— Ну и почему, — проворчал через некоторое время Финлей, — тебе не спалось?
— Я все думал, — Эндрю положил подбородок на колено и всматривался в темноту, — о Нэше и герцоге Роберте.
— И что?
— Что такое Слово Уничтожения? — Финлей от неожиданности моргнул.
— Прошу прощения?
Эндрю усмехнулся, и его синие глаза сверкнули.
— Нет, я не прошу тебя назвать мне само слово...
— Я его и не знаю.
— Я имею в виду другое: что оно такое? Я знаю, что оно было создано столетия назад и стало известно Ключу, а Ключ сообщил его твоему брату, — но что оно такое на самом деле? Как оно действует? Удалось ли герцогу Роберту что-то о нем узнать?
Финлей вздохнул.
— Я не могу сказать тебе, что ему удалось узнать за последние годы, да и удалось ли. Насколько мне известно, он прибег к Слову Уничтожения лишь однажды — в тот день, когда ты родился. Поскольку я видел последствия, сомневаюсь, что мне захотелось бы увидеть, как Роберт прибегнет к нему еще раз.
— Он ведь собирался использовать Слово Уничтожения, чтобы убить Нэша, верно?
Внезапно насторожившись, Финлей коротко ответил: — Да.
Смущенный взгляд синих глаз скользнул по Финлею и снова устремился в темноту.
— Почему... почему мама его остановила?
Финлей изумленно заморгал. Неужели Дженн не рассказала сыну достаточно, чтобы удовлетворить его любопытство?
Похоже, что нет.
Не дожидаясь ответа, а может быть, и боясь его услышать, Эндрю продолжал свистящим шепотом:
— Ведь Нэш до сих пор жив, и это означает, что герцог Роберт все еще должен его убить... и это он и намерен сделать теперь, да? Значит, еще одна война? Потому что Нэша нужно убить, верно?
— Ты разве не разговаривал с Мердоком? Что он тебе сказал?
— А разве я должен был с ним поговорить? Прошу прощения, если мне не полагалось знать или... Дело в том... Ну, мне было любопытно, а Мердок о войне не упоминал... Вот я и подумал...
— Все это не имеет значения, — поднял руку Финлей. — Как я понимаю, со своей матерью ничего такого ты не обсуждаешь.
— Нет. — Ответ прозвучал коротко, мальчик явно испытывал неловкость. — Все-таки почему она их остановила? Она не верила в герцога Роберта?
О боги, это уж чересчур! Как могла она так много рассказать сыну и при этом не позволить ему понять ее отношений с Робертом? Финлей повернулся к племяннику и пристально посмотрел в лицо, которое так напоминало Дженн, но имело и несомненное сходство с отцом.
— Ты ее спрашивал? — В ответ Эндрю только пожал плечами. — Не кажется ли тебе, что если бы Дженн хотела, чтобы ты знал, она сама тебе сказала бы?
— Не знаю. Просто мне кажется...
— Что?
— Мне кажется, что она его в чем-то предала. — Эндрю взглянул на Финлея немного испуганно, как будто сказал что-то, чего говорить не следовало.
Сказать ему правду Финлей не мог. Не ему было все рассказывать Эндрю — уж если кто-то и мог это сделать, то только Дженн, а она, когда доходило до того, что можно и что нельзя знать ее сыну, могла оказаться настоящим тираном.
И еще она ведь взяла с него обещание никогда не открывать Роберту, что Эндрю его сын, — обещание, о котором он никогда не переставал жалеть.
Впрочем, Финлей мог показать Эндрю дорогу в нужном направлении.
— Ты ведь знаешь о пророчестве, правда? Тебе известно, что роли, которые играют мой брат, твоя мать и Нэш, были расписаны столетия назад?
Эндрю ответил не сразу. Его взгляд скользнул в сторону, устремился в пустоту; перед Финлеем возник образ Роберта, который вел себя точно так же, когда колдовским зрением высматривал, не приближается ли кто. Финлей терпеливо дождался, пока Эндрю снова посмотрел на него, как будто ничего не случилось.
— Что случилось? — все-таки не удержался Финлей от вопроса.
Эндрю покачал головой, явно не подозревая о том, что' только что сделал.
— Ничего. Ты говорил о пророчестве...
Финлей так и не мог решить, как понять то, что он только что видел; поэтому он решил, что лучше всего не касаться этой темы. Он не мог позволить себе воодушевиться надеждой, что в Эндрю наконец проснулась колдовская сила. Маленькое происшествие могло ничего не значить.
— Ну так вот, ты должен понимать, что их отношения неизбежно должны были стать запутанными. Более запутанными, чем ты или я можем судить, глядя со стороны. Одно мне все же известно — Дженн говорила мне, что Ключ снова и снова повторял: битва в Шан Моссе — неподходящее время для
