Автор родился в 1890 году. Первые слова он произнес на зулусском языке, которому научился у нянек. Чуть ли не каждый день мальчик слушал рассказы о подвигах Чаки. Вечер за вечером просиживал он в хижине Ндженгабанту и вместе с детьми хозяина жадно впитывал каждое его слово. Эти детские впечатления помогли ему в дальнейшем увидеть Чаку таким, каким видели его зулусы. Многие эпизоды так часто повторялись в рассказах, что запечатлелись в памяти будущего автора не хуже, а может быть, даже и лучше, чем библейские легенды в памяти детей-христиан, потому что события, о которых шла речь, были драматичными, а форма повествования захватывающей. Все это вызывало у него глубокий интерес к зулусам и их истории и стремление узнать о них как можно больше. К счастью, и отец будущего автора очень интересовался воинами между туземцами и еще в то время, когда эти события были свежи в памяти народной, собрал о них богатейшую информацию.
Автор располагал и другими источниками. Он, в частности, много узнал от своего деда со стороны матери, преподобного К. У. Посселта, который прибыл в Южную Африку в 1842 году и основал не один миссионерский пост. К информантам К. У. Посселта относится сын грозного Мативаана, вождь племени нгваанов Зикали, сопровождавший отца во всех страшных переселениях, описанных в этой книге. Преподобный К. У. Посселт создал первый пост Наталской миссии на территории, подвластной Зикали, и, естественно, часто встречался с самим Зикали и с его сыном и преемником — Нквади. Капитан Риттер был первым должностным лицом в районе верховий реки Тугелы, который управлял этим племенем.
Однако самые ценные сведения автор получил от вождя Сигананды Ц'убе. Он родился около 1810 года и умер вскоре после зулусского восстания в 1906 года, одним из руководителей которого являлся. Мальчиком Сигананда часто прислуживал Чаке в качестве у-диби[16] (у- диби носил циновки вождя и вообще выполнял функции пажа). Поэтому он мог описать по памяти наружность Чаки, его манеру держаться, а также подтвердить достоверность рассказов Ндженгабанту, с которым был хорошо знаком. Пика Зулу — внучатый племянник Чаки и хранитель неписаной летописи королевского дома зулусов — считал, что Сигананда лучше всех знает историю периода, закончившегося смертью Чаки. Когда автор забывал о своем зулусском воспитании и начинал надоедать расспросами, Сигананда имел обыкновение восклицать с достоинством: «Тула мфана! Лалела нк'а ку кулума абадала», что означает: «Молчи, мальчик! Слушай, когда говорят старшие!». Однако он нехотя признавал, что для европейского мальчика у будущего автора все же сносные манеры.
Когда в 1906 году часть зулусов подняла восстание, автор принимал участие с военных действиях — он был трубачом в Наталском полку конных карабинеров. Это дало ему возможность удостовериться в том, как мужественно сражаются зулусы. Хотя уже на протяжении жизни целого поколения у них не было полковых учений, они сохранили свой традиционный боевой порядок и, вооруженные только ассегаями и щитами, бились, не дрогнув, под градом пуль. С пятидесятифутовой скалы, господствующей над долиной реки Мангени, автор наблюдал эпическую битву Наталского туземного контингента, вооруженного щитами и копьями (под командой капитана Лонсдэйла), с восставшими зулусами, располагавшими таким же вооружением. До этого зулусы были разгромлены колониальными войсками в нескольких столкновениях, происходивших ниже по течению Мангени. Тем не менее они в одиночку и по двое атаковали наступавший на них отряд Лонсдэйла и несколько раз рассеивали его, пока, изнемогая от ран, не опустились один за другим на землю, положив голову на руку. Это традиционная поза воина, гордо ожидающего coup de grâce[17], после которого ему вспорют живот.
