ко мне приблизиться? Вы — дарриет, обученный воин, многие годы служивший барону Люку де Массе, — однако, насколько мне известно, он отчаялся добиться от вас того, чего хочет. Вы нетерпеливы, недружелюбны, имеете больше врагов, чем друзей, вы вызывающе оспариваете любой полученный приказ. Все это особенно не одобряется дарриет из Даззира. — Нэш не спеша отпил из кубка, потом продолжал: — И ваше желание помочь мне отобрать Ключ у салти хорошо известно. Нравится вам это или нет, вы уже стали чужим для собственного народа. К кому, кроме меня, можете вы теперь обратиться? Какую цену вы уже заплатили за то, чтобы, по вашим словам, остаться хозяином собственной души?
Хиэль прищурился и резко ткнул пальцем в Теймара.
— Я не соглашусь стать таким же, с тусклыми глазами и покорной улыбкой. Я не соглашусь жить, не имея возможности высказать собственное мнение.
Нэш позволил себе улыбнуться.
— Я несколько улучшил... процесс наложения Уз, с тех пор как Теймар присоединился ко мне. Никто даже не узнает, что на вас наложены Узы.
— Откуда мне знать, что это правда? Если вы свяжете меня Узами, что мне делать, если потом я обнаружу обман? Пути обратно ведь не будет?
— Нет. Узы свяжут нас на всю жизнь. Однако вы преувеличиваете мои возможности. — Нэш поспешно снова отхлебнул вина, чтобы заглушить свой насмешливый смешок. — Теймар и остальные в отличие от вас не обладают врожденными талантами. В силу этого моя власть над ними является полной. В отношении вас, малахи, я не смогу надеяться на подобный контроль.
Хиэль снова нетерпеливо взмахнул рукой.
— Как я могу быть в этом уверен? Насколько я могу доверять вам?
Нэш в первый раз позволил голосу прозвучать жестко:
— Если вы не можете мне доверять, то что вы здесь делаете? Я ничего не могу совершить без вашего согласия. — Это печальное признание Нэш сделал без особого сожаления. Хотя он потратил много усилий, чтобы усовершенствовать извращенный древний обряд наложения Уз, ему так и не удалось сделать результат надежным без согласия жертвы. Это было, конечно; огорчительно, но всегда ведь можно найти способ добиться согласия... За десятилетия Нэш освоил множество таких способов.
Включая тот, который он собирался использовать сейчас.
Нэш оперся на трость и осторожно поднялся на ноги. Он двигался тяжело, поддерживая иллюзию немощи, которая служила таким отличным щитом. Еле переставляя ноги, Нэш обошел стол. Хиэль явно боролся с искушением отодвинуться и еле сдержал дрожь при виде увечий, которые были особенно заметны на близком расстоянии.
— Вы пришли ко мне, — заговорил Нэш, отбросив всякое притворство, — потому что желаете чего-то, что можете получить только с моей помощью. Вы ведь не понимаете природы своего желания? Не понимаете, почему оно вас преследует, кипит у вас в крови, одновременно делает вас живым и заставляет умирать? Однако, хотя слов для такого у вас нет, вы чувствуете именно это, верно?
Хиэль, разинув рот, вытаращил на Нэша глаза. Нэш продолжал:
— Ваш мир переменился. Ламин состарился и уже не является тем могучим вождем, который нужен Карахаму. Остались только люди вроде де Массе и Гилберта Дюсана — но они не понимают, какой огонь пылает в вашем сердце. Они не разделяют вашей жажды отмщения, желания превратить столетия позора малахи в пламя, которое сожжет все, что будет стоять у вас на пути. Ваша семья, ваши друзья — все они вас не понимают. Они советуют вам успокоиться, доверять вождям, помнить, что желаемое достижимо только при наличии терпения...
Дыхание молодого малахи стало прерывистым, лицо побледнело, но глаза сверкали.
— Вы ведь не хотите ждать, правда? Вы хотите получить желаемое сейчас.
Хиэль только кивнул.
Нэш почувствовал, как Теймар подошел и встал рядом, благодаря многим годам практики зная, что предстоит делать. Как хорошо было знать, что рядом всегда есть кто-то, у кого не возникает сомнений в способностях хозяина... В такой покорности было, несомненно, совершенство, своеобразная красота.
— Вы не можете потерять душу, — прошептал Нэш, наблюдая за малахи: за спором между желанием и здравым смыслом, за вожделением таким отчаянным, что ради его удовлетворения можно отдать что-то самое драгоценное. Все это было так ясно написано в янтарных глазах, в жилке, пульсирующей на виске... Нестерпимое желание сдаться и леденящий страх перед собственным желанием... — Вы не можете потерять душу, — повторил Нэш, — она и так уже принадлежит мне.
Хиэль не пошевелился, когда Нэш протянул руку и Теймар вложил в нее старинный кинжал с лезвием острым как бритва. Молодой человек как завороженный смотрел на клинок, в его глазах отражались противоречивые чувства: он одновременно и жаждал, и испытывал отвращение... В этот-то момент нерешительности малахи, как многие до него, и дал согласие.
Ненасытный голод скрутил Нэша, вожделение грохотало в его крови с мощью, которую он едва мог вынести.
Он схватил Хиэля за запястье, повернул его руку ладонью кверху и приставил кинжал к основанию большого пальца. Руки Нэша тряслись от сдерживаемой страсти, от смеси любви и ненависти, которые так часто грозили поглотить его рассудок. Он ждал произнесенного шепотом слова, согласия — и это ожидание заполняло каждый бесконечно долгим момент сладостной болью и мучительной радостью.
Порабощенный сильнее, чем это предстояло ему в будущем, Хиэль медленно поднял глаза; казалось, его действиями теперь движет лишь предвкушение, лишь та же страсть, уверенность, что вся его жизнь была только ожиданием этого единственного момента.
— Да. — Не успел отзвучать шепот Хиэля, как Нэш полоснул его кинжалом по ладони; показалась кровь. Молодой человек зашипел и едва не отпрянул. Нэш с колотящимся сердцем подставил перстень, ловя капли крови одну задругой. Все его тело сотрясалось от хлынувшей через него силы. Красный камень перстня исторг дым и потемнел, мгновенно впитав всю кровь. Нэш накрыл рану на ладони Хиэля собственной рукой, закрепляя победу, делая ее вечной. Его душа ликовала, наслаждение унесло его вдали, которых он никогда раньше не достигал.
