— Это вам подарок, — улыбнулся Роберт. — Вам больше не придется щуриться или вытягивать шею, когда вы читаете. Вот и все.
Эйден был растроган. Подставка под книгу была тяжелой, а стекло — хрупким, везти их было нелегким делом.
— Спасибо, — сказал Эйден, чувствуя, как недостаточно слов, чтобы выразить переполняющую его благодарность.
Роберт дождался, пока монах ушел, натянул рубашку и подарил Эйдену одну из своих знаменитых улыбок.
— Я уже собирался идти вас искать. Нам нужно поговорить.
Отказать Роберту Дугласу всегда было трудно. Хотя ему исполнилось сорок три, его энергия и решительность не подверглись действию возраста; выглядел он гораздо моложе своих лет. Он все еще сохранял способность захватить внимание любой группы людей силой своей личности, уверенностью в себе, живой улыбкой и суховатым юмором; кабинет Эйдена был невелик, и стены его, казалось, с трудом сдерживали напор жизненной силы Роберта.
Однако Деверин был прав: за эти восемь лет Роберт действительно переменился.
— Как поживают Мердок и остальные?
— У них все в порядке, они, как обычно, разъехались по своим зимним квартирам.
— При каких обстоятельствах вы были ранены?
— Ерунда, — отмахнулся Роберт, продевая руку в рукав камзола. — Небольшая стычка с людьми Кенрика.
— Вас ранили в тот же бок, что тогда Селар? — Роберт продолжал одеваться и ничего не ответил. — По моим подсчетам, вас в четвертый раз ранили в одно и то же место.
— Такое случается.
— В самом деле? Откуда мне знать... — Эйден постарался скрыть охвативший его страх и не позволить себе причитать, как старая баба. — Может быть, вы... плохо защищаетесь с этой стороны? Или предпочитаете сражаться другой рукой? Должна быть какая-то причина... — Когда Роберт снова ничего не ответил, Эйден молча уставился ему в глаза, так что тот не смог отвести взгляда. — Вы и не думаете облегчать мне разговор.
Роберт развел руками.
— Что вы хотите от меня услышать? Ну, был я ранен. Это не имеет значения.
— Для меня имеет.
С кривой улыбкой Роберт потянулся к очагу и снял с углей медный котелок.
— А для меня — нет. Я ведь жив, верно? И все еще могу сражаться. Какая на самом деле важность, если иногда я получаю раны?
— Не похоже, что мне удастся победить в этом споре.
— Перестаньте тревожиться, епископ, — повернулся к Эйдену Роберт, протягивая кружку с горячим питьем. — Я заварил чай. Пейте. Утро покажется не таким унылым.
Эйден сдался. Когда Роберт уселся за стол, он намеренно переменил тему.
— Вы все нашли? — Накануне, когда Роберт уснул, Эйден отнес в его комнату пришедшие письма. — Там говорится что-нибудь такое, о чем мне следует знать?
— Нет, вы как всегда проделали всю работу великолепно, епископ. — Роберт вытащил стопку писем, взял из нее единственный лист и рассеянно развернул его. — Вы управляете моими финансами не хуже любого гильдийца.
Эйден фыркнул, и Роберт усмехнулся в ответ.
— Считайте это комплиментом, епископ. Похоже, денег хватит нам еще на один год.
Еще один год? Эйден сумел скрыть впечатление, которое произвели на него эти слова. Роберт лишился своих владений в Данлорне и в других местах, но ему удалось сохранить семейное достояние за пределами Люсары. По какой-то причине, которую Эйден никогда не мог себе объяснить, Роберт оставил управление финансами в руках опального епископа, совершенно в этом несведущего. Эйден мог лишь пытаться сохранить то, что имелось изначально; впрочем, по-видимому, для Роберта этого было достаточно.
Но еще один год? Продержится ли столько Люсара? Продержится ли Роберт?
Эйден повернулся к окну; занавеси были отдернуты, чтобы впустить скудный свет. Епископ постарался, чтобы следующий вопрос прозвучал небрежно.
— А остальные письма? Там нет ничего, о чем вы хотели бы мне сообщить?
— Боюсь, ничего особенно интересного, хотя я еще не добрался до конца пачки... Что-то не вижу письма от Патрика.
— Его и нет. Это может просто означать, что Патрик уже в дороге.
— Да, конечно. Остается только надеяться... А это что такое?
Эйден заметил, как нервно вертит в руках Роберт запечатанное письмо.
— Оно пришло два... нет, три дня назад. Я не знаю, от кого оно.
Роберт начал вскрывать печати, потом помедлил, словно не хотел отвлекаться от важного дела. Он спокойно протянул Эйдену лист, который развернул раньше.
