и другим мерам, новые конструкции привели к сокращению потерь, и все новые и новые флотилии вступали в строй.
Лишь к лету 1940 года Британия, набираясь опыта, стала выстраивать эффективную систему противолодочной обороны. Но хотя она требовалась и раньше, необходимость заставила англичан вывести эсминцы из состава конвоев и перебросить в Ла-Манш, чтобы предотвратить угрозу высадки немцев.
В результате в этот период конвои шли под слабой защитой, и подлодкам удавалось добиваться внушительных успехов. Нападая по ночам группами в надводном положении, они проводили ряд кратких, но убийственных по своим результатам атак, в результате чего целые конвои бывали едва ли не полностью уничтожены. Например, в октябре 1940 года за ночь было потоплено тридцать одно судно в составе одного и того же конвоя (173 тысячи тонн водоизмещением); на следующую ночь – еще семнадцать судов (110 тысяч тонн), а за оставшиеся дни суда из разгромленного конвоя[3] (43 тысячи тонн).
Те времена, когда каждая лодка, возвращаясь на базу, рапортовала о потоплении сорока или пятидесяти тысяч тонн, были звездным временем таких асов-командиров субмарин, как Прин, Кречмер, Шейке, Фрауэнхайм, Кунке, Шульц и Эндрас.
Но в сентябре 1940 года Соединенные Штаты перебросили в Англию пятьдесят эсминцев, и те сразу же вышли на боевое дежурство, а поскольку с наступлением зимы угроза вторжения с каждым днем становилась все менее вероятной, английские эсминцы начали возвращаться к несению конвойной службы. И благоприятные для подводных лодок условия стали сходить на нет.
В следующем году были организованы и подготовлены специальные группы сопровождения конвоев, со стапелей в массовом порядке стали сходить новые типы охотников за подлодками. Среди них были корветы, корабли, уступающие эсминцам по размерам, но вооруженные глубинными бомбами с усовершенствованными взрывателями и счетверенными артиллерийскими установками. Набирали силу, и количественно и качественно, воздушные противолодочные патрули. Летающие лодки сами по себе теперь входили в состав конвоев – и на новых конвойных крейсерах (которые впервые появились в сентябре 1941 года), и на некоторых торговых судах.
В конечном итоге враг обрел умение избегать ночных атак подводных лодок с поверхности. Окружающее пространство постоянно освещалось световыми бомбами, подвешенными на парашютах. Теперь редко удавалось застать конвой врасплох и заставить его рассеяться, как это бывало несколько месяцев назад. Капитаны торговых судов строго соблюдали свой порядок следования и каждый раз все с большей точностью и исполнительностью поддерживали контакт с военным сопровождением в соответствии с обговоренными планами. Не было никаких примет паники; часто, даже теряя корабль за кораблем, караван продолжал плавание, успевая подобрать почти всю команду тонущих судов, и, с приключениями добравшись до Британии, суда были готовы снова выйти в море навстречу неизвестной судьбе.
Таким образом, атакуя конвои, подлодки действовали в куда менее благоприятных условиях, чем раньше. Даже самые удачливые командиры, остававшиеся в море, чувствовали, что с трудом приспосабливаются к скорости и размаху изменений. Несмотря на то что экипажи буквально на глазах совершенствовали свое мастерство и повышали выносливость, подлодкам приходилось постепенно отходить от образцов безрассудной лихости своих недавних действий: если они пытались добиться хоть каких-то успехов, продолжать действовать по-старому было бы глупо.
К сентябрю 1941 года большинство представителей старшего поколения, которые командовали подлодками еще до войны, или погибли, или больше не выходили в море. Часть из них занималась береговой подготовкой, другие приняли на себя командование новыми флотилиями подводных лодок или с повышением перешли в штаб адмирала Деница. Три выдающихся командира – Прин, Шепке и Кречмер – пропали без следа за несколько мартовских дней 1941 года. Лодка Прина «U-47» была уничтожена со всей командой 8 марта 1941 года британским эсминцем «Вулверин», когда пыталась атаковать конвой. Кречмер, завоевавший звание «Лучшего стрелка» уничтожением судна в 300 тысяч тонн водоизмещением, был захвачен и взят в плен во время нападения на конвой 17 марта, когда ему и части экипажа удалось спастись из тонущей «U-99». В том же сражении погиб Шепке со своей подлодкой «U-100».
