— Все просто, — пожал плечами ректор. — Я, как бы это поточнее сказать, видел, где хранятся сокровища, но естественно никому об этом не сказал. В конце-концов, это не мои сбережения, и я не вправе распоряжаться ими по своему усмотрению. А отнять у вас я их не могу, потому что вы унаследовали все это не по обычному завещанию, а по магическому.
— Это как? — разинули рот ребята.
— Завещание написано на бумаге из священного дерева фениксов и подтверждено кровью владельцев всего этого богатства, поэтому ни один маг не сможет безнаказанно получить ваше наследство. Государство тем более не захочет в это впутываться, ведь они все поголовно будут мертвы… Скорее всего они будут искать способы хитростью выманить у вас сбережения.
— Мы на это не клюнем! — уверенно заявила Света.
— Вы еще слишком молоды, чтобы знать все интриги правящих династий, — с искренним сожалением заметил ректор. — Боюсь, что если вы обнародуете свое внезапное наследство, то вам придется очень тяжко…
— Профессор Фирриандр, — почесала в затылке Ольга, — а если вы станете официальным представителем и нашим доверенным лицом, вы сможете обойти интриги правящих династий?
На какое-то время повисло тягостное молчание, даже Амадей не ожидал такого вопроса.
— Мисс Токотыркова, вы хоть соображаете, что говорите? — с интересом спросил чародей, склонив голову набок, — неужели вы настолько мне доверяете, что способны передать практически в мое владение свое наследство? Нет, мне, конечно, лестно, но меня огорчает то, что вы так легко верите малознакомому человеку. А вдруг я вас предам?
— А… разве вы можете нас предать? — изумилась та.
— Могу…теоретически, — ответил Амадей, — однако я не вижу для этого причин.
— Ну тогда станьте нашим доверенным лицом, — предложила Ольга.
— Нет, — покачал головой ректор. — Так нельзя. Давайте выждем некоторое время. Вы поговорите со своими друзьями, взвесите все 'за' и 'против', решите, сможете ли вы все пятеро мне доверять, тогда и поднимем эту тему.
— Вы правы, — согласилась Света, — не будем пороть горячку.
— К тому же мы действительно не можем решать за всех, — добавил Ринат.
— Да, но… — замялась Токотыркова. — что мы сейчас будем делать со всеми этими драгоценностями?
— Есть у меня одно предложение, — подмигнул ректор. — Давайте оставим все здесь, спрячем там, где вы все это нашли — на потолке. Пускай пока тут полежит. А когда вы все решите, подойдете ко мне и скажете, что надумали, идет?
— Договорились, — просияли ребята и, с сожалением выбравшись из золотой кучи, встали рядом с Фирриандром.
Ректор сделал несколько пассов руками, и все золото вновь поднялось наверх, а затем закрылось ровным слоем потолка, будто он и не обрушивался. Под конец Амадей забрал у Ольги лисий хвост и вновь повесил его на то же место, как оказалось — хвост и есть ключ от комнаты, вот только безнаказанно снять его может лишь маг, владеющий одной из пяти наследных стихий.
— Давайте так, — сказал Амадей, — вы подождете до Рождества, подумаете, а после зимних каникул скажете окончательное решение, что вы там надумали с этим золотом.
— Хорошо, через месяц-полтора мы все вам скажем, — кивнули ребята.
— А сейчас у меня к вам есть еще одно дело, — посерьезнел ректор. — Но об этом не здесь. Пойдемте ко мне в кабинет, там все и обсудим. Уже глубокая ночь, но откладывать разговор нельзя — завтра уже может быть поздно…
Кивнув, заинтригованные ребята отправились вслед за Фирриандром.
Как ни странно, но из подземелий все четверо выбрались на удивление быстро. Видимо Фирриандр знал короткий путь. Вот, наконец, путники минули очередной арочный проход и вошли в неприметную деревянную дверь и оказались прямо в главном холле замка.
— Это как? — завертела головой Ольга. — Как так получилось? Я же точно помню, что тут никогда никакой двери не было!
