видом обернулась:
— Я думала побывать на рынке. Я обещала матушке, что на этот раз привезу ей какойнибудь подарок.
Дядюшка Гилберт кивнул и взглянул на де Массе.
— Моей племяннице, кажется, нравится Люсара. В детстве ей приходилось 'слышать так много рассказов матери — Сайред ведь наполовину малахи, наполовину люсарка, так что стоит одной ногой там, другой — тут.
— Ну, главное, чтобы не забыла, какая страна ее родина, — ответил де Массе.
Гилберт рассмеялся:
— Вы сами должны об этом не забывать. Удачи вам, Люк. Если все пройдет удачно, рассчитываю летом видеть вас в Карахаме.
Де Массе поднял руку в прощальном жесте, вскочил в седло и углубился в лес, направляясь в лагерь войска Селара, расположенный в соседней долине.
— Что ты имеешь в виду, говоря «если все пройдет удачно»? — тихо спросила Сайред. В словах, которыми обменялись дядюшка Гилберт и де Массе, явно чувствовалась какая-то недоговоренность.
— Ты же прекрасно знаешь, о чем мы говорили. — Гилберт с улыбкой поцеловал племянницу в лоб. — А теперь отправляйся за покупками. Увидимся в лагере. Только не очень увлекайся, девочка моя. Завтра вечером мы возвращаемся в Карахам, и будь я проклят, если стану искать тебя по всем окрестностям.
Сайред кивнула, но не нашлась, что ответить. Чем может она увлечься, раз Мика скорее всего не пожелает иметь с ней ничего общего?
Гилберт сел на коня и тоже исчез в чаще леса. Конечно, Сайред могла просто не заглянуть в таверну и сохранить воспоминание о Мике в сердце ничем не замутненным и щемяще сладким… но вдруг он передумал? А еще лучше — вдруг ей удастся уговорить его бросить скучную жизнь в Дромме и отправиться с ней вместе в Карахам!
Рука Сайред невольно ухватилась за луку седла. Дав шпоры коню, девушка заставила его двинуться вперед бодрой рысью. По мере приближения к деревне, когда лесные звуки стали уступать место шуму и голосам, Сайред ощутила необычную для себя робость, но все же не натянула поводья до тех пор, пока не оказалась на рыночной площади. При мысли о том, что она скажет Мике, ее сердце заколотилось от страха.
Если он все-таки передумал — хватит ли у нее смелости признаться в том, кем она является?
Сайред остановилась перед таверной, в этот ранний час еще закрытой. Она свернула к воротам и спешилась, одернула платье, пригладила волосы, заправила непослушные пряди, выбившиеся из косы, растерла руками щеки, чтобы вызвать румянец, и только тогда вошла во двор.
Двор был пуст. Целую минуту Сайред стояла там в растерянности. Не могла же она заглядывать во все строения, окликая Мику…
Но тут задняя дверь тязерны распахнулась, и из нее вышел Мика с ведром и щеткой в руках. Он не сразу заметил Сайред, но когда заметил, лицо его расцвело радостной улыбкой, которую он, впрочем, сразу попытался спрятать.
Мика медленно опустил ведро на землю.
— Так ты вернулась.
Он не сделал попытки подойти к Сайред. Он просто стоял, освещенный утренним солнцем; ветерок шевелил его кудрявые волосы. До чего же он высокий и широкоплечий! Сайред внезапно почувствовала себя маленькой и слабой. Только россыпь веснушек на носу придавала решительному лицу Мики некоторую мягкость. Он не сводил с Сайред глаз — голубых, как утреннее небо.
Сглотнув, Сайред кивнула; подойти к Мике поближе ей было страшно.
— Я ведь сказала, что вернусь.
Он так долго молча смотрел на девушку, что она уже подумала: сейчас он велит ей уйти… Но Мика, оглянувшись на дверь таверны, взял у Сайред из рук повод коня и спросил:
— Ты собираешься куда-нибудь?
