сознание, истекающее из медиума. Напомним, что медиум есть лицо, чьи сущности соединены немного свободной связью; эти сущности могут быть заимствованы другими существами или витающими сущностями, к которым они испытывают частичное или полное притяжение.
Что же случается, когда остов притянут в соседство так сложенной личности? Представьте себе, что покинувшее остов лицо умерло с буйным неутоленным желанием, не обязательно нечистой природы, но полностью относящимся к земной жизни, как, например, обязательство сообщить некоторые сведения живой личности. Душа в Кама-локе не блуждает постоянно с сознательным и непрерывным намерением передать это сообщение, но этот волевой импульс был, между прочим, передан его четвертой сущности; и пока ее молекулы не распались, что может длиться многие годы, достаточно, чтобы частичная электризация вернула бы их к жизни, чтобы они вновь действовали в направлении первоначального импульса. Эта оболочка входит в соприкосновение с медиумом, достаточно похожим на умершую личность, чтобы сделать контакт возможным, и часть пятой сущности медиума объединяется с блуждающей четвертой, приводя, таким образом, в действие первоначальное стремление. Четвертая сущность заимствует у медиума сознание и разум, необходимые для употребления имеющихся для контакта средств, — грифельной доски, карандаша или стола, - чтобы производить короткие удары, и тогда будет передано послание, которое усопший, так сказать, запечатлел на своей четвертой сущности, и которое остов еще не смог передать. Может быть, возразят, что писание на закрытой грифельной доске, удар по столу без по мощи пальцев или палочки сами по себе уже суть чудесные факты и указывают на обладание сообщающим духом познания природных сил, о которых мы в физической жизни не имеем никакого понятия. Но сама оболочка находится в астральном мире, в самых владениях этих сил. Из ряда вон выходящие явления есть их обычный образ действий. Она столь же бессознательна, употребляя новую власть, приобретенную в более высокой сфере существования, для производства чудесных результатов, как и мы сами бессозна тельны к силам, передающим в течение нашей жизни волевые импульсы нервам и мускулам.
Нам возразят: сообщающий разум во время спиритического сеанса постоянно, для своего собственного удовольствия, чтобы просто доказать свою власть над природой, выполняет необычные дей ствия. Читатель, вероятно, вспомнит, что оккультная наука не утверждает, что все спиритические явления принадлежат к одному классу действующих сил. До сих пор в этом изложении мы очень мало говорили об элементалях - этих полуразумных созданиях астрального мира, принадлежащих к царству природы, совершенно отличному от нашего. Мы не можем здесь распространяться об их особенностях по той простой причине, что глубокое знание эле-менталей и их образа действий добросовестно охраняется адептами оккультизма. Посвятить невежд в это знание - значило бы облечь их грозной властью. Вся великая тайна, которой окутывалась оккультная наука, мотивировалась опасностью облечь властью лиц, которые, не пройдя предварительно через подготовку посвященных, не могут дать достаточных гарантий совершенной морали. Властью над элементалями производится большинство физических феноменов адептов; самопроизвольными и забавными действиями элементалей производятся также самые большие необъяснимые явления спиритических сеансов. Все факиры и низшие йоги Индии одинаково производят невероятные результаты. Они достигли знания фрагментов оккультной науки и обладают осколками наследственных знаний. При этом они могут и не понимать приводимые в действие силы.
Вернемся к экс-человеческим остовам; можно было бы возразить, что их поведение не объясняется теорией, будто они получили от своего бывшего хозяина приказ передать послание, и пользуются для этого притяжением медиума; если оставить в стороне явления, которые мы можем полностью отнести к играм элементалей, то иногда со стороны остовов или элементариев встречается непрерывность мысли, указывающая на нечто большее, чем простой пережиток импульсов прежней жизни. Но как только частицы пятой сущности медиума проникают в ближайшую четвертую сущность, эта последняя становится орудием в руках хозяина. Когда медиум впадает в транс, так что энергии его пятой сущности в большей мере переходят в блуждающий остов, в этот момент происходит довольно чувствительное возобновление жизни в остове. Но, в конце концов, какова природа такого сознания? Это поистине не больше и не меньше, чем отраженный свет. Память и воспринимательные способности - две разные вещи. Сумасшедший иногда очень ясно вспоминает о своей прошлой жизни. Однако он ничего не может постичь в его истинном освещении, ибо возвышенные части его Манаса, его пятой сущности, и Буддхи, его шестой, парализованы и покинули его. Если бы животные, например, собака, могла говорить, она бы нам доказала, что ее относительная по отношению к ее собачьей личности память столь же свежа, как и у ее хозяина; однако мы не считаем ее память и инстинкт воспринимательными способностями.
