затруднение. Винить за это надо не сам санскрит, а язык, на котором пытаются передать санскритские понятия. Вскоре мы увидим, что благодаря некоторым заимствованиям из греческого, который нам более близок, английский окажется более подходящим для новой доктрины или, вернее, древней доктрины, недавно раскрытой, что считалось невозможным на Востоке.
Предисловие к данному изданию
Со времени издания этой книги в начале 1883 г автор получил много добавочных сведений о затронутых здесь предметах. Эти сведения устанавливают недостаточность понимания эзотерической доктрины на этапе написания этой книги, но никак не устанавливают какой-либо существенной ошибки. Бывший учитель автора высказал свое мнение об этой книге, что она, т. е. книга, представляет точное и истинное изложение системы мира, как его понимают посвященные; изложение, подлежащее развитию в будущем, если возбужденный им интерес будет достаточно острым и общим, чтобы вызвать эту необходимость, но не подлежит ни изменению, ни исправлению.
Доказательство того, что существует общая гармония между этим учением и философскими доктринами, принятыми другими большими индийскими школами, - это признание этой гармонии содержится в критической статье на эту книгу, напечатанной в индийском журнале «Теософист» за июнь 1888 г. за подписью «Индийский Брамин». В ней содержится упрек в том, что, излагая эзотерическую доктрину, автор без надобности удалялся от санскритской номенклатуры; эта критика относилась к единственному пункту, где даны мало принятые названия идеям, уже внедрившимся в священные писания Индии, и что это делает слишком много чести религии, известной под названием Буддизма, представляя ее как наиболее связанную с эзотерической доктриной.
«Народная мудрость большинства нынешних индусов», пишет мой критик Брамин, «более или менее окрашена эзотерической доктриной, проповедываемой книгой Синнета и неудачно названной эзотерическим Буддизмом, тогда как нет деревни или хутора во всей Индии, где народ не был бы более или менее в курсе чудесной доктрины философии Веданты...» «Следствия кармы в будущем воплощении, вкушение хороших или плохих плодов в состоянии субъективного или умственного существования монады перед ее воплощением в этом или ином мире, пребывание неудовлетворенных душ или человеческих остовов на земле (Кама-лока), периоды пралайи и манвантары... суть понятия не только понятные, но даже близкие большому числу индусов, под другими наименованиями, чем те, которыми пользовался автор «эзотерического Буддизма»... »
С точки зрения западных читателей совершенно безразлично, которая из религий - индийская или буддизм - более приближена к истинной духовной науке; и она, конечно, не должна иметь имени, которое соединяло бы ее с одним внешним верованием больше, чем с другим. Все, чего мы можем желать в Европе, это прийти к точному пониманию главных принципов этой науки; и когда мы замечаем, что принципы, определенные в этой книге, выдвигаются компетентными представителями нескольких больших восточных религий, как олицетворяющие фундаментальные истины их разных систем, это еще больше располагает нас посвятить наше внимание настоящему изложению доктрины.
Духовные истины, если это истины, должны быть подтверждены или опровергнуты научно, как, например, любая химическая реакция. Религиозное чувство, каков бы ни был его оттенок, не должно оскорбляться при внедрении в универсальную науку новых открытий о происхождении человека и сущности его высшей деятельности. Настоящая религия найдет когда-нибудь возможность усвоить большое количество новых знаний, т. к. она, в конце концов, всегда примеряется с последовательными завоеваниями науки в физической области. Эти идеи, сопоставленные с религиозными верованиями, могут в первый момент показаться обманчивыми; так, геология начала с затруднения библейской хронологии. В конце концов пришли к выводу, что смысл библейского сказания не заключался в дословном толковании сотворения мира Ветхим Заветом, и религиозные понятия, таким образом облегченные, стали лишь чище. Когда позитивная наука примется за изучение законов, касающихся духовного развития человека, будет то же самое; некоторые ошибочные понятия о природе, долгое время отождествляемые с религией, должны будут исчезнуть; однако фундаментальные идеи истинной религии выйдут из этого испытания очищенными и укрепленными. Вражда, раздирающая религиозный мир, успокоится как раз при этом прогрессе, т. к. она не имеет иной почвы, как бессилие соперничающих сект воспринять фундаментальные истины. Если бы настал момент, когда идеи, служащие основой религии, могли бы быть определены с той же уверенностью, что и некоторые основные законы физики, всякое расхождение мнений в их отношении казалось бы цивилизованным людям смешным и религиозный антагонизм потерял бы свою остроту. Внешние проявления религиозной мысли были бы различны соответственно климату и расе, так же как одежда или образ жизни, но эти различия не возбуждали бы интеллектуального антагонизма.
Думаю, что глубокие факты такого рода содержатся в изложении духовной науки, которую мы получили от наших духовных друзей. Религиозные умы не должны отворачиваться из-за боязни, что они примкнут к какой-нибудь восточной религии во вред более распространенному западному верованию. Если бы медицина сделала новое открытие, касающееся человеческого тела, если бы она открыла какое-нибудь новое, доселе неизвестное положение о развитии кожи, мускулов или костей, никогда бы не сочли это открытие вмешательством в религиозную область. Эта область была бы больше затронута открытием источника деятельности более глубокого, чем нервы, мотора более тонкого, который управлял бы нервами, как они управляют мускулами. Во всяком случае, даже если бы такое открытие и было в состояния вызвать примирение религии и науки, ни один человек, из тех, которые не исключают своих высших способностей из области своих религиозных чувств, не отстранит естественного, позитивного и надлежащим образом засвидетельствованного факта, как враждебного религии. Этот неоспоримый факт будет соответствовать другим. То же можно сказать о множестве уроков, представленных в этом труде, о духовной эволюции человека. Приступая к этому изучению, лучше не спрашивайте нас, совпадает ли оно с нашими прежде сложившимися идеями, а спросите, действительно ли оно открывает нам серию естественных фактов, имеющих отношение к росту и развитию высших свойств человека. При утверждении было бы разумно начать рассматривать факты с точки зрения науки, затем послушно предоставить себя разумным и законным влияниям, которые смогут действовать на наши мнения.
Разделяясь на множество второстепенных направлений, по мере развития объяснений, это изложение имеет своей основной чертой быть антропологической теорией, которая дополняет и одухотворяет обычные понятия физической эволюции. Теория, описывающая развитие человека из поколения в поколение через постепенное улучшение и последовательные формы животных, кажется очень бедной и бесплодной в качестве объяснения мирового созидания; хорошо составленная, она, тем не менее, позволяет нам понять этот сходящийся путь, который человеческая душа проходит параллельно, но выше, в области духовной. Эта точка зрения примиряет метод эволюции с жаждой бессмертия каждой индивидуальной жизни, глубоко коренящейся в каждом сознательном существе. Рассматриваемые отдельными сериями, формы, совершенствующиеся на этой земле, не имеют индивидуальности; каждая, живя, в свою очередь, совершает отдельное дело; следующее и аналогичное дело не дает ему никакой компенсации за вынесенные страдания, никакой справедливости, никакого вознаграждения за приложенные усилия. Предположив, что при каждом рождении новой человеческой формы создается независимая душа, можно, в лучшем случае, предполагать, что она получит свое возмездие в некотором последующем духовном состоянии; но это воззрение находится в разногласии с фундаментальной идеей эволюции, которая объяс няет или думает, что объясняет, происхождение каждой души деятельностью высокоразвитой материи в каждом случае.
ГЛАВА I
ТАЙНЫЕ УЧИТЕЛЯ
Наставления, содержащиеся в этой книге, не являются плодами изучения: автор предлагает
