ждал ее с накидкой наготове.
Но отворить ей дверь он не успел: кто-то толкнул ее с другой стороны. Вошел Скайлер Харрис. Не глядя, протянул Джошуа пальто и тросточку. Смотрел Скайлер только на Гарден.
– Здравствуйте, – сказал он. – Я пришел, а вы уже уходите? В прошлый раз, когда мы виделись, все было наоборот. Пожалуйста, не уходите. Я пришел только для того, чтобы познакомиться с вами.
Гарден машинально улыбнулась. Когда гости входят, им принято улыбаться, какие бы глупости они ни говорили.
– Разрешите представиться. Я – Скай Харрис. Гарден взялась было за накидку, но внезапно поняла, кто это с ней разговаривает. Она так и застыла с протянутыми руками.
– О, я про вас слышала. Это вы живете в Барони. Мне бы очень хотелось с вами поговорить, у меня к вам столько вопросов. Но мне действительно нужно идти, я боюсь опоздать.
Скай взял ее за руку:
– Неужели он не подождет вас? Я бы подождал.
Перед мысленным взором Гарден встал их регент, раздражительный, лысый, как яйцо, полковник в отставке. Она рассмеялась.
– Я иду в собор на спевку, – объяснила она.
Она высвободила руку из ладоней Ская, выхватила у Джошуа накидку и надела так быстро, что Скай не успел ей помочь.
– Мне действительно очень жаль. Всего хорошего, мистер Харрис.
Скай двинулся за ней:
– Могу я сопровождать вас?
Гарден услышала, как на церкви Святого Михаила начали бить часы.
– Нет, – сказала она. Она опаздывала, а этот человек ей мешал. Она подобрала юбки и бросилась бежать.
– Вы будете на балу? – прокричал ей вслед Скай.
– Да. – И ноги девушки замелькали еще быстрее. Скайлер Харрис стоял у дома Трэддов – одна нога на ступеньке – и смотрел вслед самой красивой девушке, которую ему когда-либо доводилось видеть.
– Боже правый, – проговорил он, смеясь над самим собой. – Можно подумать, что я попал в третий акт «Золушки». Почему она не обронила хрустальный башмачок?
Когда Марк узнал, что Скай поедет в Чарлстон, то стал немилосердно издеваться над ним. Но Скай не мог поступить иначе: эта девушка, встреченная на лестнице, – ему нужно было посмотреть на нее, чтобы убедиться, так ли она обворожительна, как ему показалось с первого взгляда. Ну что ж, он рассмотрел ее как следует. Она оказалась еще прекраснее, чем он думал. И какой у нее голос… Обычно у молодых женщин голоса высокие и пронзительные, а тут ничего похожего.
Скай снова рассмеялся. Он был совершенно уверен, что ни одна из его знакомых девушек не убежала бы с бала ради спевки в соборе.
44
– Мама, хочешь, мистер Анджело причешет тебя первой? – Гарден, раскрасневшаяся после купания, в нарядном белье, собиралась одеваться на бал. Гарден была очень голодна: когда она после спевки пришла домой, ее сразу отправили в ванную, и она думала успеть поесть, пока мать причесывают.
– Я не поеду на бал, – отрезала Маргарет. – Я не могу смотреть, как из-за тебя рушатся все мои надежды.
Гарден села перед туалетным столиком. Она знала, что ее будут причесывать целую вечность. Мистер Анджело старался превзойти самого себя. Это не чайный бал, тут узлом волос на затылке не отделаться. Он сооружал на голове у Гарден корону из прядей и локонов, украшенную цветами и лентами. Во взгляде Гарден читалась покорность судьбе.
Когда Маргарет объявила, что дочь готова ехать, было уже одиннадцать. Ее официальным кавалером был Мэн Уилсон; он уже час ждал ее в библиотеке, читая какую-то книгу о правах женщины.
Гарден была в синем бархатном платье такого глубокого цвета, что оно казалось почти черным. Этот цвет делал ее белую кожу еще бледнее. Голубоватые тени лежали во впадинах возле ее ключиц, в ложбинке между высокими грудями, которую чуть приоткрывало квадратное декольте. Голубые глаза Гарден казались почти такими же темными, как ее платье. Сквозь пудру под ними виднелись голубоватые тени усталости.
– Гарден, какая ты красивая, – сказал Мэн, когда она наконец-то появилась в дверях. Она впервые это услышала. И не поверила. Столько лет ей говорили про ее ужасную веснушчатую кожу и разноцветные волосы.
– Спасибо, Мэн. – Гарден знала, что ей следовало сказать ему ответный комплимент, и Мэн действительно был очень хорош собой. Но у нее язык не поворачивался. Перед ней стоял не ее кузен и хороший приятель Мэн. Перед ней был один из самых подходящих, по мнению ее матери, женихов, которого ей следовало пленить.
Мэн протянул ей букет алых роз:
– Надеюсь, ты поедешь на бал с ними.
Гарден пристально посмотрела на него. Он не издевался над ней, это точно. Он просто не знал. В Чарлстоне было принято, чтобы поклонники утром перед балом посылали дебютантке цветы. Она могла появиться на балу с каким-то из присланных букетов или с букетом своего официального кавалера. Выбор букета указывал на ее сердечные склонности и значил очень многое. Гарден цветов никто не прислал.
– Прекрасные розы, – сказала она Мэну. – Большое спасибо.