Как только остов входит в ауру медиума, он достаточно хорошо отдает себе отчет в том, что он воспринимает при посредстве заимствованных у него сущностей и органов, находящихся с ними в магнетической симпатии, но эта способность ограничена воспринимательными способностями медиума или кого-нибудь из его окружения. Отсюда объяснение его ответов, часто очень рациональных и иногда даже очень мудрых; отсюда же происходит его полное неведение всего, что неизвестно медиуму или что присуще скрытым воспоминаниям своей собственной прошлой личности, оживленным господствующим над ним влиянием. Остов умного и образованного, но лишенного всякой духовности и умершего естественной смертью человека сохранится дольше, чем остов человека слабого темперамента; и, помогая себе тенью своей собственной памяти, он может при посредстве медиума говорить очень осмысленные вещи. Эти вещи, однако, будут касаться лишь тех тем, которые привлекли к себе его мысль при жизни, и никогда нельзя будет услышать от него слов, указывающих на истинное приращение знания.
Легко понять, что, притянутый в медиумический поток остов, входящий в связь с пятой сущностью медиума, не обязательно воодушевлен сознанием, какова бы ни была степень его ценности, тождественным с сознанием умершего, который покинул его высшие сущности. Он может также хорошо отражать какую-нибудь личность, заимствованную благодаря внушениям, которые ему передаются внушением медиума. Он, вероятно, отождествится на некоторое время с этой личностью, отвечая ее мыслям. В этом случае это не есть просто остов, это сама личность, несколько мгновений тому назад еще живая, которой недостает только тела. В истинном смысле слова, она вовсе не умерла.
Элементарии этого вида могут очень действенно сообщаться на спиритических сеансах, хотя и себе во вред; ибо к несчастью для них, ввиду их полностью астрального состава они продолжают производить карму своим желанием утолить свою жажду жизни из нездорового источника медиумизма. Если их жизнь была очень материальной и чувственной, наслаждения, которые они будут стремиться себе доставить, будут гораздо более вредны для их кармы, как раз благодаря их развоплощенному состоянию, чем те же аппетиты во время их земной жизни. К ним применимо изречение: foci-lis est descensus (легок спуск). Резко изъятые из привычной обстановки в полном развитии земных страстей, которые они хотели бы удовлетворить, хотя бы за счет возможностей, предоставленных им для этого медиумами, они становятся «инкубами» и «суккубами» средних веков; демонами желаний и излишеств, толкающими свои жертвы на преступления.
Разнообразие состояний после смерти, конечно, возможно, более велико, чем человеческих жизней на земле. Жертвы несчастных случаев обычно не становятся привидениями; потоком притяжений увлекаются только те, которые умирают под властью обуявшей их земной страсти; эгоисты, никогда не уделившие хотя бы одну мысль благополучию других. Застигнутые смертью при утолении страсти, реальной или воображаемой, страсти -хозяйки их жизни, с желаниями, самое исполнение которых их не удовлетворило, и ищущие еще удовлетворения, эти лица не в состоянии уберечься от земного притяжения, чтобы ожидать часа освобождения в счастливом забытьи и полном забвении.
Среди добровольно умерших, тех, кто толкает свои жертвы на преступления, как мы уже говорили, находятся те, которые покончили с собой в результате совершенных ими самими преступлений, чтобы избежать либо возмездия человеческого закона, либо своих собственных угрызений совести.
Естественный закон не может быть нарушен безнаказанно; неумолимое соотношение причин и следствий имеет свободное поле действий, особенно в Кама-локе, мире следствий; каждый случай наказывается по достоинствам тысячью различных его образов, и нам потребовались бы тома, чтобы описать их хотя бы поверхностно.
Те, кто «ожидает часа освобождения в счастливом забытьи и полном забвении», конечно, суть те жертвы несчастных случаев, которые зародили на земле чистые и возвышенные связи; они столь же не способны быть притянутыми медиумическими токами после смерти, как и не были подвержены при жизни пошлым соблазнам преступлений.