Из поколения, которое наследовало этим ветеранам, некоторые начинали ходить в море первыми лейтенантами при своих предшественниках. Как, например, Эндрас у Прина на «U-47» и Сарен при Шульце на «U-48». Другие же были новичками в подводном флоте.
Поскольку Объединенные Нации, в 1941 году заняв Исландию и Азорские острова, развернули на них свои военно-воздушные базы, они получили возможность патрулировать с воздуха гораздо более обширные районы. Чтобы обрести оперативный простор, подлодкам приходилось уходить далеко в южную и срединную Атлантику, где необозримые океанские пространства способствовали скорее обороне, чем нападению. В этих районах действовали главным образом крупные подлодки класса IX семьсот сорок тонн водоизмещением из 2-й флотилии, базировавшейся в Лориенте.
В ноябре 1941 года немецкие подлодки впервые появились в Средиземном море. Итальянцы доказали, что они не в силах защищать морские пути, по которым шло обеспечение африканского корпуса Роммеля; с таким же успехом они пытались атаковать и британские коммуникации. На помощь им была брошена флотилия немецких подлодок. Взамен в Бордо был послан отряд итальянских подлодок для действий в Атлантике. Как и предполагалось, двадцать четыре из тридцати пяти немецких субмарин успешно прошли Гибралтарский пролив и достигли Италии. База подводных лодок в Ла-Специи и часть доков были предоставлены в их распоряжение.
Позже они успешно базировались в Поле, Саламисе (Греция) и Тулоне.
В сравнительно узком внутреннем Средиземном море с его прозрачной водой и отсутствием частых штормов действовать подводным лодкам было особенно трудно и обходилось довольно дорого – особенно когда за ними шла активная воздушная охота, против которой они на первых порах могли обороняться лишь зенитками итальянского производства «бредас», установленными на мостике в водонепроницаемых контейнерах.
После вторжения в Россию операции подлодок захватывали все новые районы. Корабли арктической флотилии со своих баз в Северной Норвегии атаковали английские, а потом англо-американские конвои, идущие в Мурманск и Архангельск. В этих широтах трудности усугублялись постоянным днем в летние месяцы и постоянной ночью – в зимние.
Некоторым экипажам подлодок доводилось в свое время бывать и в Средиземном море, и в арктических районах, но в течение этого периода войны центр их оперативной деятельности находился в устье внутренней гавани Лориента, напротив города- крепости Порт-Луи. Тут Дениц, адмирал подводного флота, организовал свою скромную штаб-квартиру вместе с капитаном, а позже вице-адмиралом Годтом, начальником оперативного штаба, который всю войну был его ближайшим советником. Позже штаб-квартира была переведена в Анже, в ста пятидесяти километрах к юго-западу от Парижа, затем в Берлин, а в 1944 году она расположилась недалеко от Бернау и, наконец, во Флесенбурге на границе Германии и Дании.
Где бы ни действовали подводные лодки, из любой точки мира они поддерживали радиосвязь со всеми этими штаб-квартирами и их региональными отделениями. Таким образом донесения от всех патрульных подлодок сходились в одно место, где разрабатывались оперативные планы и выдавались в форме приказов.
К июню 1941 года количество подлодок, действовавших в открытом море, увеличилось до тридцати двух, и адмирал Дениц получил возможность реализовать свою так называемую тактику «волчьих стай».
Едва только информация о выходе какого-либо конвоя поступала в его штаб-квартиру, подводные лодки, поджидавшие по соседству, получали приказ вести разведку на курсах, которыми конвой, скорее всего, должен был проследовать. Как только визуальный контакт с конвоем был установлен, заметившая его подлодка должна была немедленно сообщить позицию конвоя, его курс и скорость, а также время, когда его
