— Ты действительно сможешь?.. — Она кивнула на пороги. — Ну, понимаешь…
— Полагаю, да. С водой я обычно в ладах.
— Возьмешь Зою? — спросила Талия. — Думаю, ты мог бы поговорить с ней.
— Вряд ли ей это понравится.
— Пожалуйста. Не уверена, что смогу выдержать путешествие в одной лодке с ней. Она… она начинает меня беспокоить.
Меньше всего на свете мне хотелось этого, но я кивнул.
— Я перед тобой в долгу. — С Талии всю напряженность как рукой сняло.
— Два раза.
— Полтора.
Она улыбнулась, и на мгновение я вспомнил, что она, в общем-то, симпатичная девчонка, особенно когда не орет на меня. Талия повернулась и помогла Гроуверу столкнуть лодку на воду.
Как выяснилось, мне даже не пришлось контролировать течение. Стоило нам оказаться в реке, я посмотрел за борт и увидел парочку наяд, во все глаза глядевших на меня.
Они выглядели как обычные девчонки-подростки — таких можно увидеть десятками в любом торговом центре, — не считая того, что они находились под водой.
— Привет, — сказал я.
Они забулькали, что могло означать хихиканье. Не могу сказать точно. Я всегда с трудом понимал наяд.
— Мы плывем вверх по течению, — обратился я к ним. — Вы не могли бы…
Не успел я это выговорить, как наяды, выбрав каждая по лодке, стали увлекать ее вверх по течению. Мы стартовали так стремительно, что Гроувер повалился на спину, задрав копыта.
— Ненавижу наяд, — проворчала Зоя.
Струйка воды вырвалась из-под борта лодки и плеснула Зое в лицо.
— Дьяволицы! — Зоя сердито уселась на носу суденышка, но я сказал:
— Брось ты, они просто играют.
— Будь прокляты эти водные духи! Они никогда не простят меня.
— За что?
— Это было давно. Не обращай внимания. — Зоя перекинула лук через плечо.
Мы неслись вверх по реке, по обе стороны маячили скалы.
— То, что случилось с Бьянкой, не твоя вина, — сказал я. — Это моя ошибка. Я отпустил ее.
Я вообразил, что таким образом предоставлю Зое повод накричать на меня. По крайней мере, это могло бы вывести ее из депрессии.
Однако плечи ее безвольно обвисли.
— Нет, Перси. Я втянула ее в этот поиск. Я слишком горячилась. Она была могучей полукровкой. К тому же у нее было доброе сердце. Я… я думала, она станет старшей вместо меня.
— Но ты же сейчас старшая среди охотниц…
Зоя взялась рукой за перевязь колчана. Такой усталой я ее еще никогда не видел.
— Ничто не может длиться вечно, Перси. Я руковожу охотой более двух тысяч лет, но мудрее не стала. Теперь и сама Артемида в опасности.
— Послушай, ты не можешь укорять себя за это.
— Если бы я настояла на том, чтобы отправиться с ней…
— Думаешь, тебе удалось бы справиться с чем-то столь могущественным, что могло похитить Артемиду? Ты ничего не могла сделать.
Зоя не ответила.
Скалы по берегам реки становились выше. Длинные тени ложились на воду, делая ее намного холоднее, хотя день стоял ясный.
Я машинально достал из кармана ручку. Зоя посмотрела на нее, и ее лицо исказилось от боли.
— Ты сделала это, — сказал я.
— Откуда тебе это ведомо?
— Видел во сне.
Она внимательно посмотрела на меня. Я был уверен, что она обзовет меня болваном, но Зоя только вздохнула.
— Это был дар. И ошибка.
— И кто был этот герой?
— Не заставляй меня называть его имя, — покачала головой Зоя. — Я поклялась никогда более не произносить его.
— Ты ведешь себя так, словно я должен его знать.
— Уверена, что знаешь, герой. Разве не все мальчишки хотят походить на него?
В голосе ее звучала такая горечь, что я решил не спрашивать дальше. Взглянул на Анаклузмос и впервые задумался, уж не проклят ли он.
— Твоя мать была богиней вод? — спросил я.
— Да, Плейона. У нее было пять дочерей. Сестры и я. Геспериды.
— Те самые девушки, которые жили на западном краю мира в саду, где росла яблоня, приносившая золотые яблони, и дракон стерег ее?
— Да, — с тоской произнесла Зоя. — Ладон.
— Но разве сестер было не четверо?
— Теперь — да. Я подверглась изгнанию. Про меня забыли. Вычеркнули из памяти, словно меня и не существовало вовсе.
— Почему?
Зоя указала на ручку.
— Потому что я предала семью, чтобы помочь герою. В мифе ты этого не найдешь. Он никогда не рассказывал обо мне. После того как его открытая атака на Ладона провалилась, я подала ему мысль, как украсть яблоки и перехитрить отца, но он приписал все заслуги себе.
— Но…
«Буль, буль», — прозвучали у меня в ушах голоса наяд.
Лодка сбавила ход. Я посмотрел вперед и понял почему.
Дальше они уже не могли тащить нас. Река была перекрыта. Плотина величиной с футбольный стадион преграждала нам путь.
— Плотина Гувера, — сказала Талия. — Какая большая!
Мы остановились там, где кончается река, глядя на изогнутую бетонную стену, которая маячила между скалами. По верху плотины бродили люди. Они казались крохотными, как муравьи.
Наяды уплыли, не переставая ворчать — слов я, конечно, не понимал, но было ясно, что они ненавидят эту плотину, перегородившую такую чудесную реку. Наши лодки стало сносить течением, крутя в волнах, извергнутых плотиной.
— Высота семьсот футов, — сказал я. — Построена в тысяча девятьсот тридцатых годах.
— Пять миллионов кубических акров воды, — добавила Талия.
— Самый крупный строительный проект в Соединенных Штатах, — вздохнул Гроувер.
— Откуда вы все это знаете? — удивилась Зоя.
— Аннабет, — ответил я. — Она любила архитектуру.
— Она просто балдела от памятников.
— Всякие факты из нее фонтаном били, — фыркнул Гроувер. — Такая зануда.
— Хотелось бы мне, чтобы она была здесь, — сказал я.
Все кивнули. Зоя по-прежнему смотрела на нас как-то странно, но меня это не волновало. Казалось жестокой несправедливостью то, что мы добрались до плотины Гувера, одного из любимых сооружений Аннабет, а она не может его увидеть.
— Нам надо подняться наверх, — предложил я. — Ради нее. Просто чтобы сказать, что мы там были.
