значительную мину, приготовившись услышать от меня нечто сокровенное.
– Да что мы все обо мне и обо мне! – воскликнула я. – Лучше вы назовите свою любимую книгу!
– Право же, вам это не будет интересно, – уклонился он от ответа. – Вы куда более яркая личность, чем я.
– Возможно, только для вас одного. Но я себя лучше знаю. Так что извольте ответить! – стояла на своем я.
– Любимой книги у меня нет, – вздохнув, сказал Йен. – То, что я в данный момент читаю, то мне и нравится.
– А вы, оказывается, хитрец! – воскликнула я. – Что ж, в таком случае назовите свой любимый цвет!
Йен взглянул на потолок и изрек:
– Голубой.
– Это банально, – огорчилась я. – Голубой предпочитают все мужчины.
– Неправда, моему отцу нравился красный, – возразил Йен.
– Вы были когда-нибудь женаты? – спросила я без обиняков.
Он замер и, сглотнув ком, кивнул:
– Да, был, но давно. Теперь мне даже кажется, что это было не со мной. Кстати, я вам уже говорил, что творения Шекспира приписывают Марло?
– Этот фокус у вас не пройдет, – погрозила я ему пальцем. – Скажите, а как вы относитесь к... – Я не договорила, внезапно отчетливо осознав, что мы сидим настолько близко друг к другу, что почти соприкасаемся носами. Во всяком случае, я явственно чувствовала, что от него пахнет вином.
– Продолжайте, – сказал он, улыбаясь, но глядя на меня вполне серьезно. Мне вдруг вспомнилось, что именно находится в пластиковой сумочке, которую дала мне Бев, и я покраснела.
– Вы помните, что я говорила вам о «порхании»? – грудным голосом спросила я.
– Да, – прохрипел он в ответ, и левый глаз у него странно дернулся. – Такое невозможно забыть...
Я коснулась ладонью его колючей щеки. На ощупь она была похожа на теплую наждачную бумагу. От моего прикосновения Йен вздрогнул и с шумом вздохнул. По телу у меня пробежала дрожь. И как это я раньше не замечала, что обожаю трогать теплые шершавые предметы?
– Если хотите, мы могли бы сейчас отправиться в полет – прошептала я, взглядом умоляя его поцеловать меня.
Йен отреагировал как истинный английский джентльмен: он поцеловал мне руку, встал, забрал у меня бокал и сказал:
– По-моему, пить нам больше не надо.
Он поставил бокалы на столик и задул свечи.
– Не беспокойтесь, Йен, у меня в аптечке есть презервативы, – поспешила сообщить я.
Он рассмеялся, присел на край кровати и сказал:
– Соблазнять будущего доктора философии, воспользовавшись его опьянением, мне не позволяют мои принципы.
– Ага! – только и смогла вымолвить я, не уверенная, что способна отчетливо произносить звуки. Хотя меня так и подмывало оспорить его заявление, будто я пьяна. Что такое для меня выпить бутылку-другую сухого вина? Ерунда!
– Только не обижайтесь, – мягко проговорил Йен, склоняясь надо мной. – Я вовсе не хотел вас унизить или оскорбить.
– Но вы же меня отвергли, – шумно выдохнула я.
– Вы меня неправильно поняли, я вас не отвергал, – отстранившись, загадочно ответил Йен.
– Ладно, как вам угодно! – воскликнула я, схватила плед и укрылась им до подбородка. – Все хорошо. Уходите! Спокойной ночи. – Я повернулась на бок, спиной к нему.
Йен стал нервно метаться по комнате, затем все стихло, и я решила, что сейчас хлопнет дверь. Но вместо этого услышала характерный звук расстегиваемой ширинки. Какая-то неведомая сила подбросила меня на кровати. И я увидела, что Йен снимает брюки.
– Ставки больше не принимаются, сэр Йен! – воскликнула я. – Отправляйтесь на свою ферму, к своим козам.
Он рассмеялся и, переступив через упавшие на пол брюки, стянул с себя футболку. Увидев его в одних спортивных трусах, я тихо охнула. Он был импозантен. , .
– Не в моих правилах оставлять женщину ночью одну, – сказал Йен, откидывая плед и располагаясь рядом со мной. – Но не думайте, что я немедленно перейду к активным действиям. Нам обоим не следует забывать о своей репутации! Во всяком случае, не нужно добавлять к старым пятнам новых. Вы на редкость непростая женщина, Элоиза. – Он положил руки себе под голову.
– Не смейте так меня называть! – прорычала я, вцепившись пальцами в край пледа.
– Ах да. Извините. Не соблаговолите ли поставить будильник на шесть часов? По утрам я имею обыкновение творить.
Издав отчаянный вздох, я неохотно выполнила его просьбу. Йен повернулся ко мне спиной и затих. Я фыркнула, вскочила с кровати и направилась к шкафу.
