Остановка в Версале всего две минуты. Я искал глазами Клауса на платформе и делал знак рукой Победа! Купе свободно. Об удостоверении я помалкивал. Мне очень хотелось, чтобы он считал это моей личной заслугой. Клаус располагался и порой хвалил меня. Поезд был в нашем распоряжении и становился нашим «тайным садом». Три часа – ничто для тех, кто жаждет изменить мир. Три часа – только небольшая отсрочка перед пансионом в Алансоне.
Как я любил этот поезд! Его ровный ход, постоянные остановки, отдалявшие неизбежный конец пути, мерный стук колес, окна, в которые мы писали и орали во все горло, зимнее отопление, воскрешавшее в памяти старые сковородки. Как я любил этот поезд, убаюкивающий часы моей свободы.
Я пишу подробно для того, чтобы читатель понял почему в эту субботу мне понадобилось так мало времени на дорожные сборы. Я отправлялся в дорогу моих воспоминаний. Да, я совершал паломничество по местам, намеченным Клаусом. Это желание было так велико, что о другом пути к разгадке тайны Клауса я и не помышлял. Сохранил ли он письма и фотографии, полученные от мадам Гено? Плевал я на это. Мое путешествие, как мне казалось, – лучший способ отдать дань памяти Клауса, проследить историю, придуманную мной, и завершить ее. Я предпринял это путешествие ради поисков тайны, ради того, чтобы разрешить загадку, о которой Клаус мне рассказал.
То, что вы прочли, я написал в поезде. Увы, в наши дни поезда идут слишком быстро… Когда поезд остановился в Ла Боле, Клаус был еще жив, ведь я закончил только первую главу. На платформе дул легкий морской ветерок. В маленьком вокзале люди обменивались прощальными поцелуями, а на площади перед вокзалом влюбленная пара из моего купе спорила с таксистом.
– Я вернусь! – крикнул таксист. – Вам куда?
– В отель! – отозвался я, не зная, о каком отеле речь.
По счастью, в двух шагах от меня сияла уродливая реклама с их перечнем. Я остановился на отеле «Нега» из-за его названия и цены.
– Вам куда? – Таксист вернулся.
– Отель «Нега».
– Поехали, – сказал маленький человечек, затерявшийся на бархатном сиденье блестящего «мерседеса».
Однако это было лишь первое впечатление. Шофер знал Ла Боль как свои пять пальцев.
– Еще бы! Тридцать лет за рулем. Помню я славные времена. Казино, поло… Когда-то у меня была клиентура, приезжавшая на такси из Швейцарии. Я отправлялся за ними туда и привозил сюда. Ехали два дня. Оплачивали все: отель, еду. Вот так, еду!
Шофер отпустил руль.
– А теперь?
– Поезд все прикончил.
– Поезд?
– Да, скорый! Люди ездят запросто. Выходные – хоп! – и в Ла Боль. Понастроили недвижимости, а роскошные виллы и швейцарская клиентура кончились.
– Вы знаете Ла Бриер?
Маленький человечек улыбнулся.
– Ла Бриер стоит посмотреть. За сто лет там ничего не изменилось.
Так много мне не надо, достаточно и пятидесяти.
– Можете меня туда отвезти?
– Когда?
– Завтра.
Шофер притормозил и с любопытством посмотрел на меня в зеркало.
– Вы не возьмете машину напрокат?
– Я не люблю водить. Мне нравятся только поезда. Те, которые идут медленно. – Он улыбнулся. Клиентура возвращалась. – Кроме того, – добавил я, – местность мне незнакома, и я только на один день.
– На один день?
– В понедельник хороню друга.
– Бедняга! Вы приехали развеяться?
– Отчасти.
Человечек открыл бардачок и вытащил визитку.
– Спросите Жана. Это я. В котором часу?
– К девяти.
– Отлично, Отлив начнется в одиннадцать. Завтра собирают раковины.
– То есть?
– Что-то вроде петушков. Их собирают на песке в бухте, но только в дни большого отлива. Завтра прекрасный отлив.
– Вы сможете заехать за мной?
– Когда?
– Не знаю. Вечером есть поезд на Париж?
– Лучше ехать после обеда. Потом все переполнено. Для вас лучше всего вечером, когда идет скорый поезд. Вот и приехали. Огромное здание перед вами – «Le Royal». Там делают талассотерапию. Это привлекает клиентуру. Если не нравится, можно сходить в казино, но у вас траур… Потом – морг. – Он повернулся к «Неге». – Они переделали отель. Вам будет удобно.
Оснащенный информацией, я толкнул дверь «Неги», стараясь не вспоминать о фасаде в стиле рококо. Внутри меня ждал приятный сюрприз. Интерьер напоминал азиатские покои, описываемые в книгах. В углу зала пила чай большая семья. Старик, возвышавшийся над столом, сделал знак женщине. Та поднялась. Мне предложили большую комнату. Сейчас поздно, поэтому цена будет снижена.
– Знак гостеприимства, – приветливо пояснила она.
Комната была на втором этаже. Действительно, впечатляющего размера кровать. Замысловато сложенное красное с золотом покрывало указывало на то, что здесь следят за каждой мелочью. Особое внимание привлекали бюро и кресло. Ничего случайного быть не должно, об этом свидетельствовали хорошее дерево, резные украшения стола, размещение мебели и мягкий свет двух нефритовых ламп. Комната манила меня поработать. Часть ночи она служила мне кабинетом. Дойдя до четвертой главы, я лег спать. Я так устал, что заснул, не раздеваясь. Спал, как убитый, без сновидений.
Новый день начался с телефонного звонка. Воскресенье, поезд, Ла Боль, тайна Клауса, Ла Бриер – мне понадобилось много времени, чтобы собраться с мыслями. Столько же, чтобы найти трубку.
– Хорошо спали?
– Ничего, – ответил я звонившему.
Его голос был мне знаком.
– Вы готовы?
В трубке слышались вопли детей, шум от передвигаемых по каменному полу стульев, звон посуды и скрип дверцы платяного шкафа. Какая-то женщина старалась перекричать лай собаки.
– Алло? Вы меня слышите?
– Да.
– Это Жан, таксист. Извините за шум. Мы собираемся за ракушками. Вы не раздумали ехать в Ла Бриер?
– Нет.
– Я спрашиваю, потому что уже десять и скоро начнется большой отлив. Ракушки не ждут. Я не разбудил вас?
– Нет, – соврал я.
– Я буду около отеля через десять минут.
– Через пятнадцать.
– Ладно, через пятнадцать, но не позже, – отозвался Жан.
Я повесил трубку. В дверь постучали. Вошла приветливая женщина с подносом в руках.
– Чай?
