую Аравию. - В Султансарай?! - удивился Василий. - Нет, почтеннейший, наше потайное место - на полуострове Кум-эль-Алла. Там - наша Гора. - Но там нет гор, там пустыня... Понятно. Ваша 'Гора' - где-нибудь под песком. Я, честно говоря, всегда считал, что ваша база должна прятаться на вершине настоящей горы. Измаилит прищурился. Под повязкой не было видно, улыбается он или нет. - Пустыня - сад Аллаха. Успокойтесь, Гирей-ага. Вас там ждет настоящий рай!
ГЛАВА 1.
Пурдзан все еще ждал, что их будут бить. Он вытирал потные ладони о шелковый пояс, шерсть между рожек стояла дыбом. Василий ткнул его кулаком в плечо: - Что, Пур, у тебя вместе с оружием яйца тоже конфисковали? Не трусь, моджахед! Никто тебя здесь бить не станет. - А как они узнают, что мы - не... Тут что, вообще пыток нет? - Не знаю, каким образом, но на Горе обходятся без пыток. У нас тут не Империя, у нас все в порядке. Василий поерзал на мягкой кожаной обивке, пытаясь удобно устроиться. Но удобно устроиться не получалось. Вот, думал он, сегодня я в углу дивана развалился, журнальчики читаю. На любой вкус: 'Солдат Джихада', целая подборка, пара книжек 'Семирамиды' с пухлыми лоснящимися гуриями на обложках, даже прошлогодние 'Труды Валгалльского Медрессе', и газета сегодняшняя - какая там? 'Красная Борода', разумеется. А завтра они решат, что я виновен, и от меня кучка пепла останется. И все. Я же не феникс, из пепла уже ничего другого не возникнет, кроме брикетика с бирочкой. - Садись, Пур, поудобнее. Вольно, говорю. Пытать не будут. М-да. Казнить - могут, а пытать не будут. А казнят у нас не больно, бах! И ты уже пепел. Но нас не должны казнить. В Империи, разумеется, бардак, а мы с тобой конфедераты, у нас - порядок. Конфедерация в три раза меньше Империи, наши миры самостоятельнее имперских провинций, нам не надо столько чиновников-дармоедов. Это понятно? Наш социальный аппарат берет на себя меньше задач, но работает четче. Можно сказать, нам даже повезло, что Византия раньше вышла в космос. Мы не повторяем ее ошибок. Теперь тебе, надеюсь, ясно... - Гирей-ага, не маши так руками. Ты меня два раза по носу задел. Василию стало стыдно. Он понял, что сам от страха начал болтать. А Пурдзан, наоборот, успокоился, взял со столика 'Солдата Джихада', раскрыл там, где про холодное оружие. Пурдзан прав. Газетку, что ли, почитать? Может, это и успокоит. Основная задача центральной прессы - успокаивать население. Василий развернул 'Бороду' - и секунд на десять перестал дышать. Ничего себе, успокоили! С первой страницы на него ласково смотрела Феодора из-под жирного заголовка: 'ПРИНЦЕССА ОЛЬГА БОРЕТСЯ С ПРИЗРАКАМИ - ИЛИ КОМАНДУЕТ ИМИ?' Итак, принцесса Ольга, наследница имперского трона. Папаше ее еще жить да жить, но Василий помнил аккуратную гору, сложенную из убитых монахов. Интересно, зачем она пошла отрядом командовать? Скорее всего, барская прихоть. Или... А что пишет - кто, кстати? Так, Гарун Ашока, практически официальный источник, 'язык султана'. Василий перевел дух и стал читать. 'Дочь императора Константина принцесса Ольга, наконец, позволила себя сфотографировать. Она утверждает, что нарушила свое инкогнито по причине, одинаково важной как для Византийской Империи, так и для Османской Конфедерации Миров. Пресловутые 'призраки' - вот в чем причина, если верить принцессе. Ольга призналась, что лично возглавила десантную экспедицию на Приап, планету, как известно, относящуюся к Османской Конфедерации. Единственной целью экспедиции, по словам принцессы, была встреча с 'призраками'. Интересно, что заявление принцессы ровно на сутки опередило официальную ноту протеста, которую министр внешних сношений Конфедерации визирь Камаль собирался...' Ладно. Дальше - политика. Пурдзан уткнулся в фотографии кинжалов; не знает он, кто такая принцесса Ольга, а 'призраки' для него - такие же неверные, как и монахи. Может, он прав? Свиные уши! Василий скомкал газету, швырнул на пол. Бежать надо, прямо к эмиру Тронье бежать! Поднимать в ружье всех янычаров, искать этих 'призраков', этих римлян с мертвыми рожами. Никакая они не 'имперская провокация', и командует ими вовсе не кровожадная дура Ольга. Только как отсюда бежать? Здесь не Новая Таврида. Здесь Гора. Василий обхватил голову руками. Дернул сам себя за волосы... Нет, умная идея все не шла: что делать? Как сбежать от измаилитов и не оказаться вне закона? Вне закона нельзя оказываться никак. Наоборот, надо спасать закон, веру, Конфедерацию и даже Империю. Василий вскочил с дивана, стал ходить из угла в угол. А где дверь? Не понятно, где дверь, даже побарабанить некуда... А где камеры? Должны же за ним следить! Он же подозреваемый. Василий слыхал, что заключенные со стажем могут с первого взгляда найти глазок камеры. Эх, опыта не хватает... - Пур, ты в тюрьме сидел? Пурдзан без всякого удивления отложил журнал, развалился на диване. Вытянул ноги, поскреб копытами друг об дружку. - Три раза, Гирей-ага. Первый раз - когда на первом курсе учился, я из школьного огорода кормовых яблок понадергал и каким-то вашим продал... - Нашим?! - Мягконогим. Людям. - Я уж подумал, что янычары... - Нет, но тоже солдатам, федоринам. Василию полегчало: - А, ополченцы. Дерьмо. Знаю, они из ваших яблок какую-то дрянь гонят, сами травятся и других травят. - Ну вот. В яме со мной один из них оказался, ну и сволочь! Он меня козлом называл, хотел, чтобы я ему прислуживал. Наезжал-наезжал, даже пару оплеух дал, я дураком прикинулся. А он вдруг как заорет: смир-рна! Я встал смирно, он передо мной, ноги расставил, ухмыляется. Тут я ему как вмажу копытом промеж ног - а сам руки держу по швам, для смеха. Вспомнив эту историю, Пурдзан не выдержал, захлебнулся в хохоте. Но Василий ему вопрос задавал не для того, чтобы байки потравить. - Пур, успокойся. А дальше? - Потом еще ему вмазал... - Нет, я хочу знать - ты в настоящей тюрьме сидел? В армейской. - Да. В первый же день, как меня забрали. Приводят на плац в учебке, ставят в строй. А дир- курпаном там, смотрю, та самая сволочь. Федорин. Вдоль строя прохаживается, проверяет, как на ком портупея сидит. Ты же знаешь, я без портупеи, у меня пояс еще от прадеда. А этот дир ко мне подваливает, опять встает, ноги расставил, на мой пояс посмотрел и орет, прямо как тогда: смир-рна! Ну, я тоже, как тогда. Вытянулся, руки по швам, и копытом ему по яйцам. Вот, а третий раз тоже был с ним, через два года.