В семнадцать лет автор сдал официальный экзамен по зулусскому языку и поступил переводчиком в Департамент по делам туземцев Южной Родезии. Через четыре года он сдал экзамены по гражданскому управлению (низшая ступень) в университете мыса Доброй Надежды, а также по языку синдебеле (матабеле) и стал регистратором туземцев и мировым судьей в Булавайо (происхождение этого названия см. ниже) — первом тогда городе Южной Родезии. В 1913 году он вышел в отставку и отправился в исследовательскую экспедицию по следам великих завоевателей[18]. Под влиянием походов Чаки они выступили из страны зулусов и, пройдя большую часть Южной Африки, достигли экватора. Велика была радость автора, когда он находил в этих краях престарелых индун (вождей) с головными кольцами. Они все еще составляли узкую аристократическую прослойку, которая правила чужими племенами, покоренными их отцами, и говорили по-зулусски. Так обстоит дело с устными источниками, использованными автором; что же касается источников литературных, то читатель найдет их в библиографии в конце книги.
Первоначальный вариант текста был изменен автором. Его литературный консультант возражал против некоторых мест, утверждая, что они чересчур похожи на вымысел, а потому не могут быть включены в книгу биографического характера. По его мнению, в серьезной работе чрезвычайно важно избежать элемента, вносимого воображением. В ответ на это автор пояснил, что он пользовался устными источниками, а зулусы рассказывают об историческом событии в форме драматического повествования, а не сухого репортажа. Чувства и речи всех действующих лиц они передают теми же средствами, которые используются в эпической поэме. Автор, ориентируясь на своих зулусских читателей, стремился написать биографию Чаки так, как он ее слышал, не пытаясь создать на основе собранного материала изящную поделку. Ему было справедливо указано, что не следует забывать и о читателях англо-американских. Тогда он попытался найти компромисс и надеется, что ему это удалось. Но если, ознакомившись с описанием какого-нибудь эпизода, читатель, живущий за пределами Южной Африки, воскликнет: «Откуда он это знает?» (например, откуда он знает, что чувствовала Нтомбази, запертая с голодной гиеной), — то автор ответит: это знали зулусские хронисты, как поэты, создававшие саги, знали то, о чем они рассказывали[19].
Глава 1
Зулусы и их страна в конце восемнадцатого века
Прежде чем приступить к повествованию о драматической жизни Чаки, необходимо рассказать о том, какими были зулусы и их страна во времена его отца Сензангаконы. Смертью этого вождя в 1816 году закончился один и начался другой период в политической истории восточных нгуни[20].
Переход этот совершался болезненно. Первобытная система бесчисленных кланов и независимых племен была разрушена ценой крови и слез. На развалинах ее была создана нация, управляемая деспотом. Однако, несмотря на столь радикальные политические перемены, обычаи народа почти не изменились.
Несколько слов о географии. Страна зулусов круто поднимается из Индийского океана, причем местность повышается ступенчато. Сначала идут прибрежные равнины, покрытые кустарником, их сменяет незначительная лесистая возвышенность, далее следует холмистая местность, опоясанная густыми лесами, а еще выше тянутся бескрайние степи, пересеченные потоками, которые мчатся по долинам, заросшим кустарником.
Во времена Чаки каждый мог свободно пользоваться землей: пасти скот, охотиться, обрабатывать почву. Ни дорог, ни мостов, ни средств передвижения тогда не было. Повсюду на холмах виднелись за оградами селения, которые состояли из расположенных по кругу хижин, напоминающих ульи. В середине круга, образованного хижинами, находился загон для скота. В каждом селении жила одна патриархальная полигамная семья, в каждой хижине — одна из жен главы семьи со своими детьми.
Такой поселок, обычно именуемый краалем, был основой древнего зулусского государства, ядром всей клановой системы. Клан объединял отпочковавшиеся семьи, происходившие от общего предка, прямой потомок которого был царствующим вождем. Каждый новый крааль становился независимой и все же подчиненной единицей. Благодаря экзогамии[21] он являлся потенциальным «подкланом». В каждом краале были хижины, состоявшие из одного помещения. В одних жили матери со своими детьми, в других — сыновья, достигшие брачного возраста или уже женатые; они основывали новые семьи, продолжая занимать отведенное им место в кругу. Все они подчинялись одному правителю — отцу и в то же время царьку, — пользовавшемуся неограниченной властью. То был