— Нет.
— Тогда, если немного подождешь, мы могли бы прогуляться по лесу. Мне только нужно закончить уборку в зале.
Сайред ничего не могла с собой поделать: ее лицо расплылось в улыбке.
— Замечательно!
Мика нарочно свернул в сторону от той части леса, где стояло лагерем войско; редкие заросшие тропинки убегали в чащу и выводили на поляны, полные первых весенних цветов, нежный аромат которых разносил легкий ветерок. Влажный воздух был полон живительных сил, и Мика всем своим существом ощущал пробуждение природы. Он привел Сайред на возвышенность; справа и слева угадывались скрытые густой листвой деревьев другие холмы. Между камнями пробивался родник, терявшийся в ярко-зеленой молодой траве.
Мика не смотрел на Сайред: просто не мог. Он знал, что случится, стоит ему позволить себе это, — решимость его поколеблется, он забудет, зачем привел ее сюда, подальше от деревни.
— Тебе пришлось ехать издалека?
— Не особенно. — Сайред подошла к роднику и опустилась на колени у кромки воды.
Вот сейчас он сделает то, что нужно, и девушка ни о чем не догадается, пока не окажется слишком поздно… Да, нужно действовать немедленно!
Но разве не будет лучше, если сначала он попытается выведать, откуда она приехала? Это была бы великолепная добыча: сообщить Роберту, где находится логово малахи.
Рука Мики замерла на рукояти кинжала: Сайред с улыбкой оглянулась на него.
— Что случилось?
— Ничего. — Мика заставил себя сесть на камень и обхватить руками колено, — Пожалуй, меня удивило, что ты вернулась так скоро.
При этих словах Сайред вспыхнула и отвела глаза.
— Мика, я понимаю: ты должен смотреть на меня, как на… ну, сам понимаешь. Мне очень жаль… Наверное, нам с тобой были преподаны разные уроки. Там, где я родилась, женщинам позволяется выбирать себе мужчину.
Мгновение Мика был не в силах заговорить. Потом, судорожно вздохнув, он все-таки выдавил из себя:
— И где же ты родилась?
— В далеком краю. В городе, стоящем на краю плато, сурового и негостеприимного, иссушающе жаркого летом и утопающего в снегах зимой. — Сайред улыбалась, в глазах ее сияла любовь к родной стране. Она снова взглянула на Мику, но тот отвел взгляд.
— Там живет твой отец? И твоя мать?
— Да. У меня был еще брат, на два года меня старше, но он погиб в сражении. Расскажи мне о себе. Твоя семья живет в Дромме?
Мика резко поднялся и отвернулся от девушки, ловя воздух ртом. Он не мог этого сделать — и все же был должен! Иначе она будет снова и снова приезжать к нему, и настанет день, когда он проявит слабость и тем самым поставит под удар свою миссию. Если бы она не вернулась, все было бы в порядке… но в тот момент, когда он увидел ее сегодня, он испытал… Глупое, бессмысленное, непонятно откуда взявшееся чувство! У него просто нет на такое времени! Он же ее не знает, так как же он может ее любить? В Дромме у него одна-единственная цель: следить за этим проклятым войском и мчаться в Бликстон, как только узнает о дне его выступления. Ничего больше. Ничего больше!
Рука Сайред коснулась его руки.
— Мика, я сказала что-нибудь не то?
Нет, нет, нет! Он должен быть тверд! Он не может поддаться…
— Мика… — Нежный голос девушки будил в нем все то, от чего он всю последнюю неделю пытался избавиться. Какой же он глупец! Должен же он был догадаться, что ничто не поможет…
— Нет, — вздохнул он, опустив голову. — Ничего такого ты не сказала. Прости меня.
Только теперь, когда он окончательно проиграл, позволил себе Мика взглянуть на девушку. В ее глазах
