батальона. Концентрированным огнем артиллерии, минометов и станковых пулеметов атака была отбита. После этого противник окапывается и ночью остается спокойным.
С началом великолепного дня 18 мая „Штуки“ и бомбардировщики выли над позициями батальона и атаковали врага непрерывно. Весь день продолжались эти налеты авиации, но под вечер содрогнулась земля и крупные массы противника начали наступление на широком фронте[113]. Все окуталось дымом и пылью, утонуло во вражеской канонаде. Своя артиллерия беспрерывно дубасила по рядам атакующих, ей помогали „Штуки“ и бомбардировщики. Наступающий враг был полностью разбит. То, что осталось еще от врага и могло бежать, искало спасения в бегстве. Враг был успокоен и на левом фланге. Это нападение стало для него уничтожением. Повсюду стоят его горящие танки. С вторжением сумерек над полем боя разливается покой. Вечером гауптман Фастенрат (Fastenrath) принимает руководство батальоном.
Утром 19 мая жестокая борьба продолжается. Русские снова переходят к атаке, сначала — на участке батальона, затем — атакуют соседнюю часть справа. В течение первой половины дня нападение становится все более массируемым. Противник использует большие силы, он пытается всеми средствами прорваться в Харьков. Все имеющиеся в распоряжении собственные силы и тяжелое оружие должны были быть задействованы, чтобы отразить этот удар. При изматывающей жаре пехотинцы лежат в своих окопах и отражают эти продолжающиеся уже в течение нескольких дней нападения. Сразу после обеда русские атакуют по всей линии снова. Вызванные „Штуки“ быстро появляются в назначенном месте и выдалбливают противника. Все же вмешиваются самолеты неприятеля и как граблями чистят наши позиции своим бортовым оружием. После того как около 17.00 вражеское давление ослабло, много танков противника продолжало перемещаться в сумерках. Однако ночь прошла спокойно.
20 мая в 03.00 начался русский ураганный огонь, на который ответила собственная артиллерия. Воздух дрожал от грохота выстрелов и разрывов. В 5 часов вражеское давление усилилось — самолеты противника атакуют позиции батальона бомбами, бортовыми пушками и пулеметами и создают много сложностей. С 6 часов в борьбу вмешиваются „Штуки“, что приносит ощутимое облегчение. В наземном бою участвуют и два зенитных орудия. Вражеские танковые соединения осыпаются бомбами и снарядами и несут сильные потери. Вплоть до полудня продолжается борьба. Наконец, наступательная сила врага сломлена, и это приносит спокойствие на участок батальона. Однако с севера еще долго доносился шум танковой битвы (очевидно, имеется в виду танковое сражение, в котором участвовали наша танковая группа в составе 6-й гвардейской, 57-й и 84-й танковых бригад и немецкая танковая группировка из состава 3-й и 23-й танковых дивизий).
С рассветом 21 мая, после спокойной ночи, начинает бить собственная артиллерия. Затем подключаются немецкие истребители, „Штуки“ и бомбардировщики. Инициатива в районе Харькова перешла на сторону немцев. Хотя русские продолжают отчаянно защищаться, наступление соседней слева дивизии является успешным[114]. На участке батальона преобладает в этот день незначительная боевая деятельность, которая затухает 22 мая. Теперь сражение бушует на других участках фронта. На ближайшую ночь для батальона предусмотрена смена, которая была проведена с наступившей темнотой. Батальон марширует в населенный пункт Непокрытая и переходит там к отдыху. Населенный пункт разрушен полностью, что свидетельствует о произошедшем здесь тяжелом сражении. Теперь батальон снова объединен с полком и дивизией и немного наслаждается заслуженным спокойствием после весьма жестких и полных лишений усилий последних недель.
25 мая враг приостанавливает свои многочисленные и связанные с большими жертвами атаки перед общим фронтом дивизии и ведет только лишь незначительную местную подрывную деятельность.
28 мая ослабло давление противника и перед XVII.A.К. (17-м армейским корпусом), стоящим к северу от LI.А.К. (51-го армейского корпуса). Назначенная от этого XVII.A.K. боевая разведка наблюдает отход противника. Подразделение дивизии, назначенное в разведку, тоже выявляет отход.
29 мая разведка доносит, что Большая Бабка не занята противником. 30 мая туда переносится HKL (передний край обороны). После спокойного хода последующих дней 4 июня дивизия была сменена частями 294-й пехотной дивизии»[115].
