Мессинами. Я перечислил авторов в хронологическом порядке, указывая на полки, где каждый из них находился. Поль расплылся в улыбке. Но когда я заговорил о Хентце, лицо его стало жестким. Я сделал паузу и, глядя ему в глаза, назвал имя Скриба. Потом мягко добавил:
– Есть также книга вашего деда «Прежде, чем забыть». Она находилась как раз над вашим столом, пока Скриб не утащил ее. Здесь столько всякого, что всего и не перечитаешь. Здесь даже тайна вашего деда, о которой так много написал Скриб.
Я замолчал. Мессин посмотрел на часы. Если у него встреча, он с удовольствием отменит ее. Я выпил стакан воды. Вежливость требовала дать ему передышку. Мессин скоро вернулся. Казалось, он хорошо владеет собой.
– Вы именно для этого пригласили меня?
– В первую очередь по делу. Я банкир. Не скрою, что рукопись Матиаса Скриба возбудила мое любопытство. Мне не терпелось встретиться с вами.
– Есть ли профессиональная связь между тем, что вы предложили, и тем, что узнали?
– Никакой, уверяю вас! Считайте, что это личного порядка…
– Вы рискуете! Я мог бы встать и уйти, даже написать вашему банку об угрозах, которые…
Я прервал его жестом и строго заметил:
– Учитывая мою осведомленность, едва ли вы так поступите.
Он долго смотрел на меня, потом тихо спросил:
– Что вы узнали? Что сказал обо мне Скриб?
– Портрет, нарисованный им, не льстит вам.
– А еще?
– Его интересует, ответственны ли вы за смерть Хентиа.
Мессин пожал плечами.
– Какой у меня был мотив?
– Тайна вашего деда. – И, желая показать ему, что знаю все, добавил: – Страшная подлость, в которой он себя обвинял, и смерть друга Симона из-за его ошибки. Хентц обнаружил тайну, способную причинить вред интересам издательского дома. Он хотел рассказать о ней, но погиб. Скриб полагает, что эти два обстоятельства связаны между собой.
Мессин ссутулился, ему было не по себе. Воспользовавшись этим, я пустил в ход другое оружие банкира: абсолютную искренность. Говорить открыто, просто о том, что знаешь, о том, что думаешь, – вот лучший способ добиться желаемого. И я пояснил:
– Я не уверен в объективности Матиаса Скриба. Наша сегодняшняя встреча только усилила мои сомнения. Однако мне надо решить.
Мессин выпрямился.
– Не понимаю. Решить? Что?
– Похоронить ли навсегда то, что написал Матиас Скриб, промолчать о тайне вашего деда или рассказать все, о чем мне известно. Это обязательство я взял на себя, обнаружив по странной случайности рукопись Скриба. Мне жаль вас, но надо решать.
Он удивленно посмотрел на меня. Мои слова давали ему глоток живительного воздуха.
– Чего вы ждете от меня? Ведь я тот, кого подозревает Скриб! Как мне защитить себя?
Я спокойно заметил:
– Расскажите правду, простую и грубую, но так же искренне, как и я. Только правда позволит принять верное решение.
Поль Мессин смотрел на меня оценивающе и очень внимательно, теребя браслет от часов деда. Наклонившись ко мне, он спросил:
– Могу ли я быть уверен в вашей объективности, если отвечу согласием?
– Даю вам слово.
– Можно ли вам доверять?
– Я же банкир и порядочный человек. Не сомневайтесь, я выслушаю вас с сочувствием.
Казалось, что эти слова успокоили его. Однако он с подозрением взглянул на полки Сциллы. Я подумал, что он старается определить, где находится рукопись Скриба. Подумав, Мессин сказал:
– Согласен, но с одним условием.
– Каким?
– Если мне придется рассказать о других людях, о поступках и фактах, до сих пор никому не известных, что вы сделаете?
Эти слова, произнесенные сухим тоном, встревожили меня. О чем, о ком он говорит? Какие новые тайны увидят свет? Кто еще будет привлечен к ответу? Увы, любопытство одолевало меня. Оставив без внимания предостережения Поля Мессина, я твердо заявил:
– Если я сочту возможным промолчать, то умолкну навсегда. Это основное обязательство, которое я беру на себя. Говорите.
Мессин смерил меня взглядом.
– Хорошо, я расскажу вам о тайне, которая гнетет меня уже целый год. Вы готовы? – Я осторожно кивнул. – Тогда слушайте. Я стал таким же, как Скриб. Роясь в прошлом моего деда, Клаус Хентц открыл драму его жизни: смерть друга Симона, в которой он был виновен. Эта ошибка истерзала деда, опорочила его. Непримиримый философ мечтал устроить скандал. Так? – Я снова кивнул. Он улыбнулся. – А я, убив его, ликвидировал проект. Своими руками? Нет, конечно. Я нанял жалкого кретина для грязной работы. Аксель Сетон стал орудием моего позора. – Мессин рассмеялся. – Я всегда полагал, что Матиасу Скрибу не хватает воображения. Признаться, он удивил меня. – Мессин снова стал серьезен. – Но что он сделал, когда догадался обо всем?
Памятуя об искренности, я ответил:
– Хентц доверил Скрибу свою находку.
Мессин уставился на меня.
– Но с чего Скриб взял, что я убил его близкого друга? Извините, но я не понимаю. Кроме того, он знает причину убийства и молчит?
Мало-помалу Мессин взял себя в руки. Измышления Скриба больше не интересовали его. Сейчас он прервет разговор, и мы расстанемся. Я ничего не узнаю. Чтобы преодолеть сомнения Мессина, надо ответить на его вопрос.
– Ваши сомнения столь же справедливы, как и сомнения Скриба, заставившие его молчать.
– Почему он ничего не сказал? Почему он спрятал правду на полке у Сциллы?
– Скриб не знал, собирается ли Хентц обнародовать историю вашего деда.
– Он ему ничего не сказал?
– Хентц не успел, он погиб. К тому же Скриб раскрыл тайну Марселя Мессина после смерти Хентца.
– Вы только что сказали, что Хентц доверил ему тайну. Как же он это сделал, дал знак с того света? – Мессии смеялся надо мной, но я остался спокоен и только смерил его взглядом. Теперь я лучше понимал то, что писал о нем Скриб. Поля Мессина можно возненавидеть. Видимо, он догадался об этом и, стараясь успокоить меня, изменил тон. – Вы требовали искренности. Согласен, но и вы тоже должны быть искренни. Сопоставим нашу информацию, и пусть восторжествует правда. Пройдем вместе весь путь. Вы начнете, я закончу.
Мне пришлось согласиться. Придя в Сциллу, я был уверен, что сокрушу молодого Мессина, но он сделал это первым. Я должен извиниться. Как объяснить ему, что точка отсчета в этой истории – сюжет книги, призванной спасти имидж Хентца, философа, которому угрожал мыслящий мир, требовавший крови Клауса из-за его бесчинств. Подумав (Мессин улыбнулся), Скриб подчинился воле Хентца, и тот сочинил для него роман, сделав себя его героем. По сюжету Хентц погибает из-за тайны, угрожающей его издателю. Эта дьявольская выдумка частично реализовалась в тот же вечер, после того, как Скриб, к несчастью, рассказал о ней у Сциллы. Хентц был убит. Скриб хотел убедиться, что это лишь совпадение. Вернувшись домой, он прослушал сообщение Хентца на автоответчике: тот сообщил, что тайна существует на самом деле.
– В данном случае – ваша тайна, – пояснил я молодому Мессину.
