России. Теперь на Даунинг-стрит, по сути, существовало два министерства иностранных дел, и правила, которых велит нам придерживаться Писание, когда мы творим добрые дела, теперь стали применяться к ведению дипломатии. Хотя я был воспитан в старой школе дипломатии, у меня нет ни малейшего предубеждения против новых методов. Напротив, я высоко ценю многие преимущества, которые достигаются благодаря регулярному личному общению между союзными премьерами и министрами иностранных дел на конференциях и встречах в верхах. Но посол может способствовать успеху таких встреч. Для этого он должен проделать подготовительную работу и попытаться склонить правительство, при котором он аккредитован, в пользу политики, проводимой его собственным правительством. Обсуждая этот вопрос с сэром Морисом Хэнки, когда он останавливался у нас в посольстве, я указал ему, что посол может это сделать лишь в случае, если он полностью посвящен в планы своего правительства. А если он, напротив, ничего о них не знает, в своих беседах с министром иностранных дел он может выразить взгляды диаметрально противоположные позиции своего правительства.
Хотя у меня не было столь же интересной работы, как в России, ее нехватка с лихвой компенсировалась множеством других занятий, не связанных с политикой, и два года, что мы провели в Риме, пролетели очень быстро. Я возобновил старые дружеские связи и завел новые. Посетил те места, где любил бывать раньше, и те, до которых не мог добраться в эпоху, когда еще не было автомобилей. Мы гуляли по Альбанским холмам, где озера Альбано и Неми сверкают, как два драгоценных камня, в окружении лесов, у наших ног простиралась Кампанья, и на заднем плане были виден Рим с собором Святого Петра. Мы побывали на вилле Розбери в Посиллипо, откуда видна вся бухта Неаполя. Природа скрестила здесь все самое прекрасное, что только есть на суше и на море, чтобы произвести один из своих величайших шедевров. Когда у нас было время, мы бродили по старым городам Умбрии и Тосканы или ехали на автомобиле на один из Апеннинских перевалов, откуда нам открывались красоты Италии.
Но, увы! Мы и не знали, что наши счастливые дни были уже сочтены. Как раз во время нашей последней поездки в Посиллипо весной 1920 года я впервые прочел письмена на стене, гласившие, что меня ждет великое несчастье. Мы провели август во Фьюджи – модном водном курорте, расположенном между Римом и Неаполем. Мы по-прежнему ездили в далекие поездки по горным дорогам или смотрели на закат со стен примостившихся на вершинах холмов городов-крепостей, которые сыграли свою роль во времена, когда семья Колонна враждовала с семьей Орсини. Но, зная, что готовит нам будущее, я слишком остро чувствовал, что «нет больше рая на земле».[105]
Мы вернулись в Рим в начале сентября и провели там остаток осени. В конце ноября мы приехали домой, и 25 апреля следующего года, после пяти месяцев непрерывных страданий, моя жена обрела мир и покой.
Благодарная дань ее памяти, принесенная прессой, и сочувствие, проявленное моими друзьями, глубоко меня тронули и послужили мне утешением, но только работа, требующая постоянной концентрации всех душевных сил, дает мне возможность отвлечься от одной всепоглощающей мысли. Написание этой книги стало для меня такой работой и оказало свое действие, хотя иногда, вспоминая счастливые минуты прошлого, я еще острее ощущал горечь настоящего. Но теперь, закрывая эти страницы и думая о счастье, которое было со мной целых тридцать семь лет, я могу лишь последовать совету, который дает нам Драйден в своих известных строках:
Примечания
1
Потсдамское соглашение (1911), по которому Германия признавала Северный Иран сферой влияния России, а та в свою очередь обязалась не препятствовать постройке Багдадской железной дороги.
2
Берлинский меморандум 1876 г. был адресован Османской империи в связи с восстанием народов Балканского полуострова (Боснии и Герцеговины) против турецкого деспотизма. Принят 1 (13) мая 1876 г. в Берлине министрами иностранных дел России, Австро-Венгрии и Германии и поддержан правительствами Франции и Италии (Англия не присоединилась к меморандуму).
3
Девичья комната (нем.). Comtessin – незамужняя графиня в возрасте до 30 лет.
4
Император Франц-Иосиф I и императрица Елизавета.
5
В этих скачках участвовали необъезженные лошади берберийской породы, отсюда и название.
6
В Ветхом Завете слово «табернакл» обозначает скинию, то есть переносной храм в виде палатки. В тексте Табернакл – знаменитый молельный дом мормонов в Солт-Лейк-Сити, здание куполообразной формы, вмещающее несколько тысяч человек.
7
Багрянник, церцис канадский (Cercis canadensis) (лат.) – лиственный кустарник или маленькое дерево; в период цветения ветви густо покрыты розовыми цветами.
8
У. Вордсворт. Ода «Об откровениях бессмертия».
9
Игра слов: luminous – блестящий, voluminous – плодовитый (о писателе).
10
Пратер – увеселительный парк в Вене. Известен с XII в. как охотничьи угодья императора. В 1766 г. император Иосиф II открыл Пратер для публики.
11
12
Гибель богов в Вене (нем.). Намек на оперу Вагнера «Гибель богов».
13
Геба в греческой мифологии – богиня вечной юности.
14
Румелия – общее название завоеванных в XIV–XVI вв. турками-османами Балканских стран. В 1878 г. из земель, которые должны были по Сан-Стефанскому договору отойти к Болгарии, была образована провинция Восточная Румелия, но по решению Берлинского конгресса (см. ниже) власть в ней принадлежала султану, который должен был назначать наместника из христиан. После переворота 18 сентября 1885 г. Румелия практически вошла в состав Болгарии.
15
Берлинский конгресс проходил в июле 1878 г. по инициативе Англии и Австрии. Недовольные усилением позиций России на Балканах, они требовали обсуждения итогов русско-турецкой войны на конгрессе европейских держав, подписавших Парижский мирный договор 1856 г. Главная цель Берлинского конгресса, состоявшая в ограничении притязаний России и недопущении ее к проливам, была достигнута.
16
Алиса Гессенская (впоследствии Александра Федоровна Романова) приходилась великому герцогу Гессенскому родной сестрой.
17
Осборн-Хаус – загородная резиденция королевы Виктории. Королева любила этот дом, построенный в 1845 г. на берегу моря и расположенный недалеко от Лондона. Теперь там музей, где все сохранилось, как при ее жизни.