Итоги этих боев с горестью подвел Рябышев: «Несмотря на то что 28-я армия прорвала оборону противника во всей своей полосе и продвинулась на запад от 18 до 25 километров, главной цели — освобождения Харькова — осуществить не удалось. Темп наступления по ряду причин был невысоким. Это позволяло вражескому командованию маневрировать силами, снимая их с неатакованных участков, подтягивать резервы из глубины, уплотнять боевые порядки, создавать соотношение сил в свою пользу там, где это требовалось… Уже на шестые сутки нашего наступления враг нанес контрудар двумя танковыми (3-й и 23-й) и двумя пехотными дивизиями по флангам армии и вышел на тылы войск первого эшелона, приостановив наше продвижение. Введенные мною в бой резервы и войска второго эшелона остановили противника, нанесли ему серьезные потери, но изменить обстановку в нашу пользу не смогли… До 24 мая соединения 28-й армии оборонялись на упомянутых мною рубежах, затем по приказу командующего Юго-Западным фронтом отошли на тыловой оборонительный рубеж…
…Резервы Юго-Западного фронта были исчерпаны. Для их пополнения из 28-й армии уходил 3-й гвардейский кавалерийский корпус с 6-й гвардейской танковой и 34-й мотострелковой бригадами; выводились три артиллерийских полка резерва главного командования, 57-я, 84-я танковые бригады. В полосе 28-й армии началась перегруппировка войск и расширение армейской оборонительной полосы»[116].
Разведывательный батальон 71-й пехотной дивизии с 28 апреля по 28 мая 1942 года. Поскольку 71-я дивизия не действовала под Харьковом как единое целое, то и структура рассказа о дивизии в ее летописи носит побатальонный или пополковой характер. Правда, и советские соединения и их части после первых 3–4 дней наступления тоже стали перемешиваться и переподчиняться (например, 13-й гвардейской стрелковой дивизии были подчинены 343-й стрелковый полк и противотанковый дивизион 38-й стрелковой дивизии).
О том, насколько жестким был оборонительный бой для всех подразделений дивизии на фронте к востоку от Харькова с середины мая по начало июня, свидетельствует нижеследующий отчет из дневника Aufklarungs-Abteilung 171 (171-го разведывательного батальона 71-й пехотной дивизии), — сообщают нам летописцы 71-й пд и цитируют этот отчет: — «Батальон прибыл на станцию разгрузки в Харькове 28 апреля и был размещен в Дергачах — маленьком сельском населенном пункте северо-западнее Харькова. Здесь, в Дергачах, в конце октября 1941-го, незадолго до взятия Харькова, произошло сильное сражение. Остовы 9 русских танков, среди которых было несколько Т-34, стояли еще поблизости от села и представляли собой хорошее наглядное пособие по обучению предстоящим действиям.
Вечером 10 мая, после 12 дней отдыха, батальон покинул свою квартиру и начал марш. В двух ночных переходах к предварительной цели — Бутовке — он достигает так называемой „Железной улицы“. При плохой погоде этот участок железной дороги являлся единственным проходимым подъездным путем к фронту юго-восточнее Харькова.
Как только батальон остановился в маленьком лесу около Бутовки для трехдневной передышки, поступил приказ отправиться обратно к месту последнего расквартирования. Пришлось целый день маршировать по „Железной улице“ назад. После нескольких коротких суточных переходов был достигнут небольшой лесной массив к востоку от Лебединки[117]. Когда 16 мая дивизия заняла оборонительный участок по обе стороны Непокрытой у Бабки, разведывательному батальону было приказано выяснить, какие существуют возможности для контратаки и блокирования. В момент поступления этого приказа происходит исключительно сильное нападение низколетящего самолета на батальонный бивак. Было убито и ранено много солдат. Сгорел грузовик с боеприпасами, а несколько других транспортных средств получили повреждения.
17 мая батальон был подтянут в район Петровской. Когда он продвигался туда, не нужно было предвидеть, что этот день должен стать особенным днем для батальона — первым боевым использованием в этом году. В 15 часов поступил приказ из дивизии о начале наступления в 17.40. Перед уставшими солдатами простиралась не имеющая никакого укрытия котловина, которую нужно было преодолеть. Несмотря на все более усиливающийся вражеский артиллерийский огонь, накрывающий полосу наступления, и сильное вражеское сопротивление со стороны находящейся впереди высоты и в „Лесной перчатке“[118], наступление продвигалось вперед быстро и без
