передумал.
В конце концов, я нашел в одной из наших «шишиг» Швейка! Целую книгу. Несколько страниц, правда, были выдраны… Но это было терпимо. Зато я мог перечитать бессмертное произведение Ярослава Гашека… И сопоставить с нашей действительностью.
И чем дальше я читал, тем меньше мне хотелось смеяться, и тем больше я приходил в ужас. Восемьдесят два года прошло с описываемых событий, а не изменилось, можно сказать, ничего. И несмотря даже на то, что Гашек писал об австрийской армии, все было так похоже…
Солнце, тепло и свежий воздух исчезли на третий день. Нет, свежий воздух не исчез. Исчезли солнце и тепло. Небо заволокло, по утрам поднимался густой туман, а воздух был насквозь пропитан сыростью. Все, ночевка под открытым небом закончилась. Я резко перебрался в кабину, и так же резко оживилась вошь. Причем так оживилась, что полночи я проводил за почесываниями. Ноги мои были расчесаны до крови, и я всерьез опасался, что в одну из ран может попасть такая гадость, что стрептодермия покажется легких насморком. Одеколон мой, (как тот, что я взял из Темир-Хан-Шуры, как и тот, что я нашел в Белготое), давно закончились, и протирать раны, руки и лицо было нечем.
Несколько раз прошел дождь, и те окопы, которые мы вырыли под минометы и ящики с боеприпасами, наполнились водой. Ящики пришлось срочно грузить обратно в машины, ну а на минометы пока махнули рукой. Запасы нормальной еды закончились, и, со вздохами и матом, мы начали пробовать проспиртованный хлеб.
Я попробовал… И выплюнул. Какая гадость! Вы можете себе представить, что водку надо не пить, а жевать? Вот именно жевать? При этом никакого опьянения нет, и не предвидится. Как этого удалось добиться, я не знал. Но эффект был именно такой — страшная горечь без малейшей компенсации. Я отказался от такого счастья. Все остальные — тоже. Пришлось перейти на одно мясо, но при этом почти закончилась соль. А есть мясо без хлеба и соли… Это вам не колбаса!
Честно говоря, у меня началась депрессия. Постоянная чесотка, невкусная пресная еда, сырость, безделье, грязь. И никаких перспектив. Несколько я раз я обходил окрестности, конечно, стараясь соблюдать некоторые меры предосторожности. Мало ли кто может крутиться возле нас. Ничего интересного обнаружить мне не удалось, за исключением одного дерева, на котором кто-то довольно давно вырезал — «1988 г». Кто вырезал, зачем вырезал? Ну, увидел я его знак, ну и что? Что мне или ему это дало? Ничего.
Да, вот еще что. Здесь, в лесу, было разбросано довольно много больших турецких банок из под масла. Их желтый цвет был мне хорошо знаком. Эта «гуманитарка» шла явно не нам, и явно не из федерального центра. Мы считали, что это была помощь боевикам со стороны Турции. Какой из всего этого следовал вывод? Да очень простой — боевики здесь были. И ушли не так давно. А может, и не ушли вовсе — а скрываются вон за той горой. Или даже спят ночью в «таинственном» доме.
Этот «таинственный» дом обнаружил я. По крайней мере, для нашей батареи. Может быть, кто-то из пехоты нашел его раньше меня, может быть, танкисты, которые жили около нас, побывали в этом доме еще до того, как я его увидел. Не знаю. Никто об этом нам ничего не говорил. Так что Найданова и бойцов просветил по этой части именно я.
А дело было так. Однажды, в сырой, туманный, но, к счастью, не дождливый день, я прошел мимо палатки танкистов, перешел дорогу, и решил пойти прямо на запад, посмотреть, что там есть интересного. Путь мой шел под уклон, и идти было нетрудно. Подойдя к изгороди, я проверил в карманах гранаты, и передернул затвор автомата. Наличие изгороди свидетельствовало о том, что эта земля кому-то принадлежит. Изгородь была несерьезная, так, от скотины. И у нас я видел такие. Несколько длинных палок, одна сверху, одна снизу, через определенные промежутки привязанных к опорным кольям. Для человека преодолеть такое заграждение не составит никакого труда, (если, он, конечно, здоров), а вот, например, коровам пройти его нельзя никак. Разве что снести рогами.
Я пролез между жердинами, и отправился дальше. Со стороны горы меня скрывал туман, так что если даже кто-то там нас и «пас», то увидеть меня у него не было никакой возможности. Поэтому я почти безбоязненно шел и шел вниз, преодолел еще одну похожую на предыдущую, изгородь, и оказался около источника. Вода бежала куда-то в сторону небольшим ручейком, и около него стояла аккуратная скамеечка.
