это.
Непрошеное утешение заставило Дженн насмешливо улыбнуться. Она повернулась, собираясь отправиться завтракать, и обнаружила, что в дверях, прислонившись к каменной притолоке и сложив руки на груди, стоит Финлей.
— Доброе утро. Дженн вздохнула.
— Прошу тебя, Финлей, не начинай все сначала. Финлей поднял брови, не осуждая и не насмехаясь.
— Понятно. Не обсудить ли нам все за чашкой чая?
Было еще так рано, что в столовой лишь начинали готовиться к новому дню. Свежий хлеб только что испекли, и Финлей принес несколько ломтей, а также мед и две кружки чая с мятой. Поставив на стол поднос, он расставил все перед Дженн. Однако разговора он не начинал до тех пор, пока не умял добрый кусок хлеба с медом и не смыл ночную паутину с рассудка горячим питьем.
Откуда, во имя всех богов, научился он наконец такому терпению?
— Как я понимаю, — проговорил Финлей между глотками, внимательно глядя на Дженн, — Ключ не оказался более разговорчивым насчет Каликса, чем раньше?
Дженн откинула с лица пряди выбившихся волос и отломила корочку теплого хлеба. Опустив глаза, она медленно жевала, вспоминая состоявшийся разговор с Ключом.
— Не знаю... Мне все время кажется, что если бы я смогла найти правильные слова... Только все это так...
— По-детски?
— Да. И ничего никогда не меняется. Можно было бы думать, что теперь, после восьми лет такой тесной связи... Ведь я-то изменилась, так почему не меняется ответ Ключа? Я просто... не понимаю, чего он от меня хочет, а иногда, похоже, он не понимает, чего от него хочу я. Кажется, существует набор вещей, о которых он был создан говорить, а что касается всего остального... он просто не понимает слов или что-то в этом роде.
Голос Дженн был полон разочарования и горечи. Финлей оглянулся, но кроме них в столовой не было почти ни души.
— Ну, мы мало что знаем о том, кто и почему создал Ключ, так что все возможно. И поскольку Ключ был создан с помощью колдовства, вероятно, что и управлять им можно только определенной последовательностью действий, как поступаем мы, чтобы воспользоваться колдовской силой. — Дженн подняла глаза на Финлея, но выражение ее лица было скептическим. — Послушай, я просто хочу сказать, что тут все возможно, а потому ты не должна винить себя в том, что не можешь найти Калике. Может быть, просто еще время не пришло нам его найти.
— Если не считать того, что сейчас, похоже, самое время. — Дженн выпрямилась, рассеянно прихлебывая чай.
Финлей сделал глубокий вдох и словно нырнул в ледяную воду.
— Значит, если Мика, вернувшись, подтвердит, что Гильдия и впрямь изменила законы, мы так и не будем знать, имеет ли это какое-то отношение к Каликсу...
Дженн взглянула на него, сурово сведя темные брови.
— Нам не удастся сохранить новость в секрете.
— А ты думаешь, что следовало бы?
— Не говори мне, будто не опасаешься, что тут какая-то...
— Ловушка? — Финлей чуть не рассмеялся. — Конечно, ловушка. И чем скорее все это поймут, тем скорее Анклав успокоится и...
— И что?
Финлей помолчал, ощущая что-то вроде безмолвного предостережения. На лицо Дженн вернулось настороженное и решительное выражение, как будто она гадала, посмеет ли он сказать что-то о...
Финлей закрыл рот. Нет, этой темы касаться сегодня он не станет. По крайней мере до того, как вернется Мика и закончится собрание совета. Насчет Эндрю можно поговорить и потом.
Дженн, словно ожидая, что стычка все-таки произойдет, смотрела на него, потом напряжение медленно оставило ее. Неожиданно она показалась Финлею гораздо более усталой, чем прежде.
— Не похоже, чтобы тебе удалось поспать больше, чем мне. — Дженн в ответ покачала головой и выдавила что-то похожее на улыбку. — Ты слишком много работаешь.
— Что? Уж не тебе бы... — Дженн хотела возражать и дальше, но Финлей поднял руку.
— Я и вполовину так не вкалываю, как ты. Просто не могу — приходится присматривать за тремя шустрыми дочками.
Дженн моргнула и поспешно отвела глаза. Финлей готов был откусить себе язык за неуместное напоминание.
— Послушай, Дженн, прости меня. Я не то хотел сказать. Я ведь знаю, как много Эндрю...
— На самом деле знаешь, Финлей? — В синих глазах Дженн появилось едва ли не умоляющее выражение. — Ты можешь понять, как много он для меня значит?
Что так тяжело давило ей на плечи, заставляло ее выглядеть загнанным животным? Только ли ответственность за Анклав или что-то другое, таившееся в самых глубинах ее души, — что-то, касающееся Роберта?