— Почему не было? Всегда была. — Пожал плечами Амадей и хитро улыбнулся. — Просто в нее нельзя войти с этой стороны. Впрочем, увидеть тоже.
— Токотыркова, ну ты даешь! — возмущенно фыркнула Света, — уже какой месяц живешь в Синиодусе, а все удивляешься всяким таинственным проходам!
— И ничего я не удивляюсь, — пробормотала себе под нос та.
Ребята уже как раз подходили к главной лестнице, как неожиданно раздался странный шум из зала Единства, а затем все стихло, и заиграла едва слышная красивая мелодия.
— Что это такое? — не понял Ринат.
— Где? — наморщил лоб Фирриандр.
— В зале Единства! Там шумно…и музыка играет…
— Ах, это, — рассмеялся Амадей. — Вы что, забыли? Сегодня же первый снег выпал!
— И…что? — осторожно спросила Света.
— Ой, точно! — хлопнула себя по лбу Ольга и затараторила: — вы же еще ничего не знаете о праздниках Синиодуса! Понимаете, здесь празднуют пришествие зимы, поэтому и праздник всегда на разные числа выпадает. Как только на улице появляется первый снег, сразу объявляется праздник! Примерно в 10 вечера начинается ежегодный бал, на котором можно безнаказанно отдыхать до утра, а на следующий день все занятия отменяются!
— И ты молчала?! — вскрикнула Хитрова, — я же не одета к балу! Дубина ты, а не подруга! Потащила меня в этот тухлый склеп, вместо того, чтобы предупредить о бале!
— Да я и сама забыла, тоже не одета, как видишь, — грустно сказала Ольга, — что же теперь делать- то?..
— О каком бале может идти речь? — воскликнул Амадей. — Я же сказал, что мне нужно с вами серьезно поговорить, это не один час займет!
— А… это не может подождать до завтра? — приподнял бровь Ринат.
— Нет, — покачал головой ректор, — завтра уже может оказаться поздно.
— Я сегодня не настроена думать, — нахмурилась Хитрова, — поэтому никакого разговора не будет! Я пошла на бал!
— Как? — вылупился во все глаза Фирриандр. Он не привык, чтобы студенты ослушивались его указаний. Пока он хватал ртом воздух, Света уже дефилировала ко входу в зал. За ней семенила Ольга, причитающая на все лады, что одета как бомж. — Стойте! Вы не можете развлекаться, когда вокруг творится такое! — ноль внимания, фунт презрения — девушки уже подходили к дверям.
— Я, наверное, тоже пойду, — виновато посмотрев на ректора, сказал Зарницын.
— Да идите уже, — махнул рукой тот, — все равно мне нужны все пятеро… Действительно, зачем я позвал вас троих? Хотя нет, подождите, мистер Зарницын, — остановил уходящего парня Амадей.
Он подошел к Ринату и неожиданно по-отечески его обнял, у того аж глаза чуть из орбит не вылетели. А ректор тем временем ласково посмотрел в глаза Зарницыну и мягко улыбнулся.
— Руня, — впервые Зарницына так назвал ректор. — Пожалуйста, выслушай до конца и не перебивай. Завтра будет тяжелый день. От тебя многое зависит… Свет — это не просто стихия, это часть тебя самого. Однако ты должен знать, что свет тоже бывает разным. Я не могу сказать тебе всего, до многого ты должен додуматься сам, но позволь мне дать тебе один совет: что бы ни случилось, помни — свет должен защищать. Помни, что тебя многие любят и надеются на твою силу. Особенно твои близкие… завтра ты будешь нужен им, как никогда. Я не знаю, поняли ли твои соратники одну вещь, но одно я знаю точно — они в тебя верят! И я тоже верю… не забывай об этом! — ректор отвернулся от остолбеневшего от такой проникновенной речи парня и бросил уже через плечо чуть дрожащим голосом: — а теперь иди к остальным. Бал Первого Снега действительно важное мероприятие, да и просто удачная и запоминающаяся вечеринка…
Еще с минуту Зарницын стоял посреди холла, провожая взглядом сгорбившуюся и поникшую фигуру
