разноцветный… зад. Футболка пурпурного цвета показалась нам очень уж знакомой.
— Это, случайно, не форма «Лейкерсов»? — спросила я, хотя мне совсем не хотелось упоминать предмет дурацкой страсти Картера.
Он кивнул, и мы оба улыбнулись.
— Хуфу! — заорали мы в два голоса.
Честно говоря, мы с трудом узнали павиана. В его обществе мы пробыли меньше суток. Время, проведенное в особняке Амоса, казалось нам далеким-предалеким. И все равно я обрадовалась этой встрече. Мы уже считали Хуфу навсегда исчезнувшим.
Хуфу бросился меня обнимать, сопровождая объятия своим извечным «Агх! Агх!». Потом стал шарить у меня в волосах; вероятно, в поисках известных насекомых. [Обойдусь без твоих комментариев, Картер!] Наконец он замолотил руками и ногами по бетону площадки, показывая свою радость.
— Он говорит, что ты пахнешь, как фламинго, — со смехом сообщила Баст.
— Ты знаешь павианский язык? — удивился Картер.
Богиня равнодушно пожала плечами.
— Еще он спрашивает, где вы пропадали.
— Где мы пропадали? — повторила я. — Прежде всего скажи ему, что я провела несколько замечательных часов, будучи серым коршуном. Однако коршун не оканчивается на «о» и потому не входит в его рацион. Потом…
— Погоди.
Баст повернулась к Хуфу и всю мою тираду выразила одним «Агх!».
— Теперь говори дальше.
Я немного опешила.
— А дальше… нам интересно, где он пропадал?
И снова весь вопрос уместился в одном универсальном павианском слове.
Хуфу фыркнул и зажал руками баскетбольный мяч, чем немало рассердил своих партнеров по игре. Те возбужденно покрикивали, ворчали и чесались.
— Он бросился в реку. Потом выплыл, — переводила Баст. — Когда вернулся, увидел, что дом разрушен, а мы исчезли. Целый день Хуфу дожидался возвращения Амоса, но тоже не дождался. Тогда он отправился к Тоту. Как-никак павианы находятся под его покровительством.
— Но почему? — спросил Картер — Я не хочу их обижать, однако Тот — бог знания.
— Павианы — очень мудрые животные.
— Агх! — резюмировал Хуфу.
Он поковырялся в носу, затем покрутил перед нами своим разноцветным задом и швырнул собратьям мяч. Те вновь принялись отчаянно сражаться за мяч, сталкиваясь лбами и оскаливая зубы.
— Они — мудрые? — спросила я, кивая в сторону площадки.
— Конечно, их не сравнить с кошками, — добавила Баст. — И тем не менее ума павианам хватает. Хуфу говорит, что, как только Картер выполнит свое обещание, он отведет вас к профессору.
— К профессору?.. Ну да… конечно.
— Какое обещание? — не понял Картер.
— Ты же обещал показать ему, как играешь в баскетбол, — напомнила Баст.
Мой братец вытаращил глаза. Он явно не ожидал такого поворота событий.
— У нас нет времени!
— Это недолго, — успокоила его Баст. — Ну а мне пора удалиться.
— Куда ты собралась? — спросила я. Мне совсем не хотелось снова ее терять. — Как мы тебя найдем?
Баст виновато посмотрела на меня. Совсем как сильно нашкодившая кошка.
— Я сама вас найду, когда выберетесь… если выберетесь.
— Что значит «если»? — спросил Картер, но Баст уже превратилась в Маффин и улизнула.
Хуфу схватил Картера за руку и настойчиво потащил на площадку. Павианы тут же разделились на две команды. Одна из команд сняла с себя футболки. К сожалению, в эту команду попал и Картер. Хуфу стащил с него рубашку, и я лишний раз убедилась, до чего костлявый у меня братишка. Игра началась.
Я ничего не смыслю в баскетболе. Но даже я уверена: хороший игрок не будет наступать себе на ноги, ловить переданный мяч лбом или вести мяч так, словно гладит бешеного пса. Все это не мои выдумки, а описание игры моего брата. Павианы просто загоняли его. Они забрасывали мяч за мячом, а Картер лишь толкался рядом или получал пролетающим мимо мячом по голове. Он спотыкался о ноги павианов. Кончилось тем, что у него закружилась голова, он завертелся волчком и упал. Павианы прекратили игру и изумленно пялились на моего братца, а он лежал посреди площадки весь в поту и шумно дышал. Затем павианы стали сердито поглядывать на Хуфу. Я без труда прочла их мысли: «Ты зачем позвал играть этого человека?» Хуфу не знал, куда деться от стыда.
— Картер, получается, все твои разговоры о баскетболе и «Лейкерсах» — просто болтовня, — злорадно сказала я. — На площадке ты полный ноль! Опозорился перед обезьянами!
— Это была… это была любимая игра отца, — жалобно простонал Картер.
Любимая игра отца? Как же я раньше не догадалась?
Мое недоумение он почему-то принял за новую порцию критики.
— Я… я помню результаты всех матчей Национальной баскетбольной ассоциации, — с отчаянием произнес он. — Все выдающиеся передачи мяча, броски, рикошетные попадания.
Павианы продолжили игру, позабыв и про Картера, и про Хуфу. Хуфу недовольно порыкивал. Я понимала, что он оскорблен в своих лучших ожиданиях, но сейчас была на стороне Картера. Я протянула брату руку.
— Вставай. У нас есть дела поважнее.
— Если бы у меня была другая обувь, — пробормотал он. — И если бы я не так устал…
— Картер, это не имеет никакого значения, — успокоила я его, как взрослый — расстроенного малыша. — Когда спасем отца, я ему и слова не скажу про эту игру.
Картер ответил мне благодарным взглядом. (Правда, я удивительная девочка?) Потом взял протянутую руку, и я подняла его на ноги.
— Не забудь надеть рубашку. А теперь, Хуфу, твоя очередь выполнять обещания. Веди нас к профессору.
Хуфу привел нас в пустой лабораторный корпус. В коридоре пахло чем-то кислым. Пустые лаборатории напомнили мне какой-то американский фильм о средней школе. Местечко явно не для богов. Мы поднялись на второй этаж и увидели целый ряд закрытых кабинетов. Лишь одна из дверей была открыта, и за ней виднелся… даже не знаю, с чем сравнить этот «кабинет». Размером он был не больше кладовки для швабр и метелок; весь заваленный книгами, с малюсеньким письменным столом и одним стулом. Может, этот профессор чем-то провинился и его специально запихнули в такую тесноту?
Хуфу прошел мимо этой двери и вскоре остановился возле другой, заметно отличающейся от всех прочих — роскошной полированной, из красного дерева. Снаружи был прикреплен кармашек из прозрачного пластика с табличкой:
Д-Р ТОТ.
— Агх! — произнес Хуфу.
Он без стука открыл дверь и ввалился внутрь.
Картер хотел было меня пропустить, но я сказала:
— Только после тебя, куриный человек.
(Думаю, он сильно пожалел, что рассказал мне про этот случай. А я… ну не могу я совсем перестать его подкусывать. Должна же я сохранять репутацию младшей сестры!)
Я ожидала увидеть всего одну кладовку, но мы попали в настоящий зал.
Высота помещения была никак не меньше десяти метров. Одна стена сплошь состояла из окон, за которыми просматривалась панорама Мемфиса. Металлическая лестница вела на чердак. Там стоял здоровенный телескоп, и оттуда же слышались нестройные звуки электрогитары. Все остальные стены были