Я присел, достал фляжку, набрал воды. Попробовал… М-да, вкусна была водица! Конечно, ничего плохого я не мог сказать и про тот источник, из которого вся наша часть сейчас набирала воду, но все-таки это был эксклюзив! Согласитесь, что эксклюзив всегда добавляет немного дополнительного вкуса чему бы то ни было — от воды до водки.
Несколько минут я бездумно сидел, уставившись на бегущую воду, и размышляя, не закончить ли на этом мою одиночную экспедицию, и не вернуться ли обратно? Но потом, представив, что я сейчас вернусь, и мне снова абсолютно нечего будет делать, я решительно поднялся, и пошел дальше. Признаюсь, я даже немного начал понимать покойного бедолагу Папена, который когда вот так на Харами чуть было не дошел до самого Ведено, и не подвел нас с Васей Рацем под монастырь.
А дальше я вышел к сараю. Он был пуст, я нашел в нем только прошлогоднее сено, старую ржавую косу, и еще один держак с обломанным концом. И ничего более. Через сотню метров от сарая я натолкнулся на дом.
Хотя, честно говоря, это было большое преувеличение. Домом назвать это было пока нельзя. По той простой причине, что он еще только строился.
Я замер, и прислушался. Было тихо. Очень тихо. Не услышав и не заметив чего-либо подозрительного, я прошел внутрь. Ничего интересного — куча строительных материалов, но инструментов нет. До гордого звания дома этому сооружению было еще очень далеко. Я обошел все — вдруг здесь есть какие тайники? Металлоискатель бы! А так, на первый взгляд, как будто ничего и нет. Вообще-то, вернусь, надо будет саперам сказать — пусть изучат тщательно. Если что найдут… Получу хотя бы моральное удовлетворение. И то неплохо. Будет, что рассказывать внукам в старости.
Я вышел наружу, туман впереди немного разошелся, и моему взору представилась новая изгородь, а за ней, немного далее, угадывалась еще одна. Я решил, что дальше идти совершенно незачем, тем более что назад надо было возвращаться на подъем. А когда идешь вверх, сил тратишь на порядок больше, чем вниз. Так что силы мне были нужны. Я повернул назад, и, проходя мимо родника, еще раз напился, и набрал воды во фляжку.
Вернувшись, прежде чем сходить к саперам, я поделился своим открытием с Найдановым и бойцами. Между прочим, мне показалось, что они проявили к моему открытию неподдельный интерес — особенно сержанты из первой минометной. Я тут же догадался, о чем они подумали.
Дело в том, что, в отличие от моих, расчеты Найданова не привыкли жить в машинах. Да они у них и не были под это дело приспособлены. Бойцы Найданова, если вы помните, почти всегда жили в палатках, а здесь поставить их было негде. Как-то так получилось, что нам не хватало под это места. В результате часть бойцов вообще обитала под машинами. Они сделали себе что-то вроде стен из плащ-палаток, постелили там матрацы и одеяла — там и спали. Но, знаете ли, от дождя и сырости это как-то все не очень помогало. Услышав о стройматериалах, обитатели «подмашинного» пространства сильно оживились, и, выспросив меня о дороге, (да там и объяснять-то особо нечего было), дружной командой отправились в указанном мной направлении.
Я же пошел к саперам. Пока я отсутствовал, к Найданову вернулся Зерниев, обрисовал ситуацию, и попросил машину Солохи, чтобы подъехать и набрать нужных стройматериалов для строительства комфортабельной землянки.
А что Найданов? Что он, должен был озаботиться имущественными правами неизвестных нам владельцев дома? Да уж точно! Ага, сейчас!… Конечно, он разрешил. Через час «шишига» Солохи вернулась с досками, ДСП, кирпичами, и бревнами. Землянку решили делать в склоне, чтобы меньше копать земли. Куда девались унынье и лень! И, несмотря на то, что на следующий день внезапно вышло солнце и припекло так, что из земли пошел пар, строительство пошло с невиданным энтузиазмом. Нашлись и топоры, и пилы. Гвозди привезли оттуда же — из недостроенной усадьбы.
Кстати, саперы тоже там побывали. Ничего интересного они там не нашли, как ни старались, зато забрали из дома все, что не взяли наши минометчики. Между прочим, частично разобрав даже то, что уже было построено. Я обнаружил это, когда в следующий раз посетил эти места в своих путешествиях.
